Зара внимательно осмотрела пол и обнаружила следы крови, крохотные красные капли. Они тянулись через переднюю дальше. Осторожно переставляя ноги, Зара направилась по следу бестии, в любой момент готовая выхватить из ножен мечи, если на нее нападут,- одно небо знало, сколько этих тварей бродит еще в лесах Мурбрука…
Хотя пол был засыпан мусором и листвой, женщины почти беззвучно двигались по руинам. Справа ответвлялся короткий коридор, который вел некогда в столовую; остатки стен возвышались до высоты груди, местами сквозь сажу проглядывали заплесневевшие остатки цветочных обоев. Ледяной ветер ходил углами и эркерами руин и пел слабым, жалобным плачем. Природа давно начала возвращать себе то, что у нее отняли, кустарник и трава пустили корни в богатом питательными веществами пепле, в то время как усики плюща тянулись вверх по обугленным балкам, а мох и плесень, где только могли, укрыли расколотые от жара огня кирпичи пушистым зеленым слоем. Через три-четыре года руины, наверное, полностью поглотит зелень, что не станет, впрочем, большой потерей для цивилизации…
Зара двигалась крайне осторожно. Напряжение росло с каждым шагом. Слева на стене остался кровавый отпечаток, как будто здесь бестия обтерлась о стену, и через несколько метров продолжилась дорожка из капель крови. Капли стали крупнее, и расстояние между ними сократилось. Следуя по кровавой дорожке, женщины обогнули угол относительно целой перегородки и оказались в бывшей кухне: большое квадратное помещение с печью посредине, в которой птицы соорудили гнездо. На стене висели крепления для кастрюль и сковород, а у стены напротив уже не существующей двери они увидели закоптелые остатки раковин. Хотя стены заканчивались неровными обломками на уровне первого этажа, окна частично сохранились; рамы, почерневшие от огня, стекла, которые не полопались от жары, – треснувшие и слепые от грязи и сажи. В углу рядом с повисшей криво на одной петле дверью, ведущей в кладовую, лежал скелет кабана, через зияющие глазницы которого пробивались ростки молодого ясеня, позади плюща, прочие вьющиеся растения и мох покрывали большую часть стены естественным гобеленом.
Джэйл подошла к Заре и огляделась. Кровавая дорожка на полу вела к занавесу из растений на стене напротив печи и внезапно прерывалась, как будто раненая бестия, словно дух, прошла сквозь кладку.
Зара обошла печь, протянула руку и отвела занавес из плюща и мха в сторону. За ней широкие, стоптанные каменные ступени уходили в глубину. Из темноты Заре ударил в нос острый животный запах, такой резкий, что она поморщилась.
Смрад бестий…
Джэйл встала рядом.
– Подвал, – сказала она. – Скорее всего, бестия внизу.
– Скоро узнаем, – мрачно отозвалась Зара.
Она проскользнула за зеленый занавес и стала спускаться по ступеням. Наверняка она обнаружила бы проход в подвале еще вчера, если бы внимательнее осмотрелась, но случай с волком и смерть Друзиллы фон Дрейк отвлекли ее. И сразу она осознала, что все это пустые отговорки для оправдания непростительных ошибок; ведь если бы она более ответственно подошла к делу, возможно, Ванья осталась бы жива…
Лестница была узкой и потолок низким, так что приходилось втягивать голову в плечи. Покрытые плесенью и мхом стены, и чем ниже они спускались, тем сильнее становился смрад и тем больше от ступени к ступени возрастало напряжение, которое она ощущала уже каждой клеточкой тела.
Джэйл также почувствовала это.
– Вибрации зла, – прошептала она за спиной Зары, почтительно приглушив голос. – Вибрации большого зла…
Зара ничего не ответила, неуклонно двигаясь вперед. Давно позади них остались последние лучи утреннего света, как будто свет боялся заглянуть в эти темные глубины. Но для Зары и Джэйл не составляло никакого труда ориентироваться в темноте. Затем они одолели, наконец, последнюю, сорок третью ступеньку и оказались в сводчатом подвале старого господского дома. Казалось, подвал проходил под всем строением, огромное, просторное помещение с высоким решетчатым потолком и встроенными опорными пилястрами, державшими то, что еще оставалось от дома.
Остановившись у подножия лестницы, Зара обвела взглядом подвал, и то, что она увидела, вызвало у нее тошноту.
Не возникало сомнений, что здесь располагалось убежище кровожадных бестий, и все же подвал напоминал скорее конюшню, чем пещеру. Перед ними находились полудюжины массивных деревянных перегородок с тяжелыми замками у дверей, а также множество клеток из железных, в руку толщиной прутьев, достаточно больших, чтобы бестии хватало места. Вокруг перегородок по кругу тянулась полоса ведьмовского порошка, и всюду по полу валялась разбросанная солома, остро пахнущая мочой. Но вампиресса подавила отвращение и решительно вошла в подвал.
Все, что она увидела, позволяло сделать единственный вывод.
Джэйл произнесла вслух то, о чем подумала Зара.
– Кто-то держал здесь кровожадных бестий как домашних животных,- сдавленным голосом прошептала она, следуя за Зарой вдоль ряда клеток.
Зара ничего не ответила ей. Ее внимательный взгляд скользил между отдельными перегородками, из любой клетки могла выскочить кровожадная бестия. Но все загоны, мимо которых они проходили, были пусты. Внутри находились только испачканная фекалиями солома и жестяные помятые тазы, с колышущейся вонючей густой темно-коричневой жидкостью, от которой с жужжанием поднялся рой мух, как только Зара вошла за одну из перегородок, присела и погрузила в нее указательный палец. Затем потерла темно-коричневую жижу между пальцами и понюхала.
– Кровь, – сухо заметила она. – Кровь невинных девушек.
– Так бестий натаскивали, чтобы они входили во вкус, – добавила Джэйл.
Зара угрюмо кивнула.
– Кровь дев используют только в самой черной магии, – мрачно сказала Джэйл. – Что бы ни происходило здесь, нам предстоит иметь дело с адскими силами.
Вампиресса выпрямилась, протянула руку и указала на стены подвала.
– Ну, до этого я бы при всем желании не додумалась, – насмешливо заметила она.
Нахмурившись, Джэйл огляделась вокруг, и ее и без того бледный цвет лица стал еще бледнее, когда она обнаружила бесчисленные черного цвета магические надписи и символы, которыми был исчеркан каждый сантиметр стен подвала, пол и даже потолок: магические знаки, перевернутые пентаграммы и кресты, древнеанкарское написание последовательности цифр, причудливо сплетенные друг с другом символы, которых Зара никогда не видела, всевозможные круги ведьм, заклинания и длинные тексты на древних запрещенных языках. Многие каракули были небрежно выведены черным мелом, но большинство написано кровью. С потолка свисали всевозможные разновидности странных амулетов, приворотные средства и талисманы, большинство из человеческих костей или каких-то истлевших звериных внутренностей, сладко-горький смрад разложения которых привлек сюда целый рой мух. Толстые, зеленовато-синие блестящие навозные мухи здесь, вдали от зимнего холода, были жирными и ленивыми.
