Урус отрицательно помотал головой:
— Нет, вам идти нельзя. Варорцы слишком слабы, да и вы хоть и легко, но ранены.
Риата уже хотела было возразить, но в этот момент Гвилли зашевелился и попытался сесть, однако тут же повалился навзничь и закашлялся. На губах его выступили алые капли крови.
Риата тревожно ахнула и кинулась к нему.
— Гвилли, миленький, тебе нельзя шевелиться! Ты ранен.
Баккан прикрыл глаза и через силу прошептал:
— Ах вот оно что! У меня такое ощущение, будто меня протащили по всем пылающим подземельям Хеля сразу. — Тут Гвилли снова тревожно открыл глаза и стал озираться вокруг: — Фэрил! Что с Фэрил?
Риата поспешила успокоить баккана:
— Тише, тише, все в порядке. Вот же она, лежит рядом и мирно спит.
Гвилли нащупал руку своей дамми и нежно пожал ее.
— Этой ночью она убила валга. Я обнаружил это уже после боя, когда вернулся за вещами. У одной зверюги из сердца торчал этот нож, подарок Инариона, — произнес Араван, показывая баккану переливающийся в лучах солнца кинжал.
Баккан слабо улыбнулся и с гордостью проговорил:
— Я тоже убил трех рюкков или хлоков. Но валга, конечно, свалить куда труднее. Все это лишний раз доказывает, что варорца лучше не трогать, особенно если этот варорец — дамна!
Араван засмеялся, а Риата поспешила помочь Гвилли, который хотел повернуться на бок, но не смог.
Баккан вдруг снова забеспокоился:
— Да у нее, кажется, жар.
Риата принялась горячо разубеждать его:
— Ну что ты! Гвинтим ее уже почти вылечил. Она выспится, и все пройдет. Это последствия укуса валга.
— Укуса валга? — Гвилли весь напрягся, и его охватил новый приступ кашля.
— Да успокойся же, Фэрил вне опасности, уверяю тебя.
Риата взяла Гвилли за руку и не отпускала, пока кашель не прекратился. Затем она вышла из шалаша, чтобы приготовить на костре отвар из целебных трав. Вскоре к ней присоединился Араван. Эльф подошел вплотную в Риате и тихонько произнес:
— Дара, мы с Урусом отправляемся на поиски Стоука, а тебе придется остаться здесь и позаботиться о наших маленьких друзьях. Никто не сможет сделать это лучше тебя.
Риата с грустью посмотрела на Уруса, сидевшего у постели Гвилли, затем перевела взгляд на варорцев, вздохнула и согласилась.
Этой ночью гигантский Медведь кругами бродил около шалаша, охраняя покой его обитателей.
Дамна пришла в себя утром, сразу после восхода солнца. Она была так слаба, что пальцем пошевелить не могла. Однако первым делом она спросила о Гвилли и успокоилась, только убедившись, что он мирно посапывает рядом с ней.
— У меня такое ощущение, что на меня приземлился целый слон, — пожаловалась она эльфийке, которая кормила ее с ложечки чечевичной кашицей.
— Ну не слон, конечно, но валги тоже весят не так уж мало, — улыбнулась дара.
— А где же Араван? А Урус возвратился? — немного приободрившись от сытной пищи, спросила дамна.
Риата поведала ей о событиях предыдущих суток, добавив, что теперь эльф и человек идут по следам ночного народа, если их, конечно, удалось обнаружить, и что друзья обещали оставлять отметины и зарубки на своем пути.
Вскоре и Гвилли проснулся. Риата позволила варорцам вдоволь намиловаться, сама заварила полезный чай из мха и почти насильно напоила им баккана, который ни за что не хотел глотать горьковатый отвар.
Затем эльфийка сменила повязки его и Фэрил. Гвилли бросил встревоженный взгляд на правую руку своей дамми, которую от локтя до запястья прорезала глубокая рана.
— Такое впечатление, что кто-то ее зашил, — с удивлением произнес баккан.
— Да, ты прав, — подтвердила Риата. — Двадцать четыре стежка для Фэрил и девять — для тебя. Моя работа!
— Так ты зашила меня, как старый плащ? — выдохнул Гвилли.
— Выходит, что так. — Риата не смогла сдержать довольной улыбки: ее пациенты явно шли на поправку. — Гвилли Старый Плащ!
— Нет, уж тогда скорее Гвилли Заплатка! — поддержал шутку баккан.
— Да будет так! — подытожила Фэрил, и друзья весело рассмеялись.
Весь день прошел в напряженном ожидании. Друзья даже разговаривали тихонько, почти шепотом, как будто опасаясь, что и у камней есть уши. Фэрил тщательно заточила ножи и смазала их маслом: верное оружие сослужило им хорошую службу. Гвилли во всех красках расписал, как он сразил наповал троих врагов, и о своем ранении.
У Риаты было преимущество зоркого эльфийского зрения и острого слуха; даре удалось прикончить семерых рюптов. Вместе с четырьмя жертвами Аравана, двумя Фэрил и тем врагом, которого эльф и дамна убили общими усилиями, потери неприятеля составляли пятнадцать рюкков и хлоков и два валга.
Получалось, что сейчас в распоряжении Стоука оставалось всего пять валгов и двенадцать прочих рюптов.
Однако Фэрил не разделяла ликования своих наивных друзей.
— Не забывайте, мои дорогие, что мы в горах Гримволла. Стоит барону только свистнуть — и новые верные прислужники соберутся вокруг него.
Риата принялась кипятить использованные бинты в котелке, и беседа незаметно перешла на вещи куда более приятные, чем недавняя битва. Варорцы самозабвенно предались воспоминаниям о родном очаге, о теплых ваннах и вкусной домашней пище. Гвилли рассказал о своем верном друге Черныше и о его щенячьих забавах.
Но неизменно беседа возвращалась к барону Стоуку, ведь мысленно они были вместе с Урусом и Араваном, которые, возможно, как раз сейчас напали на след неприятеля.
Однако с наступлением темноты человек и эльф вернулись в убежище, злые и голодные. Немного отогревшись, они поведали о своих бессмысленных скитаниях по заснеженной пустыне.
— Никаких следов. Все замело проклятым ветром! — прогремел Урус.
— Но если бы не метель, нас уже не было бы в живых, — осторожно вставила Риата.
— Мы обследовали две из пяти тропинок, по которым мог скрыться Стоук. Никаких пещер и расселин, где они могли бы спрятаться. Завтра осмотрим еще две тропы, и тогда останется только одна, — продолжал Медведь, немного успокоившись.
— Да, но не забывай о том, что мы могли и не заметить убежища рюптов, — поспешил добавить Араван.
Урус угрюмо замолчал, и друзья продолжали хлебать чечевичный суп в полной тишине.
Всю ночь Риата и Араван не сомкнули глаз, охраняя спокойствие своих друзей. Ночь выдалась спокойная, лишь Глаз Охотника все так же бороздил темный небесный свод, а земля все так же содрогалась, будто в предчувствии чего-то дурного.
Еще десять дней продолжались эти бесплодные и изнурительные поиски. Эльф и человек бесновались от бессильной ярости, но никого найти не сумели. К тому же нельзя было закрывать глаза и на то, что Стоук мог улететь один, и даже если следы рюптов были бы обнаружены, они вовсе не обязательно должны были привести к барону. Более того, хитрое чудовище могло приказать прислужникам специально проложить ложный след, чтобы сбить преследователей с толку.
