Тугой огненный сгусток взорвался, ударившись в лицо Злобы, разлетелся тысячами искр и каждая, касаясь кожи, оставляла глубокий ожог. Меч выпал из воздетой руки орка, а сам он, не издав не звука, завалился на спину. Несмотря на то, что после столкновения огонь погас почти мгновенно, лицо, плечи и верх груди зеленокожего превратились в сплошную обугленную корку.
Мафир не видел огненного представления, он уже бился с подступившими воинами хана, большими, но слишком не поворотливыми для столь юркого противника как ночной убийца. Довольно быстро разделавшись с тремя громилами, он наконец получил заветные мгновения, чтобы оценить обстановку вокруг себя. Человек-медведь Середа, несмотря на годы, всё ещё сгибавший молодых в бараний рог, лежал в грязи, и ему уже не суждено подняться – из расплющенного шлема вытекали мозги. Зэйлил, старый друг и товарищ вообще пропал, сколько Мафир не искал его взглядом, найти не мог. Вокруг раненого короля сгрудилась горстка выживших. Курт ещё держал магический щит, орки в его пределах вели себя неуклюже, но способны ли двадцать человек противостоять тысячам врагов, коршунами мельтешащих вокруг и ждущих, пока добыча ослабнет. Оба принца ещё держались на ногах. Давид стоял на самом опасном участке, отряд давно прекратил движение, и потому вокруг наследника выросла целая гора тел, многие орки уже боялись лезть на рожон, обходили стороной опасного рыцаря в серых доспехах так мастерски владеющего мечом и щитом.
Однажды Мафир присягал Исселбару в верном служении. У Оглфира были тяжёлые времена, и ночные убийцы верой и правдой служили короне, они знали, что стоящие перед королевством проблемы решаемы. Теперь же Оглфиру грозит неминуемая гибель, и спасти его Мафир не в силах. Он мог бы проникнуть в лагерь орков, убить хана, убить всех кто мог руководить вторжением, но только не сейчас. Он мог бы сделать это ночью, стемнеет уже через четыре часа. Вот только через четыре часа и король, и наследники будут мертвы. Значит, умрёт и присяга.
Мафир не тратил драгоценных мгновений на последний взгляд, не стремился сохранить в памяти лики людей, с которыми бок обок трудился на благо Оглфира. Он и так отлично помнил их и не забудет. А ещё он не хотел допускать мысли о жалости. Воины ночи не жалеют о содеянном, но он сейчас обязан сделать то, о чём может потом долго жалеть. В одиночку он может покинуть поле боя. Если возьмёт с собой хоть кого-то, то не пройдёт и половины пути до спасительной чащи. Умирать вместе с хозяевами нет смысла, их смерти неминуемы, а он может выжить. И не просто может, а должен! Хранитель столь ценных знаний должен воспитывать учеников, иначе знание будет безвозвратно утеряно. Отряд Мафира – шесть учеников, но они ещё не готовы учить. Они умеют многое, но далеко не всё. Их знания достаточны для выполнения трудных и сверхтрудных задач, но ничтожно малы для задач невозможных. Ещё годы обучения предстоят им, прежде чем знание и понимание этого знания станет им доступно. Годы…
Кусок пустого пространства Мафир разорвал стремительным рывком, орки только и успели, что разинуть рты. Достигнув стены мечей, воин ночи взмыл над головами врагов и, пролетев по ровной, параллельной земле линии с добрую сотню шагов, коснулся макушки одного из выдающихся ростом зеленокожих. И продолжил полёт. До леса он добрался за три шага, оставив за спиной стену в тысячу орков и горстку людей, что вот-вот погибнут. Орки сражались честно и они победили. Кто-то должен был победить. Больше Мафир не тронул ни одного зеленокожего. Всё, что его здесь держало, это блуждающие по лесам ученики. Их он соберёт до темноты и покинет королевство. Служба закончена, самое время найти укромный уголок где-нибудь в горных лесах, и возвести там храм, где будут обучаться новые адепты, будущее ночных убийц, те, кто понесут знания тихого пути в мир.
Капли крови все реже срывались в полёт, разбитые губы покрылись коркой, сломанный нос оставался последним источником кровотечения. Боль отступала, лишь пустоты на местах, где раньше были зубы, ныли сильнее всего. Рондор сидел на вытоптанной, сырой земле, там, где ещё совсем недавно беседовал с шаманом о сложившейся ситуации. Сейчас шаман тоже находился рядом, прикладывал к ранам хана листочки целебных трав, приговаривал шёпотом что-то на древнем Гра[5] и вообще всячески суетился рядом, выказывая уважение раненному владыке Орды. Сам же Рондор раненым себя не чувствовал. Ну попали молоточком, ну покосили и без того свирепую рожу. Других-то ранений нет, двигаться может, даже драться может. И ничего страшного, что из сражения его вынесли в бессознательном состоянии, такое с любым может произойти, даже с ханом.
- Оставь ты эти листики! Иди лучше Лобастому помоги! – прикрикнул Рондор на надоедливого шамана.
Тролль, причудливо сложив ноги, сидел рядом, грустно повесил голову и, казалось, заснул. Явных ран тролль избежал, а потеря глаза… в Орде знали, что это больше душевная рана, нежели телесная. Лобастого же она подкосила серьезно, и он решил не продолжать биться. Рондор считал, что это к лучшему. Одноглазого тролля убить куда проще, а терять надёжных друзей хан боялся, их и так мало.
Безразлично пожав плечами, шаман переместился к троллю, но тот лишь отмахнулся, дескать, глаз всё одно не вернёшь.
- Не грусти, тролль. Как только осядем в каком-нибудь городке, выращу тебе новый глаз, - по-отечески успокоил шаман.
- Знаю я твоё «выращу», - буркнул Лобастый, - глаз вставишь, потом хвост вырастет.
- Ради глаза можно и не на такую жертву пойти.
- Не нужен мне глаз, если хвостатым будут дразнить.
- Как решишь - обращайся, а рану дай посмотреть сейчас.
Тяжело вздохнув, Лобастый подставил пустую глазницу под пристальный взор старика.
А орки тем временем отдалились от стоянки и уже, должно быть, громили лагерь людей, гоняли выживших и всячески веселились. По крайней мере, дым оттуда уже ввинчивался в вечернее небо чёрным столбом. Достойное вознаграждение за великую, без преувеличения, битву. Славную, упорную битву. Сегодня люди были достойными противниками, не то, что раньше. Хан даже подумывал сохранить жизни жителям пары-тройки городов Оглфира, но не больше, иначе будет опасность восстания. Рабов должно быть много, но меньше, чем солдат.
Взгляд хана спустился с небес на землю и упёрся в отряд орков, покинувший кутерьму угасающей битвы. Двигались орки быстрым шагом по направлению к собственному стану. Сощурившись, Рондор предположил, что отряд насчитывает не менее сотни бойцов, может больше.
- Чёй-то они? Считают, что битва уже выиграна? – хан удивлённо смотрел на приближавшихся орков.
