Услышав последние слова, Стевольт потер пухлые руки.
— А вот это очень хорошо!.. Очень это приятно слышать…
«А мне-то как приятно — слов нет… — подумал Дэвид. — Значит, вот вы как… Я с вами по-хорошему, а вы со мной… по-другому… Ладно. Вы меня пока не знаете… но вы меня еще узнаете! Мы еще посмотрим, кто кого купит и продаст!..»
* * *
…Биацка испуганно оглянулась в сторону открывающейся двери. Когда Дэвид стал видимым, она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Не слишком ли часто вы заявляетесь в мои апартаменты без спроса, господин колдун? Это уже переходит всякие границы приличий…
— Извините, — сказал Дэвид. — У меня нет времени. У вас во дворце есть друзья?
— Что?!.
— Друзья. Во дворце. У вас. Есть или нет?.. — Он постарался говорить спокойно. — Кто-нибудь, кому бы вы могли доверять?
Биацка покачала головой.
— Не может быть… Ну хоть кто-нибудь! Если вы переписывались с Ратхаром, должен же был кто-то доставлять ваши письма!
— Мы… — Биацка закусила губу. — Я не скажу!
— О Господи!.. Принцесса, поймите, у меня совершенно нет времени на дурацкие препирательства!
— Я вам не верю! Вы негодяй и подлец! Вы… вы пленили Ратхара, а теперь хотите, чтобы я назвала вам имя человека, который помогал нам?! Его вы тоже хотите подарить… простите, продать Маркману?!
— Да вы ведь сами полчаса назад просили меня помочь герцогу! — Дэвид едва удержался, чтобы не заорать на эту дуру.
В глазах Биацки мелькнуло сомнение:
— Да, но… Нет, нет и еще раз нет! Я не могу вам доверять.
— Придется, — сказал Дэвид и подумал: «Если она будет дальше спорить, подчиню… Богом клянусь, подчиню!»
Принцесса гордо выпрямилась:
— Вы мне угрожаете?
— Только предупреждаю. — Ему с большим трудом удавалось говорить спокойно. — Я хочу спасти герцога. И если он все-таки умрет… то только по вашей вине!
У Биацки немедленно задрожали губы. «Если она снова будет рыдать и заламывать руки, — подумал Дэвид, — задушу…»
— Ну как я могу вам доверять?!.
— А кому вы еще можете доверять?!
— Но…
— Повторяю: у меня нет времени. Или вы доверяете мне… или я сегодня же уезжаю из этого королевства. И вызволяйте Черного Герцога сами, как знаете.
— Я… — Принцесса сдалась. — Хорошо, я скажу. Но… но поклянитесь всеми богами, в которых вы верите, всем, что вам дорого, поклянитесь любовью вашей матери, домом, в котором вы выросли, жизнью всех ваших родных, вашей честью, вашим сердцем, здоровьем ваших будущих детей…
— Короче, принцесса! — взревел Дэвид.
— Поклянитесь, что вы меня не обманете! — Биацка в волнении стиснула руки. — И если только вы меня обманете, пусть тогда…
— Клянусь всем, чем хотите!!! Ближе к делу!..
— Барон Хагат.
— Как вы сказали?..
— Он долгое время был начальником моей охраны. Теперь он в отставке. Он по-прежнему живет в городе… Отец и Маркман подозревают его, хотя ничего пока не могут доказать… Ему запрещено покидать столицу.
«Хагат… — подумал Дэвид. — Хагат… Точно! Тот самый „Хрен-с-Горы“, имя которого упомянул герцог, когда разговаривал со своими людьми!.. Отлично!..»
— А где он живет, вы не знаете?
Биацка отрицательно покачала головой.
— Ничего, я сам найду. — Дэвид сделал шаг к двери и оглянулся. — Сегодня ночью ложитесь в кровать в одежде. Выспаться вам все равно не удастся.
* * *
На громкий стук, поигрывая дубиной, вышел здоровенный привратник.
— Что надо? — Он смерил Дэвида взглядом. — Ты кто?
— My name is Bond… — Дэвид выдержал короткую, но многозначительную паузу. — James Bond.
— Ч-чевооо?..
Землянин щелкнул пальцами. Взгляд привратника остекленел, руки с дубинкой опустились, из отвисшей челюсти закапала слюна.
— Проведи меня к своему хозяину, — потребовал Дэвид.
— Будет исполнено… — Громила повернулся на сто восемьдесят градусов и, двигаясь, как большая заводная кукла, поплелся в глубь дома. Дэвид закрыл дверь и двинулся за ним.
С бароном Хагатом они столкнулись на лестнице.
— Эй, что с тобой?.. — Барон потряс привратника за плечо.
Тот не отреагировал. Стоял с открытым ртом, тупо глядя перед собой.
— Возвращайся обратно, — приказал Дэвид. Здоровяк так и сделал. У барона Хагата вытянулось лицо. Дэвид поднялся еще на несколько ступенек, взял Хагата под руку и потянул за собой.
— Не пугайтесь, милейший. Меня зовут Дэвид Брендом. Слышали, наверное, обо мне?
— Что?.. Да, конечно, слышал. — Барон, подталкиваемый землянином, механически поднялся обратно на второй этаж. Резко вырвал руку: — Что вам нужно?!
Дэвид усмехнулся.
— Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— Почему не смогу? — подозрительно спросил барон.
— Да потому что иначе я поведаю королю… и графу Маркману… душещипательную историю о том… как пять лет подряд Черный Герцог и Биацка обменивались письмами… с вашей помощью.
— Что-о?! — возмутился Хагат. — Это что, шантаж?!!
— Да, — согласился Дэвид. — Да, это шантаж.
— Вон из моего дома!
— Не орите, барон! И вообще, сядьте, успокойтесь…
Хагат, уже набравший в грудь воздуха для очередного гневного вопля, едва не прикусил себе язык, когда стоявшее в углу кресло вдруг само по себе скользнуло по полу и, ударив его сзади под коленки, заставило упасть на сиденье.
— Послушайте сначала, что я хочу вам предложить… Уверен, вам эта идея придется по душе…
* * *
— …Это самое безнадежное, провальное, дурацкое дело, о котором я когда-нть слышал! — заявил Родерик сразу после того, как Дэвид закончил говорить.
Остальные члены «Последнего союза», собравшиеся в комнате Янгана и Талеминки на втором этаже самой дорогой гостиницы в Лаутагане, дружно закивали.
— Так не бывает, Дэвид, — продолжал Родерик. — Такие дела готовятся месяцами… даже годами…
— И заканчиваются тем, что заговор, в конце концов, раскрывают.
— Да ты пойми…
— Это ты пойми, Родерик. Речь идет и о нашей жизни тоже. Ты думаешь, Маркман забудет, как мы вытянули из него целую гору золота? Хочешь всю жизнь провести в бегах, каждую минуту оглядываясь за спину?
— Ну почему в бегах? — пожал плечами Алабирк. — Можно уехать в другое королевство.
— Не болтай ерунды… — Янган забарабанил пальцами по столу. — Нанять убийц не так сложно… даже если ты живешь в другой стране. А если Маркман заделается королем, он нас даже на другом берегу моря достанет.
— Да он и так уже почти король, — кивнул Дэвид.
Талеминка откинулась на подушки и сказала:
— Не верю, что что-нибудь получится. Передавят нас, как цыплят… и дело с концом.
Дэвид встал и подошел к двери. Обернулся.
— Уговаривать вас я не собираюсь. Я попытаюсь осуществить эту идею… даже если мне придется действовать одному. Мы друг другу ничем не обязаны… но если вы хотите бежать, бегите из города сегодня. Если удача мне не улыбнется, завтра бежать вам будет уже поздно.
Он положил ладонь на ручку двери… и едва успел отдернуть руку. Заточенный, как бритва, длинный кинжал с необычной балансировкой — им можно было колоть, а можно было и метать — вибрируя, торчал из дверной ручки.
— Я пойду, — сказала Талеминка, не опуская глаз с Дэвида. — Ни один мужик не скажет, что он-де может сделать что-то, чего бы я испугалась. Даже колдун.
— Я тоже иду, — присоединился Янган, блеснув своей ослепительной улыбкой. — Не могу же я оставить свою невесту наедине с каким-то… колдуном.
Дэвид поймал его взгляд и усмехнулся в ответ.
— Невесту? — поразился Родерик. — Вы что, собрались…
Талеминка — впервые на памяти Дэвида — вдруг смутилась и покраснела, а Янган беззаботно пожал плечами.
— Всякому приличному человеку — вроде меня — ничего не нужно для счастья, кроме денег… потому что все остальное у него и так есть. А теперь есть еще и деньги. Какой смысл бродяжничать дальше, Родерик? Пора бы уже и на покой…
— То-то ты о покое мечтаешь! — Хмыкнул Фили. — Сразу на предложение Дэвида согласился! Вот те Маркман-то покой и подарит… хе-хе… вечный!
— А ты что, остаешься? — прищурилась Талеминка.
— Не. — Фили потянулся, хрустнув косточками. — Я тоже иду. То, что перебьют нас всех — это уж как пить дать, но перед смертью, чую, знатно повеселимся!
— Я тоже с вами! — поспешно сказал Алабирк.
— Эх-х… — Родерик качнул головой. — Вам бы все зубы скалить да веселиться… Ну да, можбыть, так оно и надо. Жизнь я прожил долгую, и горе знал, и радость, и цену дружбы настоящей разумею, а потому — куда я от вас денусь?.. Ну а уж если смерть принять придется — так тому и быть. Заждались меня, значица, в Подгорных Чертогах… Да ты сядь, Дэвид, чего столбом стоишь? В ногах правды нет…
