— Уходи. — Легла обреченно на свою больничную кровать в этой отвратительной комнате — тюрьме, а теперь вот еще и со знаком толи отличия, толи принадлежности на руке. И такое чувство гадкое в душе, что выть хочется. И плевать, что Тьма вокруг ходит и точно так же, если не горше, воет, умоляя о прощение. Конкретно сейчас, я не могу принять подарок с благодарностью. Слишком больно мне сделал демон. Слишком неожиданной оказалась боль.
— Жасм…
— Уходи, — опасно задрожал мой голос, а и без того мокрое лицо залило новой порцией слез.
***
— Уходи, — повторяет она, скручиваясь маленьким зародышем на кровати и беззвучно заливаясь слезами. В голосе опасная вибрация. Она на грани истерики. Закрылась от меня, от моей Тьмы. Отгородилась стеной из обиды и непонимания, как я мог ее предать. Но, Мрак! Я не знал, что ритуал будет болезненным! В артефакт конечно вплетены обезболивающие функции, но или их не хватило, чтобы перекрыть ту боль, или, что вероятнее, артефакт не может действовать до того, как активируется. А активация — это именно вплавление его в структуру ауры и в само тело на клеточном уровне.
Но как докричаться до сознания маленькой, обиженной девочки?
— Послушай меня внимательно. — Мой голос ровный и бесстрастный. Она сейчас не верит в мои чувства или порывы. Но информация до мозга дойти должна. А обработает она ее позже, когда успокоится. Пока я буду разбираться с делами вне этой комнаты. — В течение нескольких дней, артефакт должен войти в полную силу, вплетясь в строение твоего организма на клеточном уровне. Кроме того, что твоя реабилитация пойдет быстрее, у тебя повысится болевой порог, появится регенерация, обострятся все чувства: слух, зрение, обоняние. Сюда я вплел самые практичные и полезные навыки присущие, как демонам, так и некоторым другим разумным расам. Тебе предстоит научиться управлять новыми навыками. Но самое главное достоинство этого артефакта, я надеюсь, тебе никогда не пригодится. Это твой невидимый телохранитель, твой щит от самых непредвиденных ситуаций, и даже от воздействия менталиста ты защищена. — Я замолчал, пытаясь понять, был ли услышан. Но судя по тому, как девочка тонко поскуливает, баюкая пострадавшую руку, ей всё еще больно, хотя самый пик и пройден, но остаточные ощущения боюсь, растянуться пока артефакт полностью не срастется с пока еще хрупкой оболочкой. — Эта комната находится в другой реальности, — снова начал я, надеясь, что хоть часть информации дойдет до мозга несчастной страдалицы. — Даже если весь дом рухнет, даже если за дверью рванет ядерный взрыв, сюда не дойдет ни толчка. Поэтому, очень прошу не выходить, пока я не вернусь, Малыш. А если всё же припечет, здесь твое единственное спасение. Запомни это.
В ответ я получил молчание, приправленное болезненным постаныванием. Сердце сжалось. Демон взвыл, желая рвануть к своему огонечку, обнять, приласкать, успокоить, отобрать и боль и страх. Но обиженная душа не идет на контакт, отгораживаясь слезами.
Присаживаюсь на корточки у кровати, чтобы наши лица были на одном примерно уровне. Накрываю пострадавшее запястье, украшенное тонкой ювелирной работой своей рукой, желая прочувствовать, что сейчас чувствует она. Жасмина брезгливо дергается от моего прикосновения, но я не позволяю себя оттолкнуть, моя рука тяжелеет, впитывая эманации ее боли. Что ж… по сравнению с недавними ощущениями, это лишь капля в море, но приятного мало. Если попытаться описать ее ощущения словами, то это скорее похоже на пожар в крови, выжигающий в ее теле новые навыки болью. Что же касается костей… я сам содрогнулся, почувствовав выкручивающую и ноющую муку, словно мне кости дробят на мясорубке.
Нет, первоначальный план, оставить ее справиться в одиночестве с трансформацией придется корректировать. Она не просто не справится, она с ума сойдет от боли за эти несколько дней. И тогда вместо здоровой невесты я получу супер-машину с ненавистью в душе и безумием в мыслях. Вздохнул, понимая свою беспомощность. Я не могу форсировать события. Пока артефакт не проведет все изменения в теле, не остановится. Процесс необратим. Но быть рядом и по возможности, отбирать ее боль, я просто обязан. Ведь, она не просила меня о таком «подарке» А значит, мне отвечать за свои действия, а не ей.
— Посмотри на меня, — прошу почти шепотом, касаясь заплаканного лица. Но Жасмина не реагирует, смотрит в одну точку перед собой, иногда зажмуриваясь от красочный ощущений. Тогда считаю, что нет смысла деликатничать, раз уж протоптался по ее доверию грязными ботинками. Решительно двигаю девочку на кровати, чтобы лечь рядом и крепко обнять ее, максимально касаясь ее тела. Шепчу заклинание, призванное отнять чужую боль, перенеся ее на мое тело. Да, вот такая вот некромантия коварная. Если, что хочешь — заплати. Надо вытащить умирающего с порога смерти? Отдай взамен другую жизнь. Хочешь забрать чужую боль? Прочувствуй ее сам. Не зря же я не хотел развивать этот дар. Наслышан был. И поскольку простым обезболивающим заклинанием сейчас не обойтись, я принимаю решение именно отобрать боль, надеясь, что когда Жасмина успокоится и перестанет отторгать мой подарок, его действие ускорится.
— Пусти, — упираются мне в грудь ладошки. Но я лишь крепче стискиваю зубы, начиная чувствовать то, на что обрек свою маленькую и слабенькую девочку. Мне с болью справляться не привыкать.
— Лежи смирно, — сквозь зубы прошу я и крепче прижимаю ее к себе. — Чем быстрее ты примешь мой дар, тем легче нам обоим будет пережить этот кошмар.
— Я хочу, чтоб ты ушел, — более тверже звучит ее голосок.
— Я знаю, — прикрываю глаза и судорожно вздыхаю, зарываясь в копну каштановых завитков лицом, жадно вдыхаю любимый аромат, словно это могло мне помочь, растворить боль, а не раствориться в ней. — И мне тоже надо заниматься делами, любовь моя.
— Ну, так иди, — обиженно дергается.
— Не могу, — признаюсь я. — Тебе легче?
— Боль… затихла, если ты об этом. На душе не легче.
— Если я уйду, боль вернется к тебе. Поэтому постарайся не двигаться. Не разрывай контакт. — Стараюсь относительно ровно говорить, чтобы не выдать факта, что боль ушла ни куда-то в эфир, а на ее покорного слугу. — Расслабься Малыш, — прошу я, поглаживая ее напряженную спину, переплетя ее лодыжки со своими ногами, максимально вжав хрупкое тело в себя. — Просто поменьше дергайся и скоро все закончится. А браслет… — провожу рукой по украшению, уже ставшим рисунком на коже, неотделимым от нее, — он скоро исчезнет. При желании или необходимости, ты сможешь пожелать его увидеть, и он появится. Но в остальное время, считай, что он в ждущем режиме.
— Я очень зла, — тихо предупреждает меня мой огонек, но я лишь понятливо хмыкаю, сведя челюсти от прошившего тела болезненного спазма.
— Спи Искорка. Скоро все закончится, — целую ее макушку и прижимаюсь к ней щекой. — Отдыхай, любимая…
И моя магия уволакивает сознание девочки в спасительный сон, пока Тьма, окутывает наши тела в единый кокон, переплетая нас в плотный жгут, помогая нам обоим справиться с болевыми ощущениями.
— Прости меня, — напоследок шепнул я Искорке, и уже не знаю, для кого добавил, — надо немного потерпеть.
***
— ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?! — набросился на меня с кулаками Артем, стоило мне только выйти в гостиную, где Кирилл сидел мрачнее тучи и прижимал к груди голову Лилии. Бедняжка была в крайнем отчаянии и тихо плакала. Прайдон же смотрел на меня бесстрастно. Это у него дар такой. Быть чудовищем при необходимости, поэтому, наверное, он меня отлично понимает. Как и понимает мое отвратительное душевное состояние, от того, что мне пришлось практически пытать любимую.
— Арт, убери руки, пока я их тебе не оторвал, — равнодушно смотрю на злющего демона. — Я, правда, могу, не напрягаясь. — Мой взгляд суров и с каждым мгновением всё тяжелее.
— Я тут с ума сходил, чувствуя ее боль! Да, черт бы тебя побрал, некромант хренов, все чувствовали кошмар, творящийся с Жасминой! Даже они! — ткнул он пальцем в сторону Кирка с Лилией, а ведь они не эмпаты, не менталисты! Да они даже не одной с ней крови, но чувствовали волны страха, боли и отчаяния, сносящие с ног!
