Насколько Кридмур мог судить, в этих россказнях не было ни слова правды, но слушателей у Баффо только прибавлялось. Кридмур пил в одиночестве. Иногда Баффо ловил его недоверчивый взгляд и хмурился; когда Кридмур улыбался, Баффо напряженно скалил зубы и терял нить повествования. Девица, казалось, тоже злилась на Кридмура. А летуны в облаках изрядно портили всем настроение.
Баффо начал новый рассказ:
— Где же это было-то... тем летом, после... ну, вы помните, после того, как я ограбил банк в Китоне, то есть в Джаспере, и... Я могу вам доверять? Подойдите поближе, вам можно доверить тайну? Черт побери, после всей выпивки, которой я вас угощал, могу же я вам довериться... Так вот, там я получил вот это...
Он пьяно зашарил под пиджаком. Вытащил маленький дешевый револьвер, зацепился им за галстук и уронил его на пол. Наконец поднял и швырнул на стол.
— О, да...
Слушатели нервно отпрянули.
— Это именно то, о чем вы подумали. — Он ослабил галстук. — Сейчас все узнаете, дайте сказать. Кого попало они не вербуют. Агентами Стволов становятся только самые отчаянные храбрецы. На меня они давно глаз положили, еще в тот день, когда я ограбил банк в Шропмарке, а может, когда я сбежал из тюрьмы Белополья или после перестрелки в... но это уже другая история. Пушку эту не трогайте. Даже не смотрите на нее. Там внутри демон сидит. Бог. Во мне. Вот как дело было: я сидел себе в баре в том городишке, тихонько сидел, потому что, видите ли, после того, как ограбишь банк, нужно сидеть и не высовываться. У кого котелок варит, тот понимает, что нельзя сразу бросаться и тратить деньги, нужно казаться еще незаметней и невинней, чем если бы ты и правда был ни в чем не виноват. И тут, значит, явился мне во мраке незнакомец — весь в черном, даже шляпа черная, а глаза красные. Говорят, их только по глазам от обычных людей и отличишь, ведь они — не обычные люди. Мы — не обычные люди. Так вот, подсел он ко мне и говорит: «У меня для вас предложение». Что бы вы на это ответили? Что бы вы ответили на моем месте? На самом деле никого из вас, конечно, не спросят — они выбирают только опасных людей. Только негодяи. Худшие из худших, то есть лучшие из них. Грабители, убийцы и анархисты. Я был с... Я их всех знаю: Льва Аббана, Боха Кровь-и-Молнию, Франта Фэншоу, Черную Каску, Рыжую Молли, с ней я даже покувыркался, — всех легенд знаю, все истории! Какая сила им дана! Можешь жить вечно... или, по крайней мере, никогда не останешься забыт после смерти. Но эта Война... Послушайте, Линия подмяла под себя пол-мира! И продолжает разрастаться. У нее есть Локомотивы, летуны, бомбы и чертова прорва солдат. А все, что есть у Стволов, — это мы. Герои. Стоит ли становиться одним из них? Ведь они не победят. Они не смогут победить. В конце концов Линия их всех уничтожит. Вот почему... вот почему я здесь. Видите ли, у меня есть боевое задание. Поручение от Стволов. Я — часть всего этого. Часть Великой Войны. Я бы сказал, это стоит того. И сказал бы «да», если б они...
Баффо быстро окинул взглядом зал. Его слушатели потихоньку рассосались. Брюнетка нашла себе другое занятие. Он этого даже не заметил.
— Да, черт возьми, оно того стоит! — Он снова грохнул оружием по столу. Потом вдруг вскочил, покачнулся, рванул рубашку на груди и обнажил крепкую грудь. — Вы не сможете убить меня. Они сделали меня сильным. Я больше не такой, как вы. Стреляйте в меня. Стреляйте или ударьте ножом, если посмеете!
Никто не принял его вызова. Он не сказал больше ни слова и вскоре вышел, забрав деньги, но забыв на столе свой дешевенький револьвер. Кридмур направился следом.
Он подождал, пока Баффо закончит мочиться за борт, и произнес:
— Опасные байки травишь.
Парень развернулся и налетел на поручень. Лицо его оставалось в темноте, но руки и фигуру исполосовало светом иллюминаторов. За его спиной мелькали во мраке огромные округлые лопасти колеса, а в ночном небе нависали чернильно-черные облака.
— Отсюда до станций Линии далеко, — добавил Кридмур, подходя ближе. — Да ты бы и сам узнал линейного, окажись он на борту. Их легко распознать, потому что они бледные, чахлые и воняют. Они растут в тесноте огромных городов и пропахли нефтью и угольной гарью. К тому же они нигде не появляются без своих аппаратов, машин и Локомотивов. Но все же, все же... Слухи путешествуют быстрее птиц и даже Локомотивов...
Баффо выпрямился, опершись на поручень.
— Я не боюсь Линии! — заявил он.
Кридмур выдержал паузу и покачал головой:
— Я слышал, агенты Стволов не отличаются от обычных мужчин. Или женщин. Если не считать того, что все они носят оружие, в котором живет демон, оседлавший их, отдающий приказы и придающий им силу. Так? Но как их опознать? Ведь сейчас у всякого при себе оружие. Да и разве любое оружие, в каком-то смысле, не скрывает в себе чудовище? К счастью, этих агентов не так много, и они разбросаны по миру — ты прав, Стволы вербуют только самых отпетых негодяев. Окажись такой на борту — ему вряд ли бы понравились твои россказни. Баффо пожал плечами.
— Сейчас мы пересекаем нейтральные воды, — продолжил Кридмур. — А все эти люди — дельцы и фермеры, торгующие на базаре. Конечно, по ночам, вдали от жен, они могут воображать себя негодяями, но даже им не по душе агенты Стволов. Рано или поздно Великая Война придет и к ним, они не смогут вечно оставаться в стороне: Линия слишком жадна, а Стволы — чересчур беспощадны. Но сейчас все эти люди еще могут сохранять нейтралитет и рады этому. Кто-нибудь из них может ночью перерезать тебе горло.
— Мне плевать, что они думают! — Баффо небрежно махнул рукой и чуть не свалился за борт.
— А им, если на то пошло, плевать на грабителей банков после того, как рассказ подходит к концу. Кстати, где ты на самом деле раздобыл эти деньги? Кого прикончил? Мне интересно.
Баффо сплюнул под ноги Кридмуру.
— Понятно. — Чем ближе Кридмур подходил к раскачивающемуся Баффо, тем тише говорил. — А вот если бы на борту находился солдат, вернувшийся с Великой Войны, ему бы не понравились твои басни. Ты привлек бы ненужное внимание. Потревожил бы его покой, разбудил неприятные воспоминания, а своей ложью опорочил славную память. Такой человек вежливо попросил бы тебя замолчать и сойти в ближайшем городе, покуда целы твои деньги и шея. Что скажешь?
Баффо толкнул Кридмура в плечо:
— Отвяжись, дед!
Кридмур со вздохом отпихнул его руку, приподнял брыкающегося сопляка за шиворот и, обратившись к темным глубинам своей души, где таилась дикая, нечеловеческая сила, с размаху швырнул Баффо за борт, в ночь, туда, где за гребным колесом бурлила вода. Руки и ноги парня замелькали в воздухе, из карманов посыпались монеты. Он плюхнулся в сорока футах за кормой, в темной излучине реки.
Кридмур огляделся. Похоже, никто не заметил их драки и не услышал всплеска вдали. Крошечная фигурка Баффо вынырнула из воды, крича и размахивая руками, но музыка заглушила крики, и судно ушло, оставив его позади.
Кридмур заметил, что мальчишка выронил на палубу горсть купюр. Спина чуть заныла, когда он наклонился их подобрать.
Зеленоглазая девица этим вечером обслуживала столик Кридмура. Она тревожно оглядывалась, словно пытаясь понять, куда подевался ее дурачок. Кридмур оставил ей щедрые чаевые.
В полдень он резко вскочил и сел в кровати. Боль пронзила голову будто ножом, и Кридмур проковылял к иллюминатору, за которым палило раскаленное солнце. От вони стоячей речной воды его замутило. Боль, запах крови и пороха в ноздрях. На этот раз ошибки быть не могло. Он забыл — забыл, как это больно, когда слышен их Зов. Шесть лет Кридмур бездельничал и принадлежал самому себе. Он надежно упрятал все воспоминания, раны затянулись. Теперь же он чувствовал, как Хозяин ломится в двери, призывая. Мир словно замер; лопасти колеса за иллюминатором проворачивались так же медленно, как тянулись долгие столетия Великой Войны; муха еле ползла по костяшкам пальцев. Засыпал он в одежде, и теперь воротник внезапно сдавил шею. Револьвер — храм из металла, дерева и смертоносного пороха, хранящий в себе дух Хозяина, лежал на полу, источая тьму. Кридмур не находил в себе сил посмотреть на него.
