— Это официальный подарок, вам как старшей супруге, — объяснила та. — Такие все описываются, учитываются и выставляются в вашем дворце или специальном музее. Также могут поступать в Императорскую сокровищницу и использоваться повторно как награждение. Распоряжается этим совет старших евнухов резиденций.
— То есть я, по сути, тут вообще голоса не имею? — уточнила Даари.
— Отчего же, они всегда прислушиваются к пожеланиям сиятельных госпожей! Вам нравится этот меч? Хотите, чтобы он отправился с вами в резиденцию?
— Да упаси меня боги! — воскликнула Даари. — Пусть делают с ним, что хотят.
А вообще-то это повод задуматься: насколько она теперь окажется в состоянии распоряжаться своей жизнью — а насколько превратится в церемониальную куклу, живущую в расписной шкатулке? Насколько Даари знала, ранее — особенно еще до Дракона, в эпоху Древних Королевств — такой образ жизни был настоящим бичом царственных жен. Куча классических романов про это, да несколько историй громких самоубийств. Теперь же вопрос стоял несколько сложнее. Согласна ли она подчиняться мягкому диктату различных евнухов и служб безопасностей — или сумеет выстроить собственную инфраструктуру?
Пока, сказать по чести, Даари ничего против навязанной ей обслуги не имела. Она очень сильно подозревала, что весенняя история с дуэлью и нынешняя история с неудавшимся прорывом как-то связаны между собой (и там, и там в центре был генерал Лаор... ну, то есть во втором случае — тот, кого считали генералом Лаором!), а значит, где-то при Дворе действуют если и не предатели Цивилизации, то уж по крайней мере те, кто не остановятся перед убийством принца. Но вряд ли эти предатели успели просочиться в число сотрудников, что отправили позаботиться о Даари; вряд ли вообще сама Даари и ее ребенок интересуют этих заговорщиков — в смысле, если она сама не знает, чем может им угрожать (ну, кроме того, что она уже сдала Сурраи и начальницу комендатуры гарнизона Элату после неосторожных слов Змеюки), то и они, наверное, не знают. А в-третьих, даже если Даари каким-то неведомым образом мешает их планам, вряд ли они задумают напрямую устранить ее вот прямо сейчас, когда уже второй их план с треском не удался. Наверняка сейчас затаятся.
И если уж совсем начистоту, Даари все равно не могла придумать никаких мер борьбы с гипотетическим нападением, кроме как взбунтоваться, отказаться от всяческого сопровождения и отправиться в Ло-Саарон на обычном поезде, по билету. Или пешком по степи, чтобы уж совсем защититься от возможных диверсий. Маразм.
Короче, пока ее навязчивая официальная забота придворных профи полностью устраивала... ну, ладно, не полностью, но разумной альтернативы она не видела. Главное, смотреть в оба и не прозевать момент, когда она сможет упрочить свою независимость. Ну и с Гешвири нужно будет обсудить. Никаких сообщений ни от нее, ни от кого бы то ни было больше не поступало. Даже немного странно. Даари ожидала, что братья, когда пройдет первый шок, забросают ее тысячей вопросов.
Но при этом она была благодарна за такое молчание: оно давало возможность как следует все обдумать, отрефлексировать внутри себя... хотя Даари и не знала в точности, сможет ли вообще справиться с этим до того, как родит («Если родит!» — пессимистично йокнуло что-то внутри). Перемены в ее жизни и судьбе казались настолько монументальным и внезапными, настолько мало заслуженными (то есть она, конечно, закрыла собой Владыку и все такое, но...), что непонятно было, как их вообще нормально встроить в ткань безусловного знания о себе — не говоря уже о ткани обычного, повседневного восприятия реальности!
В общем, официоз наконец закончился, Даари с почтением проводили в вагон.
Как ни странно, обстановка не стала культурным шоком: в школе их водили на экскурсию в железнодорожный музей, где показывали разнообразные представительские вагоны — от дипломатических (их в основном используют крупные кланы) до развлекательных (для наиболее могущественных и богатых членов Высочайшего семейства).
Этот вагон походил на те, которые ей случалось видеть. Здесь имелась гостиная, занимающая всю переднюю часть вагона, довольно просторная спальня и несколько небольших помещений для слуг и дополнительной аппаратуры. Отделка не поражала роскошью — но только потому, что Даари решила таким пустякам не поражаться. Подумаешь, шелковые обои в стиле позапрошлого века и шторы, расшитые золотой канителью! Пожалуй, даже маловато роскоши было, если так подумать, да и эти шторы...
Присмотревшись к портьере с кистями, Даари вдруг увидела, что она местами.... вытертая. Серьезно. Вытертая. Это в императорском-то вагоне!
Начала оглядываться еще — и заметила всякие мелочи. Явно чиненый уголок столика с изящной мозаикой на столешнице; диван очень мягкий и в несомненно хорошей форме, но, судя по состоянию пружин, не новый... а вот ковер на полу, по контрасту, как раз наоборот слишком новый. Это не бросается в глаза, но, если присмотреться, видно.
Даари убедилась в своем подозрении, когда ей принесли чай и печенье. Сервиз выглядел не просто по-музейному — а точно так же, как в музее! И внутри чашечки — еле видная серая сеточка. Даари не удержалась и, зная, что поступает не совсем прилично, быстро допила до конца и поискала на донце фабричное клеймо. Ну точно, «третий год девиза "Мудрость и добродетель"» — это же двести лет назад!
— Саюра, — шепотом спросила Даари служанку, — сколько лет этому вагону?
— Не знаю в точности, — так же тихо ответила секретарша, — но это один из первых представительских вагонов, изготовленных специально для Северо-Западной железнодорожной сети. Желаете узнать точно? У начальника поезда есть документация.
— Нет, спасибо, — сказала Даари. — Я так и подумала, что он очень старый.
— Вагон был переоборудован с соблюдением всех современных требований к безопасности и комфорту. Вам что-то не нравится из предметов обстановки? У нас не так много времени до отправления, но можно распорядиться и попробовать заменить на следующей станции...
— Наоборот, все прекрасно, — замотала головой Даари. — Просто неожиданно.
— Придворные службы очень бережно подходят к традициям, — сказала на это Саюра. — Быть может, вы не знали, но большинство представителей древних кланов предпочитают старые вещи, даже если их приходится ремонтировать.
— Где-то читала, — кивнула Даари.
Ну да: слышала, мол, скоробогатеи, желающие «вписаться», всеми правдами и неправдами разыскивают антиквариат.
К счастью, туалет в вагоне оказался более чем современным, тоже роскошным и даже с ванной. Сказка!
Поезд тронулся — а в нем, кроме вагона Даари, было еще пять вагонов (один для ее персонала и четыре «особых» пассажирских — для важных персон) — очень мягко, почти неощутимо. Даари могла бы и пропустить это, если бы, потягивая чай, не поглядывала украдкой то на перрон, то на часы у себя на руке.
Медленно проплыл за окном перрон, потом высокие дома центральной Галаты, домики предместий, потом — высоченные зерновые башни... Погода стала еще более сумрачной, из туч повалил первый снег. Даари со смешанным чувством подумала: как хорошо в уюте и тепле покидать такой негостеприимный край — а впереди солнечная, южная Таала!
Впрочем, чувства были смешанными, потому что расслабиться до конца не получалось, предвиделся впереди какой-то подвох. И даже не один.
Как-то там примет ее теперь Дракон? Лаор — точнее, Дракон в форме Лаора — говорил, что он всегда посещает своих жен с детьми хотя бы раз в месяц. Или раз в неделю? Даари не помнила. Хорошее замужество — видеть своего супруга так редко! Хорошо отцовство — почти не встречаться со своим ребенком!
Впрочем, им бы всем еще дожить до этого светлого момента, когда будет над кем отцовствовать...
Примерно через четверть часа после отправления Саюра вытащила свой магфон, проверила что-то и обратилась к Даари:
— Госпожа, у вас просит аудиенции старший евнух Геон Утренний Тигр, как вы и договаривались вчера. Пригласить его сюда?
