— Что не так?
— Ничего, — сдавлено откликнулась Санъяра. — Боюсь, что это единственные координаты связи, которые я нашла.
Гамма эмоций от растерянности до досады промелькнула на лице Нарана и закончилась тяжёлым вздохом:
— Прости. Я идиот. Я что, тебе свои данные не сказал?
— Нет, — Санъяра сама удивилась тому, как обижено прозвучал её голос.
— У нас общая база, — абсолютно непонятно пояснил Наран. — Мне следовало знать, что в других зиккуратах не так. Но я в любом случае собирался связаться с тобой сам. Скажи… Ты согласна полететь со мной?
Хотя последние слова даже были логичны и полностью проистекали из связавшей их ситуации, от того, как они прозвучали, по позвоночнику Санъяры пробежала манящая дрожь.
«Ты согласна полететь со мной», — невольно повторила она про себя, не в силах отделаться от чувства, что за этими словами стоит — или могло бы стоять — нечто большее, чем просто служебный вопрос.
— Да… — тихо выдохнула она. Закрыла глаза, досчитала до трёх и уже более внятно продолжила: — Да… Наран. Я могу так тебя называть?
Наран кивнул и глаза его продолжали светиться теплом.
— Я очень рад, что ты готова не придерживаться формальностей, — признался он. — Мне бы тоже хотелось называть тебя Санъярой.
— Конечно, — глухо откликнулась Санъяра, хотя от того, как интимно он произнёс имя, которым раньше пользовался только Райере, в груди затеплился тёплый огонёк. — В общем, я согласна, хотя пока не очень понимаю, куда ты собираешься лететь. И как, — добавила она, поразмыслив.
Наран понимающе закивал.
— Очень хороший вопрос. Откровенно говоря… — он замешкался и как будто бы даже немного покраснел. — Я до сих пор никогда не покидал храма без наставника и его крепости.
— Но ты же как-то познакомился с Вейде!
— Мы с ним общаемся в основном по лучу… — как-то порядком растеряв всё своё божественное величие пробормотал Наран. — И на фестивалях встречаемся иногда…
Санъяра вздохнула.
— Кстати, о Вейде, — продолжил тем временем Наран: — думаю, было бы разумно взять его с собой, его знания в области искусства Предков могут пригодиться. Ты ведь не против?
Санъяра была категорически против. При одной мысли о том, что с ними отправится ещё и талах-ир в душе почему-то всколыхнулось возмущение, но объяснить его словами она не смогла, потому только мрачно отозвалась:
— Хорошо. Если ты пришлёшь мне координаты точки, куда мы должны добраться, я просчитаю маршрут.
Откровенно говоря, она и сама никогда толком не покидала стены храма, но картография была её слабостью, Санъяра всегда с удовольствием прокладывала учебные маршруты и в тайне ликовала при мысли, что сейчас ей предстоит заняться настоящим.
— Не лучше ли нам будет заняться этим вместе? — спросил Наран. — Не подумай, что я тебе не доверяю, просто мне кажется, что так будет удобней. Я мог бы добраться к вам в зиккурат на Потоках…
Санъяра снова помрачнела, вспомнив утренние слова Калаи.
— Не думаю, что это хорошая идея, — призналась она. — Давай встретимся где-нибудь на нейтральной территории. Ты же планировал, откуда мы начнём полёт?
Наран с облегчением закивал.
— Сейчас отмечу на карте.
Санъяра на мгновение растерялась, а затем увидела, как над поверхностью прибора раскрывается трёхмерная иллюзия карты. Легко отыскав взглядом себя и зиккурат Свинцовых Волн, она тут же увидела неподалёку мерцающую точку.
— Хорошо. Мне нужно немного времени, собрать вещи. Встретимся там.
6
«Потоки» представляли из себя пойманные в силовые кольца линии движения ветров. В диком состоянии ветра свистели между гор, больше мешая перемещаться, чем помогая, хотя бы поддерживая крылья. Но тот факт, что большинство храмов в основном находилось на высоте, и прямой путь между ними был гораздо короче, чем если двигаться по земле, давно уже направил в нужную сторону размышления одного талах-ар. Сначала пытались разработать технику парения на ветрах, которая позволяла бы, следуя потокам, перемещаться в них, не прикладывая дополнительных усилий. Тогда же составили карту движения ветров, по которой с тех пор рассчитывали места строительства новых зданий и проведения фестивалей. Но сами ветра всё ещё оставались слишком дикими, необузданными и ненадёжными, чтобы превратиться в транспортную сеть.
И в конце концов появились силовые концентраторы.
Гигантские кольца, первые из которых были установлены на утёсах рядом с храмами, должны были удерживать ветер в концентрированном виде и не давать ему слабеть. Ещё через некоторое время систему стабилизировали, построив вышки на равнинах. И теперь весь север материка оплетала паутина Потоков, которая позволяла крылатым перемещаться между зиккуратами не спускаясь вниз, туда, где с каждым десятилетием обитало все больше бескрылых.
К этому-то кольцу и направилась Санъяра, хоть и догадывалась, что одним только перемещением на потоках дело не обойдётся. Поклонилась привратнице, пожелала здоровья и показала знак, подтверждающий её право на выход из храма. Затем глубоко вдохнула, подпрыгнула и ворвалась в поток.
Мощные струи воздуха подхватили её крылья, не давая ни шевельнуться, ни изменить маршрут. Знакомый с детства водопад, зелёная щётка леса и голубая змейка реки промелькнули так быстро, что Санъяра едва ли успела их разглядеть, а уже через мгновение под ней тянулись другие незнакомые реки и леса.
Весь полёт занял не более пяти минут, но когда поток воздуха вышвырнул её на другую каменистую площадку, Санъяра чувствовала себя так, как будто плыла по бурной реке целый час. Девушка даже не сразу сообразила, что сидит на корточках выставив перед собой руки, чтобы не упасть. Несколько секунд она тяжело дышала, выравнивая пульс. Чёрную длинную косу колыхали порывы ветра, вырывавшиеся из кольца. Наконец справившись с собой оттолкнулась от земли и принялась оглядываться по сторонам.
Место, которое указал ей на карте Наран, по своему расположению не соответствовало ни одному их храмов. Санъяра хорошо знала карты «северного кружева», как называли изрезанную впадинами и выступами кромку побережья валькирии. Но это место находилось не у самого моря, и не на вершине одной из семнадцати великих гор. Оно было примерно одинаково удалено от трёх зиккуратов, и хотя у Санъяры не было времени поспрашивать о нём у наставников, она почти не сомневалась, что никто из них и не знал об этом кольце. Привратника видно не было, как и каменных сооружений, и само кольцо смотрелось так, как будто за ним давно никто не следил.
Наконец глаз уловил движение между деревьев и, резко обернувшись в ту сторону, Санъяра увидела, что Наран машет ей рукой.
— Сюда! — окликнул талах-ар, и Санъяра последовала за ним.
Ещё через минуту она увидела целых три фигуры вокруг костра: Наран встал, чтобы встретить её, а ещё двое, Вейде и незнакомая талах-ан, сидели на циновке и о чём-то спорили, держа в руках один котелок на двоих. У талах-ан были рыжие волосы, как и Санъяра она заплела их в косу, и в кости была даже чуть пошире, чем воительница. Именно эта плотность, делавшая талах-ан почти похожими на бескрылых, и делала их в глазах Санъяры неуклюжими. Напрасно она убеждала себя в том, что подобное строение тела продумано и наверняка отвечает тем задачам, которыми занимается каста мастеров, представления о красоте, основанные на фресках и гравюрах с изображениями катар-талах и талах-ир выкинуть из головы никак не могла. И те, и другие, программируя выводок, всегда ориентировались на гибкую пластичность, которая одинаково полезна и воину, и танцору. Более медленные, силовые стили боя, катар изучали только с точки зрения противодействия мощному и медленному противнику, для самих валькирий они были невыгодны, потому что грузное тело не позволило бы использовать в бою крылья.
Подумав об этих закономерностях, Санъяра перевела взгляд на Нарана — несмотря на то, что талах-ар никакая грация в их работе не требовалось, его создатели продумали тело будущего учёного явно с большим вкусом, и, хотя в нём заметна была некоторая хрупкость, присущая многим представителям его касты, каждое движение отдавало чарующей пластичной грацией.
