Девочке год и три месяца, сидеть не умеет. Очевидно, отставание в развитии. Короче говоря, получай.
Валентина Андреевна устроила девочку в одни из ходунков, прикрепленных к манежу со стороны Вани, и отправилась разбирать документы.
— Привет! Я — Ваня. А тебя как зовут?
Девочка внимательно посмотрела на него и что-то залопотала. Ваня не понял ни слова, хотя, кажется, уловил что-то похожее на “м”. Но он сразу догадался, что девочке хочется за стол к нему с Андреем.
— Это Андрей, — сказал Ваня. — А это Андреев-ночка, она дает нам игрушки.
Ваня показал девочке игрушку — разломанный пополам пластмассовый телефон. У него был аппарат, а у Андрея — трубка, правда без провода. Девочка не отрываясь следила, как Ваня пальчиком поворачивает диск, издававший приглушенное потрескивание. Всем своим видом она словно говорила: дай и мне поиграть. Неожиданно заполучив столь благодарную аудиторию, Ваня воодушевился, показал малышке, как поворачивается диск, и продемонстрировал аппарат со всех сторон. Он был так поглощен своими действиями, что не заметил, как над ними кто-то склонился.
— Что, Машенька, нравится? — спросил женский голос. Чья-то рука забрала у Вани телефон и отдала его белокурой девочке. Ваня от изумления онемел, а незнакомая женщина, повернувшись к нему спиной, уже опустилась на корточки перед Машиными ходунками и, сюсюкая, заговорила:
— Ну, давай, Машенька, немножечко позанимаемся. Скажи: "ма-ма". М-м-м…
Маша послушно замычала: "м-м-м".
Ваню это действо захватило. Он следил взглядом за молодой женщиной, которая тем временем встала и направилась к Валентине Андреевне.
— Прошу прощения за грубое вторжение. Меня зовут Вика. Я — волонтер. Помогаю подруге, которая работает с грудничками. Понимаете, я очень привязалась к Маше. Ничего, если я буду ее навещать? Могу я вам помочь?
— Помощь всегда пригодится. Сами видите, у меня двенадцать ребят, и каждого надо и накормить, и переодеть. Я-то уже не такая молоденькая, — рассмеялась Валентина Андреевна. — Если хотите, оставайтесь. Поможете мне с обедом.
Пока они разговаривали, Ваня сообразил, что это та самая женщина, которую он видел в приоткрытую дверь. Точно, это она там пела малышам. О ней он не переставал вспоминать со дня своего “великого приключения”. А теперь она у них в комнате! Ваня едва сдерживал волнение. Глядя, как неумело она пытается накормить Машу — половина содержимого ложки выливалась на пол, — он был счастлив. И мысленно повторял ее имя — Вика, Вика, Вика.
— У нас еще никогда не было волонтеров, — проговорила Валентина Андреевна. — Чужих сюда обычно не пускают.
— Не уверена, что меня здесь захотят видеть. Некоторые воспитательницы думают, что я только мешаю.
Валентина Андреевна ласково улыбнулась:
— Ну что вы, милая моя.
Пока молодая женщина с Андреевночкой болтали, Ваня смотрел на них во все глаза и прислушивался к каждому их слову. На него они не обращали внимания, так как обе крутились вокруг новенькой девочки Маши, но его это не смущало. Он решил подружиться с Викой.
Проснувшись на следующее утро, Ваня не сразу понял, почему чувствует себя счастливым. Уж точно не из-за Андреевночки, чья смена уже закончилась. Потом он вспомнил о Вике. Она была не похожа на воспитательниц в белых халатах, очередность дежурств которых он выучил наизусть. Вика могла прийти в любой день. В первый раз он увидел ее, когда дежурила Настя, потом в день дежурства Валентины Андреевны, так что, подумал он, все еще лежа в кроватке, почему бы ей не прийти сегодня? Весь день он буквально не сводил глаз с двери, надеясь увидеть милое лицо, но его ждало разочарование. Потом наступил вечер, и Ваня перестал ждать.
На другой день она тоже не пришла, и Ваня утешал себя тем, что тихонько шептал ее имя. И вдруг — он сам не понял, как это получилось, — он громко закричал, увидев в дверях ее голову:
Вика, Вика! Ты к Маше пришла?
— А ты запомнил мое имя? Теперь скажи, как зовут тебя.
— Ваня.
— Ах да. Ты показывал Маше телефон. Правильно, я пришла повидаться с ней.
Вика пересекла комнату, взяла Машу на руки и прижала к себе. Грустное личико Маши просияло улыбкой.
— А это еще кто? Почему в помещении посторонние?
У Вани упало сердце. В спальню вошла Настя. Он и забыл, что сегодня ее день. Вика повернулась к воспитательнице, крепко держа ребенка:
— Прошу прощения, что не представилась. Я пришла навестить Машу.
— Ты здесь работаешь?
— Н-н-нет.
— Тогда тебе нечего здесь делать.
— Я помогаю в первой группе. Уже несколько месяцев.
Настя несколько потеплела, усмотрев в присутствии Вики некие приятные возможности для себя.
— Ну ладно, так и быть, оставайся. Десять минут присмотришь за детьми?
Дверь захлопнулась. Ваня обрадовался, когда Вика села за его столик, пристроив Машу на коленях. Она повернула личико девочки так, чтобы та смотрела на нее, и не просто смотрела, а прямо в глаза, и стала повторять: “ма-ма-ма”.
— Давай, Машенька, ты же можешь.
Маша молчала. Тогда Вика поцеловала малышку в щеку и повторила тот же слог. Маша не отозвалась.
— Ну же, Машенька, у тебя же получалось еще в малышовой группе.
Девочка смотрела на Вику счастливыми глазами, но не делала ни малейшей попытки произнести хоть звук.
Вика вздохнула. Она сняла с малышки носки и поставила ее голыми ножками на пол. Потом, подхватив малышку под мышки, положила ее ручки на край стола.
— У тебя должны быть сильные ножки, — сказала она.
Маша осела у нее на руках.
Вика была в отчаянии. Ваня тоже. Вика обошла комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы заинтересовать Машу, и ее взгляд упал на деревянную лошадку-качалку с ручками по бокам головы. Она вытащила качалку из угла, поставила возле Ваниного столика и усадила на нее Машу, заставив держаться за ручки. Маша выпрямила спинку.
— Вот умница! Ты едешь на лошадке.
У Маши заблестели глаза. Она как будто очнулась.
Вика зацокала языком, будто пустила лошадь вскачь, и пригласила Ваню присоединяться к игре. Вскоре они оба уже хлопали в ладоши
