— Чего надо?
— Просим лишь о крыше над головой. Мы совершили паломничество в собор святого Михаила, помолиться об излечении близких, — затараторил охотник в совершенно нетипичной для него манере. — И теперь жаждем лишь крова перед сложным долгим возвращением домой.
— Понятно. Только здесь деньги нужно платить, господа пилигримы. Четвертую часть марки медью за ночь с тебя и приятеля.
— Мы пилигримы, а не нищие пилигримы, — с ноткой гордости сказал Герхард, будто имелась какая-то особая разница. — Сейчас, сейчас, я покажу тебе…
Охотник начал копаться, изображая поиск денег. Наконец, в свете фонаря мелькнула медная монета. Смотровое окошко захлопнулось, однако тяжелая дверь вскоре раскрылась, почти без скрипа.
Толстый привратник подозрительно оглядел их сонными глазами. Надолго задержал взгляд на коробе, висевшем на плече Симона, в его глазах мелькнул вялый интерес. Он взвесил в руке протянутую монету, попробовал ее на зуб.
— Что в ящике?
— Святые мощи, — без запинки ответил Герхард.
— Ага. Я тебе прямо поверил. И на свет только вчера появился.
Герхард пожал плечами.
— Бляху мне покажи, — флегматично потребовал привратник.
Симон вопросительно посмотрел на наставника. Он слышал, что охотники получают разрешения от городского магистрата, но до этого Герхард не касался этой темы. Сейчас, к его удивлению, Шрайбер расстегнул воротник и достал висевшую на цепочке круглую медную пластину. Показал герб города, отчеканенный на одной стороне, какую-то надпись на другой.
— Можешь удостовериться. Бляха номер девять.
Привратник расплылся довольной улыбкой.
— Семь серебряных марок, и можете резвиться. Деньги вперед, без разницы, найдете или нет. Только постояльцев мне не пугайте.
— Хорошо, — Герхард не стал торговаться, хотя сумма была не самой маленькой, и снова полез в кошеле, на этот раз за серебром. — Часто наши беспокоят?
— Захаживают, — принимая стопку из семи монет по марке каждая, кивнул толстяк. — Часто ищут, редко находят. С последнего раза, когда кровососа ловили, уже больше пяти лет прошло. Кровищи тогда было — жуть. Вампир обоих охотников порвал и сбежал. В комнатке на втором этаже все случилось.
— А сейчас где вампир? — невзначай спросил Герхард.
— Кто знает? Я их от людей и не отличу. На том и дело стоит — не задавать вопросов постояльцем. Сами ищите. Но, повторю еще раз, не смейте трогать невинных жильцов. Которые люди.
Кивнув, Герхард взял у толстяка зажженную свечу и первым пошел внутрь ночлежки. Он жестом велел Симону оставить короб у лестницы. Учитель вытащил из ножен кинжал, дождался, пока ученик повторит движение. Потом стал осторожно подниматься по ступеням.
Они начали с третьего этажа. Герхард подходил к хлипким дверям, надолго прислушивался. Если в комнатах раздавалось дыхание нескольких людей, разговоры, детские голоса, то охотник шел к следующей. Его заинтересовало всего две двери на третьем этаже. Кивнув Симону, он подошел к угловой комнате. Встал, скрывая телом сжатый в руке кинжал. И коротко постучал.
Ничего не произошло. Тогда охотник начал стучать настойчивее. Негромкий храп, доносившийся изнутри, прервался. Сквозь тонкую дверь было прекрасно слышно копошение проснувшегося человека внутри. Следом послышались шлепающие шаги босых ног по дощатому полу.
— Кого недобрая носит?
Вместо ответа Герхард продолжил стучать. Симон покачал головой — он знал людей, которые селились в подобных ночлежках, сам долгое время был одним из них. И на месте человека в комнате ни за что не стал бы открывать неизвестно кому. Поэтому Симон решил вмешаться.
— Мы от хозяина. Возникла проблема с оплатой — говорит, одна монета оказалась фальшивой
Закончив, Симон сморщился, поняв ошибку. «Мы». Нельзя было показывать, что их двое. Однако уловка сработала. Щелкнула задвижка и в свет свечи вышел понурый, небритый мужчина. Он щурился, пытаясь рассмотреть стоявших перед ним. Герхард с нажимом потребовал:
— Улыбнись. Улыбнись, тебе говорят.
Мужчина неуверенно улыбнулся, под пристальным взглядом Герхарда он растянул губы еще сильнее, раскрывая рот. Увидев зубы, охотник отступил, давая закрыть дверь:
— Все в порядке, произошла глупая ошибка.
Охотники спустились на второй этаж. Там Герхард точно так же прислушивался к звукам за каждой дверью, дважды они повторяли историю с фальшивой монетой. А на третий раз все произошло совсем по-другому.
— Что нужно? — хрипло спросили из-за двери в ответ на настойчивый стук.
— Я от хозяина. Там проблема с оплатой — одна из монет фальшивая, — уверенно ответил Герхард, пряча за спиной руку с кинжалом. Стоявший неподалеку Симон старался держаться вне круга света.
— Фальшивая?
— Да. И чтобы не пришлось высаживать дверь, ее лучше открыть. У нас такие вопросы принято решать сразу.
— Сейчас, штаны только надену.
Вскоре дверь открылась. Высокий худощавый мужчина сразу же широко распахнул дверь, почесывая подбородок. Герхард протянул ему медяк, который якобы был поддельным.
— Ну что тут не так, монета как монета, — мужчина протяжно зевнул, прикрывая рот кулаком. — Я не понимаю, в чем может быть проб…
А в это время Герхард снизу-вверх ударил кинжалом в горло мужчины.
Охотник отбросил свечу, освободившейся рукой схватил жертву за затылок и начал заводить дергающегося, исходящего кровью вампира в комнату. Замерший Симон слышал мерзкий звук, с которым кинжал проворачивался в горле, расширяя рану. Затем послышался стук каблуков Герхарда. Доски тихо скрипнули, когда на них положили тело.
— Что встал, как баран? — вполголоса спросил охотник. — Спускайся, забери короб. И зажги свечу у хозяина.
Подавив рвотный позыв, Симон кивнул, поздно сообразив, что в темноте этого не заметно. Он наклонился над тем местом, куда отлетела свеча, начал шарить ладонью. Вскоре залез пальцами во что-то влажное. Сглотнув, Симон продолжил искать. Наконец, пальцы сомкнулись на восковом боку свечи.
Спустившись на первый этаж, Эйбенхост поднял на плечо короб, прошел к стойке.
— Я смотрю, поиски увенчались успехом? — равнодушно поинтересовался хозяин.
Симон кивнул в ответ.
— И кто был? Какая комната?
— На втором этаже, третья от лестницы налево.
Толстяк нахмурился, беззвучно пошевелил губами, вспоминая. Наконец он просиял.
— А, понял. Тихий парнишка, по нему и не скажешь, что кровь пьет. Вот буквально вчера заплатил на полмесяца вперед. Хоть что-то. Вы там особо не свинячьте и постарайтесь уйти хотя бы за час до рассвета.
— Ничего не обещаю, — зажигая свечу, ответил Симон.
Когда он поднимался к Герхарду, то с каждой ступенью чувствовал, как учащается пульс. Перед дверью в комнату вампира, сейчас плотно закрытой, Симон остановился, собираясь с мыслями. Прошло не меньше минуты, прежде чем он решился войти.
«Теперь это моя работа. Нужно привыкать».
* * *
Герхард увлеченно, но совершенно немузыкально напевал под нос.
— Тяжела, морячок, работенка… Но сыта и одета девчонка…
Охотник пел с энтузиазмом, вот только помнил из всей песни лишь одну строчку. Поэтому он повторял ее раз за разом уже больше получаса. Симон согнулся, держась за стену. Он сплюнул, чувствуя мерзкий привкус во рту, вытер губы рукавом. Зрелище новой работы оказалось столь отвратительным, что ученику не удалось удержать в себе ужин.
Тело вампира лежало на деревянных нарах, с которых охотник скинул набитый сеном матрас. Перед тем, как начать вскрытие, Герхард облачился в кожаный мясницкий фартук, изрядно потертый и покрытый рыжими пятнами. А вот кисти остались голыми, перчаток не было. Через плечо Шрайбер перекинул полотенце, также все в подозрительны пятнах.
Закончив приготовления, охотник прекратил петь про девчонку и работенку.
— Итак, другой мой Симон, поскольку содержимое твоего желудка окончательно извергнуто на пол, я считаю, что ты готов к первому настоящему уроку. Смотри. Вампир, взгляд изнутри, назовем это так.
