потом он появляется и всё переворачивает вверх ногами! Он их злит! Дразнит! Он мог их покусать, но он только злит! А все шишки в итоге перепадают мне!
— Ты уже говорил об этом, — тихо сказал Бэбил. — И поэтому я здесь. Я ведь всегда умел с ним договориться. Хотя я не понимаю, почему же ты меня раньше не позвал?
— Ну, — протянул Петрос, вновь уставившись в пространство. — Стоит признаться, что по-настоящему тяжко мне стало лишь три года назад.
— Вот те раз! — воскликнул Бэбил, подняв левый указательный палец, — А это, случаем, не связно с тем, что тогда главой Бюро безопасности «Межпространственного совета» назначили Инпу из септа Инпута? Кажется, его ещё прозвали «Шакалом»?
— Да нет, — отмахнулся Петрос. — Это случилось немного раньше. Шакал — лишь первая из множества проблем, что последовали после. В общем, как я и сказал: вскоре ты так или иначе всё узнаешь.
В этом момент лифт остановился, вновь издав лёгкую мелодию, и створки открылись.
Они оказались в коридоре, стены которого были выкрашены в нежно-салатовый цвет, а пол был выложен лакированным паркетом оливкового цвета. Вдоль бирюзового потолка медленно мерцали лампы в плафонах изумрудного оттенка. Зал медленно вибрировал и был наполнен еле слышимой какофонией звуков. Людской шёпот переплетался с взмахами кулеров суперкомпьютеров и жужжанием рабочих станций. Но самым необычным в этом шумосплетении был звук, похожий одновременно на тихий успокаивающий женский голос и на звук, издаваемый расстроенной скрипкой.
Гарибальди и Мендель повернули направо и направились в противоположный конец коридора, который упирался в большую дверь, покрытую зеркальной плёнкой. Оттуда и исходила большая часть полифонии. Створки разошлись в стороны, и клубок звуков распутался, поглотив обоих стариков с головой, стоило им войти внутрь.
Они оказались на верхней площадке большого зала, освещённого множеством люминесцентных ламп, испускавших сумрачный зеленоватый свет. Между верхней и нижней площадками зала дугой протянулись девять уровней, каждый из которых был разделен полупрозрачными панелями на двенадцать секторов. В каждом из секторов в размере шестидесяти ячеек находились рабочие зоны. В каждой из зон располагались широкие блестящие столы из углепластика и лёгких сплавов со встроенными в них рабочими автоматизированными системами: серебряные сенсорные панели с неоновыми отблесками и голографическими мониторами. На мониторах отображались, всё время меняясь, потоки данных и информации. За столами в высоких жёстких креслах сидели диспетчеры, уши и глаза «Параллели». На них были надеты зелёные фирменные куртки с немигающим глазом без век и ресниц на левой стороне груди — символ Диспетчерской. На верхнем уровне восседали старшие диспетчеры. От прочих диспетчеров они отличались тем, что носили специальные маски-мониторы.
Люди переговаривались, сообщались, отчитывались, передавали различные данные. Работали принтеры и сканеры. Приходила и уходила деловая и секретная почта. Между секторами шмыгали младшие помощники и техники. Именно всё это и создавало шум. Но не это привлекло Бэбила, а то, что было напротив входа в Диспетчерскую.
— Ох! Сёстры! — возбуждено протянул Мендель, снимая очки. Его глаза заслезились от радости, а душа переполнилась тёплыми воспоминаниями. — Неужели я снова могу ими любоваться спустя столько лет?
Люди тут же смолки и уставились на Бэбила с Петросом. Гарибальди вышел вперёд и властным голосом произнёс:
— В чем дело?! — отчеканил главнокомандующий, строгим взглядом осмотрев людей. — Продолжайте, продолжайте, а то так и упустите всякую шваль, что захочет попасть из точки А в точку Б, нарушая все законы благоразумия, и доставит нам большую головную боль. Ну же!
Люди почти синхронно вздрогнули, и зал вновь наполнился стройным шумом.
— Не отвлекаемся и слушаем, — продолжил Петрос. — Для тех, кто не знает этого человека, что пришёл со мной. Это мой старый друг и выдающиеся бывший и вновь нынешний член нашей славной организации: Бэбил Николас Мендель. Он из прославленного рода, что когда-то создал наших Сестёр, без которых вам и госпоже Яирам было бы очень некомфортно работать. Теперь же мистер Мендель вновь вернулся к нам по моей личной просьбе. Он возглавит «мусорщиков»
Стало ещё тише, чем до этого. Многие люди, шокированные данной новостью, посмотрели на Бэбила с недоверием.
— А ну живо за работу! — вскрикнул Петрос. — Нечему тут удивляться, олухи!
И все вновь зашумели. И лишь теперь Гарибальди увидел, что его друг с широкой улыбкой и со слезами на глазах заворожено смотрел вперёд.
Впереди возвышались двенадцать огромных монитора, отображавшие карты каждого из Уровней. А чуть ниже, под каждым из экранов располагались огромные аквариумы, где в мерцающей зелёной жидкости, будто паря в невесомости, находились стройные девы в белых гидрокостюмах. Их пепельные лица скрывали полупрозрачные маски. К их спинам, рукам и затылкам крепилось множество трубок и кабелей. Головы девушек были слегка наклонены на бок, а руки распростёрты, будто крылья. Белоснежные длинные волосы медленно двигались из стороны в сторону, предавая девушкам схожесть ещё и с утопленницами. Именно Сёстры издавали звук скрипки и тихий, непроизносимый женский шёпот. Шёпот медленно проникал в голову каждого, кто находился на этом этаже. Такова была сила Сестёр — прекрасных дев, рождённых из пробирок, способных силой мысли прорезать время и пространство. Они чувствовали и слышали то, что не могли почувствовать самые точные датчики и компьютеры.
— Они, как всегда прекрасны! — благоговейно прошептал Бэбил — слёзы текли и текли по его щекам.
— Ты ведь понимаешь, что это совсем другое поколение? — осторожно спросил Петрос, всматриваясь в друга.
— Да, я понимаю, — ответил Бэбил в мгновение став небывало серьёзным. Он утёр слезы и вернул очки на место. — Это какое поколение?
— Пятое, — мрачно ответил Петрос.
— Да, конечно, — отворачиваясь, сказал Бэбил — Жизненный цикл в пятнадцать лет. Значит, этим всего три года?
— Нет, два с половиной, — ответил педантичный женский голос.
Бэбил и Гарибальди обернулись и увидели перед собой красивую и высокую девушку с короткой стрижкой под каре с чёрными, как крыло ворона, прядями и одиноким седым локоном в чёлке. На ней был надет чёрный пиджак, чёрная юбка до колен и серая блузка, а обута она была в простые лакированные туфли. Девушка была красива, но в тоже время имела очень строгий вид. Она прожигала взглядом Гарибальди. От этого взгляда Петрос сжался и стал выглядеть пристыженным.
— Командир Гарибальди, объясните, что это значит? — произнесла красавица, поджав губы и указав на Бэбила кивком головы — к груди она прижимала стопку бумаг. Сконфуженный Петрос хотел уже ответить ей, но тут Мендель ещё сильнее засиял. По его щекам вновь потекли слёзы, а лицо выразило такую радость, словно от встречи с человеком, которого он считал давно умершим, но он оказался жив.
— Трезия Абелия! — радостно
