Ректор усмехнулся и сказал:
— Что ж, молодой человек, я вижу, что вы довольно учтивы, поэтому прощу вашу наглую выходку.
— Благодарю, милорд ректор, — снова поклонился я, таким способом набирая очки.
— Рассказывайте, что у вас за дело ко мне, — приказал Фалиано.
— Дело в том, что я, как вы, несомненно, уже успели заметить, являюсь одаренным, поэтому очень хотел бы поступить в ваше прекрасное учебное заведение, слава о котором гремит далеко за пределами Империи. К сожалению, дорожные неурядицы помешали мне прибыть сюда вовремя, поэтому я нижайше прошу вас рассмотреть мою просьбу и ответить, смогу ли я в ближайшем будущем пополнить ряды адептов славной Академии Кальсота?
О как завернул! Но мои старания не пропали зря. Всякое напряжение из лица ректора мгновенно исчезло без следа, а сам он превратился в добродушного старичка.
— Ай-яй-яй, как нехорошо получилось. А разве вы не знали, что набор в имперские Академии производится только одну десятицу в году и сейчас все места уже заняты?
Вот только внимательные глаза выдавали ректора с головой. Сейчас он составлял мнение обо мне, поэтому так резко сменил тон, проверяя мою реакцию. Теперь главное не переиграть.
— Что, неужели уже ничего нельзя поделать? — преувеличенно огорченно воскликнул я. — Ведь должен же найтись какой-нибудь выход из положения?
— Ну, выход всегда есть, вот только не уверен, будет ли он вам по плечу… — ректор улыбнулся, оглядев мою одежду и непрезентабельную сумку на боку. — Или, вернее сказать, по карману. Дело в том, что, как я уже сказал, все места в Академии заняты, и мы не можем позволить себе превысить лимит средств, отпущенных нам на адептов советом магов. Вот если бы вы, молодой человек, согласились подписать контракт на ваше обучение, тогда бы я наверняка подумал о необходимости внеочередного созыва приемной комиссии.
— А можно ли мне предварительно ознакомиться с условиями контракта? — спросил я, не дождавшись продолжения. — А особенно с той частью, где говориться про плату за обучение.
— Безусловно, молодой человек, — усмехнулся ректор. — Я могу вам даже по памяти процитировать весь этот пункт, но лучше скажу короче: за пятилетний цикл обучения адепт, подписавший контракт, должен уплатить Академии сумму в пять тысяч шестьсот восемьдесят четыре золотых монеты. Вы располагаете подобной суммой?
— К сожалению, столько золота у меня не наберется, — вздохнул я, видя усмешку на лице Фалиано, и тут же продолжил: — Но после посещения ювелиров Кальсота, уверен, они появятся. Я буду готов уплатить всю сумму… — тут я взглянул в окно. — Еще до наступления ночи.
Час на то, чтобы сбегать в город и назад, около часа там и до темноты успею, если только с ювелирами не придется долго торговаться. Все равно занятия начнутся только послезавтра, поэтому время у меня еще есть.
— Молодой человек, вы не шутите? — уточнил ректор, уже сбросив маску доброго старика.
— В финансовых вопросах я абсолютно серьезен, — ответил я.
Фалиано снова меня оглядел, а потом слегка задумался и пригладил небольшую бородку на лице.
— Позвольте угадаю, вы наверняка хотите продать тот сафрус, который лежит у вас в кармане? — спросил ректор после недолгого молчания.
Поняв, что он увидел мой накачанный энергией камешек, я сказал в ответ:
— А почему вас это интересует?
— Дело в том, что если моя догадка верна, то я мог бы приобрести у вас его.
Ага, заметил, что он гораздо крупнее обычных камней, и сразу глаза загорелись. Вот только у меня на счет него были совсем другие планы, поэтому я ответил:
— Прошу прощения, милорд ректор, но я планировал продать совсем другие камни. Но если вас интересует, у меня есть еще несколько сафрусов гораздо меньших размеров, которые я могу продемонстрировать. Желаете взглянуть?
— Нет, благодарю, — ответил Фалиано. — Но если вдруг надумаете, то помните, что я всегда к вашим услугам. Что ж, мне ясно, что ваша платежеспособность позволяет компенсировать расходы Академии на ваше обучение, поэтому я не вижу никаких препятствий, чтобы вы могли поступить в наше заведение. Но окончательное решение по этому вопросу в любом случае должна огласить приемная комиссия, поэтому, молодой человек… кстати, не пора ли представиться?
— Алекс Дракон, — ответил я с поклоном.
— Поэтому, Алекс, сейчас вы должны пройти в приемную и заполнить бланк заявления, а я пока договорюсь о созыве приемной комиссии… Вот только имейте в виду, что их беспокойство также будет включено в стоимость вашей учебы.
— Целиком и полностью согласен с этим, — сказал я. — Но попрошу предупредить меня заранее, если размер гонорара членов комиссии превысит сотню золотых.
— Не беспокойтесь, не превысит, — усмехнулся ректор и взглядом указал мне на дверь.
Я еще раз легонько поклонился, развернулся и вышел из кабинета, подумав, что первый этап благополучно пройден. Теперь меня ждет встреча с комиссией и собеседование. Вот только чует мое сердце, что этим дело не ограничится, и грозят мне вступительные экзамены, которые я просто обязан не завалить.
Закрыв за собой дверь, я наткнулся на все те же лица двух девушек и секретарши, которые, похоже, за это время не шелохнулись, старательно прислушиваясь к тому, что творилось в кабинете ректора. Вот только дверь была толстой, щели маленькими, поэтому я был уверен, что они даже не догадываются о содержании нашего разговора. Поглядев на слегка испуганных посетительниц и обеспокоенную тетку за столом, я беспечно махнул рукой и, не выходя из образа сына лейтенанта Шмидта, заявил:
— Да живой он, не волнуйтесь. Мы решили, что лучше будет разойтись миром.
Подойдя к секретарше, я безапелляционно заявил:
— Мне нужно заявление о поступлении любого адепта.
Ей даже в голову не пришло спросить, зачем мне это и какое я право имею просить о подобном. Сработал стереотип подчинения, и тетка сразу полезла в шкафчик рядом со своим столом, вытащила какую-то папку, быстро достала из нее один листок и протянула мне. Когда я взял его в руки, то понял, что маги используют привычную мне бумагу, а не кожу, пергамент, или что-то подобное. Правда она казалась толстоватой и цвета была не белоснежного, а, скорее, напоминающего общеупотребительный пипифакс, но и это уже было заметным прогрессом. Пробежавшись взглядом по тексту заявления, написанного отчего-то на общем, я вернул его тетке, строго сказав:
— А теперь чистый лист.
Та без лишних слов выдвинула ящик стола и достала из него листок сероватой бумаги. Продолжая играть свою роль, я нахально подхватил одну из книг в кожаном переплете, лежавшую на столе у секретарши, а также деревянную палочку с плетением, которой только что пользовалась тетка, и отошел к стульям. Сделав морду кирпичом, я уселся на крайний, закинув ногу на ногу, положил книгу с листком на колено и начал писать, всем своим видом показывая, что тот, кто меня посмеет отвлечь от моего занятия, не успеет даже пожалеть о своей ошибке.
