— Тебе же сказали, ей еще рано замуж… Что непонятно?
Лютон глубоко вздохнул.
— Опять суешь нос не в свое дело?
— Кажется, мы уже выяснили, что это мое дело? — Маршал щелкнул по рукояти пистолета.
— Кажется ему… Приятель, — сказал Лютон, — может, ты и крутой, но идиот идиотом. Запомни такую штуку — мы здесь живем по правилам. Тебя они и не касаются, но для нас это закон. Так ведь, Философ?
Спарк сглотнул.
— Так, — сказал он. — Правила — это закон. Прости, друг, но Лютон прав. Диковинны обычаи той земли, но там гордятся ими…
— Но… — Маршал растерялся. Он взглянул на Спарка, однако старик развел руками. Громила громко хрюкнул.
— Вот именно. Ты чужак, и не тебе судить о наших правилах. Так что, Философ, зови дочь. Пора спросить, что она думает о свадьбе.
Он стряхнул с букета немного вялых лепестков. Пригладил ладонью грязные волосы.
— Ну?
Спарк прочистил горло.
— Кэтти! — крикнул он. — Выходи, дочка, к тебе жених пришел… Ты должна дать ответ.
Девушка вышла из дома. Разумеется, она все видела и слышала. Но сейчас она с открытым ртом смотрела только на букет в руках Лютона.
— Кэтти, — сказал Лютон. — Я пришел взять тебя в свой дом. По правилам ты должна назвать свою цену.
Девушка шагнула ему навстречу.
— Красный Цветок, — сказала она. — Я знаю. Мой жених принесет мне Красный Цветок…
Лютон не удержался от довольного смешка. Он протянул девушке букет.
— Ну, ты сама сказала, при свидетелях, — сказал он. — Я принес тебе красный цветок, держи его и собирайся.
Спарка трясло, однако он не сдвинулся с места. Маршал резко вскочил на ноги.
— Что за цирк вы тут устроили?! — вскрикнул он.
— А ты не лезь, — огрызнулся Лютон. — Она сама сказала, сколько стоит. Таковы правила.
— Правила… — эхом отозвался Спарк.
— Ваши идиотские правила, — начал Маршал, но замолчал.
Он ничего не знал об этом мире. Бессмысленно лезть со своим уставом в чужой монастырь, какими бы дикими ни казались его законы. Иначе он оказывался в положении тех самых защитников природы, которые запрещают эскимосам охотиться на китов и тюленей, обрекая людей на голодную смерть.
Кэтти на цыпочках подошла к Лютону и взяла цветы.
— Красный Цветок… — прошептала девушка. Остальной мир перестал для нее существовать. С губ Лютона не сходила торжествующая усмешка.
— Свадьба будет завтра утром, — сказал он Спарку. — По правилам я проставляюсь и даю слово — будет самый богатый пир из тех, что ты видел. Куда лучше, чем в прошлом году. Наедимся до отвала…
Старик промолчал. На его лице не было ни кровинки.
— По правилам, ты, как отец, должен нарядить невесту. Так вот, Философ, не опозорь меня. Завтра моя женщина должна быть при всем параде.
— У Кэтти нет нарядных платьев, — сказал Спарк.
— Зато у тебя есть друг из города, — усмехнулся Лютон. — Пусть он поможет, раз так о тебе печется.
В этот момент лицо Кэтти скривилось, и восхищение обернулось отвращением. Щека девушки задергалась, руки затряслись, словно цветы в букете разом превратились в ядовитых змей.
— Это не Красный Цветок! — закричала она.
Кэтти швырнула букет под ноги и принялась топтать с такой яростью, что на шее и щеках выступили пунцовые пятна. Лютон нахмурился.
— Что значит не красный цветок? Ты мне мозги не парь. У меня с глазами полный порядок, я цвета не путаю.
Но Кэтти не унималась.
— Они некрасивые, некрасивые! Они не настоящие. Ты обманщик и врун! Кэтти видела Красный Цветок, он не такой!
— Вот дура! — Лютон в сердцах хлопнул себя по лбу. — Не будь твоя девка единственной целкой на свалке, в жизни бы не стал связываться. Да постель месяц стынет. Ладно, Философ, давай, успокаивай свою красавицу, а мне еще пир готовить.
— Погоди, — сказал Спарк. — Какой пир? Она назвала цену, но ты-то не заплатил.
Брови Лютона взметнулись.
— Философ, — сказал он. — Теперь еще ты будешь мне мозги парить? Какую цену? Она сказала «красные цветы», я их принес. Всё по правилам.
— Нет, не всё. Она сказала «Красный Цветок», — перебил его Спарк. — И ты не хуже меня знаешь, о чем речь.
— Точно, — подтвердил Маршал. Лютон смерил его злым взглядом.
— Ты про эти сказки? — сказал он. — Философ, я думал, только твоей дочери мозгов не хватает. Оказывается, семейное.
— Сказки сказками, — сказал Спарк, — но ты знаешь правила. Кэтти назвала цену, и ты должен ее заплатить.
Лютон стиснул зубы, так что на скулах заиграли желваки, а на шее вздулись дрожащие толстые вены. Лютон сжал кулаки. На секунду Маршалу показалось, что сейчас громила ударит старика. Рука потянулась к пистолету. Он не собирался никого убивать, но прострелить колено будет в самый раз… Однако Лютон сдержался.
— Ладно, — сказал он в конце концов. — Так, значит… Хорошо, Философ, пусть будет по-твоему. Готовь дочь. А утром я вернусь и принесу ваш Красный Цветок.
Он одним глотком допил бутылку и бросил ее в костер. Пламя взметнулось и тут же опало, над костром заклубился черный дым. Не сказав больше ни слова, Лютон зашагал прочь от дома Спарка.
— Обманщик! — завизжала ему вслед Кэтти, но громила не обернулся.
— Мерзкий тип, — сказал Маршал, глядя, как Лютон взбирается по склону. Некоторое время спина громилы маячила на гребне холма, но вскоре исчезла.
— Да, — сказал Спарк. — И он хуже, чем ты думаешь. Знаешь, сколько у него было жен?
Маршал покачал головой.
— Восемь или девять. И ни одна не протянула больше двух лет. Кто-то умер от побоев, кто-то кончил жизнь самоубийством. А есть и такие, что и вовсе пропали без следа. Может, сбежали, но поговаривают, он их съел… Тогда был голодный год.
— И какого черта вы его терпите? — не выдержал Маршал. Он пожалел, что не знал этого раньше. Иначе бы Лютон не ушел так легко.
— Как тебе объяснить, — сказал Спарк. — Все, что делает Лютон, — по правилам. Жена полностью принадлежит мужу, он ее купил. За цену, которую она сама же и назвала.
— Какие дурацкие правила!
— Какие есть, — вздохнул Спарк. — Они ведь не на пустом месте возникли… Без них было куда хуже. Раньше ведь никто никого не спрашивал и на возраст не смотрели. Мало какая девочка доживала до пятнадцати…
Маршал поежился. Спарк сказал, что свалка — самое дно и дальше падать некуда. Страшно то, что бездна, в которую может опуститься человек, бесконечна. Это не деградация до звериного состояния — ни одно животное не способно на те ужасы и мерзости, на которые идет человек.
— Поэтому у нас и появились правила. Конечно, не чета вашим городским законам. Одни могут показаться тебе чудовищными и дикими, другие ты не поймешь… Но они помогают нам выжить, а часто — сохранить рассудок. Даже Лютон это понимает. Против правил он не пойдет.
