— Илкер…
— Ты думаешь, если я горничная, значит, со мной можно обращаться, как… как… — она не могла подобрать вежливое слово.
— Илкер, вовсе нет, прости!
— Если ты королевский лесник, а у меня нет приданного — это не повод думать, что можно… Хотя я сама виновата, — гневно отчитывала она. — Я вела себя неподобающе с тобой, и ты решил, что я…
— Ты ни при чем! — прервал ее Ялмари. — Прости. Я… — он горько рассмеялся. — Господи, я просто дурак! — воскликнул он и выскочил из библиотеки.
Он шел по галерее, не видя ничего вокруг, не замечая, как склоняются в почтительном поклоне слуги, приветствуя его. "Идиот! — ругал он себя. — Хожу, ломаю голову: остаться с Илкер, бросить Илкер. А надо было задать один вопрос: да нужен ли ты Илкер?"
Позади раздался голос Герарда:
— Ллойд! Ллойд! Постой.
Он замедлил шаг.
— Что?
— Ты еще дуешься?
— Нет.
— А чего такой сердитый?
— Что. Тебе. Нужно, — раздельно произнес он.
— Да ничего… — растерялся лорд Сорот. — Ты к королеве?
— Да, — Ялмари пошел быстрее.
На третьем этаже свернул в комнату, которую мать приказала держать готовой на случай, если он заночует во дворце. Здесь стояла огромная кровать, застеленная покрывалом, вышитым золотыми нитями, и кресло, на случай, если перед сном принц захочет посидеть у окна.
Сев в кресло у окна, он закрыл лицо руками. "Это же надо так вляпаться! — бичевал он себя. — Надо же быть таким дураком".
В комнату заглянула королева — бледная и величественная в кружевном платье, цвета топленого молока.
— Ллойд! — вскрикнула она. — Ты вернулся и даже не зашел ко мне? — упрекнула она сына. — Если бы я не заглянула сюда…
— Извини, мама, — он подошел, легко поцеловал подставленную щеку. — Я шел к тебе. Просто… немного устал с дороги.
Глаза королевы тут же наполнились слезами.
— Отдыхай, отдыхай, родной. Как же я рада, что ты вернулся… — она погладила его по заросшей щеке. — Я не буду мешать, но вечером, приходи, пожалуйста, на ужин. Ради тебя мы сделаем его позже. До десяти вечера ты отдохнешь?
— Да, мама.
Королева торопливо вышла. Ялмари, сняв лишь куртку и сапоги, упал на постель и будто впал в забытье.
Очнулся, когда на город опустились сумерки. Полежал немного, прислушиваясь. Вскоре послышался бой башенных часов. "Ого! Уже девять вечера. Кажется, я опаздываю", — быстро бросил рубашку на пол, амулет в виде черного матового камня и круглый медальон, висевшие на витой цепочке, тоже снял и аккуратно положил на кровать. Сполоснулся в тазу, затем переоделся: в шкафу всегда ждала его любимая одежда — черные рубашки и длинные брюки, которые носили, "волки" Полада. Ялмари не любил надевать чистую одежду на немытое тело, но искупаться и побриться не успевал. Машинально провел ладонью по щеке: чтобы быть чисто выбритым, приходилось бриться два раза в день, но и тогда щеки отдавали синевой.
Когда он вошел в комнату, где по вечерам встречалась их семья, удаляя даже слуг, королева и принцесса уже ужинали. Хрустальная люстра, висевшая низко над центром стола, освещала небольшое пространство, и уже за спинками стульев начиналась тьма.
Увидев сына, королева Эолин величественно улыбнулась. Светлые волосы, белая кожа, холодная улыбка — на этот раз королева сохранила самообладание и не только не упрекнула сына за опоздание, но даже не поднялась из-за стола. Она нисколько не походила, на ту измученную женщину, что днем заглянула в спальню принца. Ее манеры вновь могли служить образцом для благородных леди.
Восемнадцатилетняя принцесса же подскочила к нему и повисла на шее.
— Братик, братик, как же я рада, что ты вернулся! Я к тебе уже заглядывала, но ты спал, ничего не слышал. Я тебя не стала будить.
Он обнял ее и чмокнул в щеку.
— Я тоже рад тебе, сестренка.
Принцесса Эолин казалась молодой копией матери. Некоторые утверждали, что когда королеве было восемнадцать, она отличалась такой же непосредственностью и искренностью, но смерть короля Ллойда в одну ночь изменила ее, превратив из юной девушки в зрелую женщину.
Королева окинула сына взглядом:
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась таким тоном, будто вопрос задала исключительно из вежливости. А про себя в очередной раз удивилась: "Как же он похож на отца в молодости!"
— Прекрасно, — Ялмари поддержал великосветскую беседу. Отодвинув стул, сел рядом. Положил в тарелку овощи и мясо.
— Давай я за тобой поухаживаю, — сияя, предложила сестра. — Специально для тебя мы заказали повару паштет.
Она передала маленькую тарелочку.
— Спасибо, — тепло улыбнулся он. — Полад задерживается?
За столом повисла тревожная тишина. Женщины переглянулись.
— Мама, ты расскажешь или… — начала принцесса.
— Он не ужинает с нами… — бесстрастно сообщила королева.
— То есть как? — Ялмари перестал жевать.
— Не хочет, — пожала она красивыми плечами.
Принцесса не выдержала.
— Они поссорились, — пояснила она недоумевающему брату.
— Поссорились? — он перевел взгляд на мать. — И ты не попыталась помириться?
— Я пыталась, — королеве явно не нравилась эта тема, и она поспешила завершить ее. — Давай не будем об этом.
— Хорошо, — Ялмари поднялся.
— Ты куда? — холодность королевы исчезла, она с беспокойством следила за принца.
— Хочу найти Полада и узнать, что происходит.
— Но я почти не видела тебя…
— Мы вернемся вместе, — пообещал принц.
Когда он вышел, Лин дотронулась до руки матери.
— У него получится.
— Нет, — покачала головой королева.
— Получится! — настаивала принцесса. — Им даже не надо говорить, чтобы понять друг друга.
— Ты хочешь задеть меня? — королева прищурилась. Ей очень не нравились намеки, будто принц и телохранитель понимают друг друга намного лучше, чем она, мать, понимает своего сына. — Ешь, молча, пожалуйста.
Спальня Полада встретила тишиной, но Ялмари заметил движение на балконе и прошел туда. Телохранитель покачивался в кресле-качалке, глядя в пустоту перед собой. Увидев принца, показал на соседний стул.
— Что случилось? — поинтересовался он, мельком взглянув на Ялмари.
— Пришел ужинать и с удивлением обнаружил, что тебя нет.
— Я не об этом, — прервал его телохранитель. — У тебя что-то случилось. Что?
— Как ты все чувствуешь? — принц облокотился на колени и сжал виски.
— Я твой отец, — Мардан Полад произнес это одними губами.
Принц с любовью взглянул на сидевшего перед ним человека. Люди считали, что принц и принцесса выросли сиротами, хотя отец находился рядом каждый миг их жизни. Но они не имели права называть его отцом — Полад запрещал. Всегда и везде, наедине и в мыслях, по имени: Полад или Мардан. Иначе можно проговориться и подставить всех под угрозу. Лишь сам телохранитель иногда нарушал приказ, но так же, как сейчас — не произнося ни звука вслух. Иногда Ялмари думал, что если бы мать много лет назад отказалась от титула и уехала с отцом в другую страну — они все были бы намного счастливей.
