— Что будем заказывать? — раздался из темноты свистящий шёпот.
— Выбирай, — Рауль небрежно пододвинул Ириске яркий лист согнутого пополам картона.
Ириска, не глядя, ткнула пальцем.
— Неплохо, — кивнул Рауль. — Мне то же самое. А запивать?
— Фанты, — выдавила Ириска и сжалась.
Наверняка, в таких местах принято заказывать французское вино урожая одна тысяча восемьсот шестьдесят пятого года с южных склонов холмов Андалузии. Но Рауль лишь кивнул и добавил:
— А мне минералки. Только настоящей. Больше ничего не хочешь? — вопрос уже относился к Ириске.
— Не-а, — девочка до смерти волновалась и не знала, сумеет ли съесть даже то, что успела заказать.
— Сдачи не надо, — сказал Рауль и протянул официанту две сотни.
Официант буркнул "Угу" и растворился.
Рауль наклонился к Ириске и легонько подмигнул. Сиди, мол, смотри, почувствуй, как тебе здесь, пойми, этого ли ты хотела, привыкни, освойся. Мне здесь хорошо. Пусть будет хорошо и тебе. А слова нам пока ни к чему.
В стакане дрожал язычок пламени. На поверхности стола плясали оранжевые звёзды.
Официант вернулся и поставил перед Ириской вазочку с горкой чуть подтаявшего мороженого. Белые склоны усыпали шоколадными крошками. На вершине красовался розовый зонтик с улыбающейся луной. Под зонтиком пряталась лимонная долька. Затем появился бокал и "Фанта". Холодная до ужаса, что подтверждало запотевшее стекло бутылки. Из горлышка поднимался белый дымок.
Рауль тем временем тоже обзавёлся мороженым, разве что его зонтик был синим и без луны, зато с фигурной надписью "Welcome". И бутылку ему поставили другую. Из толстого стекла с бледно-голубой наклейкой, на которой значилось "Felsenquelle". И чуть пониже "Naturliches". Над "u" красовались две точки. Синюю ленту украшали белые буквы. "MINERALWASSER", — прочитала Ириска. Она никогда не видела таких бутылок. Чтобы скрыть смущение, она подтянула к себе мороженое, но вонзить ложечку в снежное великолепие пока не решилась.
Из ниши Ириска могла наблюдать, как тёмные силуэты то исчезали из зала, то возвращались. А может, на смену им приходили другие. Ни скрипа стульев, ни звяканья ложечек, ни шума шагов, ни разговоров. Только музыка. На дискотеках такая не звучит. Ведь быстрый танец под неё не получится, а медленный не уложится в эти ритмичные звуки, перекрываемые мягким голосом певца.
— О чём ты хотела спросить?
— Что? — она не сразу включилась в происходящее.
— Я сказал, ты, наверное, хочешь меня о чём-то спросить. Или мне показалось?
— Я хочу побольше о тебе знать!
— Что именно?
— Ну… всё…
— Всё о себе не знает никто. Так что же именно?
"Не знаю", — чуть было не сорвалось у Ириски. Смешно сказать, но она чувствовала себя маленькой глупой девочкой. И вязнуть в болоте растерянного испуга было невесело.
— Тогда задавай вопросы.
Ага! Как же! Задавай, когда в голове сплошная пустота.
— А без вопросов никак нельзя?
— Видишь ли, — печально сказал Рауль. — Раньше я рассказывал О СЕБЕ. Где родился. Куда переезжал. Что видел. Как мне не нравились уроки геометрии. Что в третьем классе я любил лепить фигурки из пластилина, а весной, когда разливаются ручьи… Но меня перебивали. Мне говорили: "Нет-нет, мы просто хотели узнать, в какой школе ты учился". Поэтому теперь я предпочитаю отвечать на вопросы.
— О школе не надо, — сморщилась Ириска. — Достало по самое не хочу. Тебя, наверное, тоже.
— Люблю людей, которые задают правильные вопросы, — пальцы Рауля щелчком сбили со стола невидимую пылинку. — Начинай с правильных.
"Сколько тебе лет?" — чуть не спросила Ириска, но тут же прикусила язычок. Самый вроде бы правильный вопрос. Да только не для Рауля с его ДРУГИМИ правилами. Спроси про возраст, и Раулю уже не покажется, что перед ним маленькая и глупая девочка. Он убедится в этом, и тогда… тогда всё вокруг не будет стоить даже обёртки от жвачки.
— Почему ты не любишь кошек?
— А знаешь, — вытянулся Рауль, — пожалуй, я не жалею, что показал тебе Пятый Переулок.
Он нагнулся и галантно наполнил "Фантой" Ирискин бокал. Сотни озорных пузырьков метнулись к поверхности, чтобы с мягким шипением растаять, а на смену им спешили новые и новые.
Если вопросы заменить лотереей, то Ириска сорвала главный приз.
Рауль вытащил бумажник и достал оттуда сторублёвку. Краем глаза Ириска заметила, как много купюр там прячется. По сравнению с Ириской, у которой в кармане сиротливо болталась железная пятирублёвка, да несколько мятых десяток, её спутник выглядел мультимиллионером.
— Moonlight cafe, Forever together, — Пока Рауль крутил в руках кошелёк, певец снова добрался до припева, где ему помогал далёкий хор. — I can feel your heartbeat.
— Он поёт про это кафе? — удивилась Ириска.
— Подменяешь настоящие слова придуманными, — усмехнулся Рауль. — Не смущайся, ты не единственная. Люди слышат лишь то, что желают слышать. Потом их ждут неприятные сюрпризы. Но ты хотела о кошках…
— Угу, — согласилась Ириска.
О кошках было куда понятней, чем о настоящих и ненастоящих словах.
— Так вот о кошках, — голос Рауля помрачнел. — Люди самоуспокоились. А рядом идёт настоящая война. Невидимая, но серьёзная и беспощадная. Люди думают, если не замечать войну, можно считать, что её просто нет. Забудь о ней и живи в своё удовольствие. Но война может прийти весьма неожиданно. Тогда боль опаляет на всю жизнь.
Ириска слыхала и про Ирак, и про Чечню. Но они были так далеко. Словно и не по-настоящему. Впрочем, неважно. Рауль не мог воевать. Просто не мог и всё! Так и было? Или так было удобнее для Ириски?
— Я не думал, что кошки успели столь много, — пальцы Рауля согнули купюру и поставили перед девочкой, — пока не побывал в Оренбурге.
Аккуратно остриженный ноготь черкнул по номеру банкноты.
— МЯ. Видишь? Это их знак!
— Я видела и посмешнее, — хмыкнула Ириска и стала вспоминать. — БУ, например, или ЩИ.
— Но то были настоящие деньги, — хмуро заметил Рауль.
— А эти нет, что ли?
— Почти настоящие, — на лицо Рауля вернулась недобрая улыбка. — Кошки печатают их со своими знаками. Невидимые кошки покупают всё и всех.
— Ну да, — скривилась Ириска.
— Думаешь, кошки лишь для того, чтобы их гладить да кормить молоком?
— Кошки не могут печатать деньги!
— За них это делают люди, — согласился Рауль. — Важен знак, стоящий на купюре. Кошки демонстрируют власть, а люди не замечают. Но есть и те, кто не согласен.
— Знаешь что, — предложила Ириска. — Давай, сегодня больше не будем о кошках.
— Тогда доедай, — в глазах Рауля погасли праздничные огоньки. — А то растает.
