Закончив компоновку основных блоков программы, Моти связался с Бенци, и тот пришёл к нему в новый рабочий кабинет, который боссы выделили Моти. Давно они не работали вместе так дружно и слаженно, понимая друг друга с полуслова, как это бывало у них в армейской молодости, дуэтом, — один баритоном, другой мягким тенором, — помурлыкивая любимые песни дней их армейской молодости. Вместе они загрузили финансовый блок в соответствующее место программы. Моти с грустью понимал, что они с Бенци последний раз работают, получая истинное удовольствие от дружеского и делового общения.
Закончив работу, оба тщательно проверили каждый блок и каждую подпрограмму. Оба убедились, что всё в полном порядке, и Моти предложил Бенци пойти вместе попить кофе в «Шоко-Мамтоко» в центре Эрании. Там, сидя за маленьким столиком в тени густого, усыпанного яркими крупными цветами дерева, Моти из лёгкого разговора за чашечкой кофе понял, что Бенци всё ещё не понимает истинной цели только что завершённой разработки гигантской компьютерной игры. Он, оказывается, до сих пор продолжает искренне верить, что вся эта игра предназначена для таинственного заказчика-хуль из маленькой, богатой северной страны. Сейчас Моти, наконец-то, решился и под большим секретом открыл Бенци, для какого именно проекта тот разработал сложный финансовый блок, а главное — где эта программа будет использоваться. Но даже сейчас он не решился раскрыть тонкие подробности, о назначении которых и сам-то имел смутное представление. Бенци был потрясён. Он побледнел, широко раскрыл глаза, уставился на Моти, и с неожиданным стуком поставил чашечку на стол: «Мо-о-ти, как же так? Я-то был убеждён, что это работа для заказчика-хуль!.. Ведь ты именно так мне и сказал, когда поручал эту работу!» — с обидой протянул Бенци. — «Не обижайся, Бенци. Я не мог поступить иначе, просто не имел права. Да и сам всего тогда не знал. Мне самому только недавно раскрыли новые подробности, когда у меня неожиданно выскочил та-а-кой результат.
А сейчас… э-э-э… нам просто повезло, что мы с тобой смогли так свободно вдвоём поработать, и никто нам не помешал…» — «Даже так?» — недоверчиво пробормотал Бенци.
* * *
И тут он вспомнил!..
Несколько недель назад они всей компанией направлялись на обед в ближайшее кафе.
Несколько в стороне вразвалочку брёл Зяма Ликуктус, как бы случайно прислушиваясь к тихим беседам Бенци и его друзей. Он не мог не обратить внимания, что остальные постарались не посвящать его в то, о чём они между собой вполголоса беседовали. Тогда он приблизился вплотную к Бенци и со своей искательной, с неприятным налётом, улыбочкой чересчур громким голосом заявил: «Бенци, ведь и ты во всём этом принимал непосредственное участие!» — «Объяснись, пожалуйста! В чём — «во всём этом»?" — резко спросил Бенци. — «Ну, как же! Ведь ты разрабатывал свой блок для угишотрии!» — «Ка-какой та-такой угишотрии?» — заикаясь и покраснев, в сильном недоумении переспросил Бенци, Ирми и Максим с интересом уставились на Бенци. В их глазах светился недоумённый вопрос. — «Как же! Ты ведь проектировал программу финансового блока?» — торжествующе заявил Ликуктус. — «Ну, да! Этим и занимается моя группа — финансовыми блоками, финансовыми обоснованиями, — подтвердил Бенци. — Мне было сказано, и в техзадании значилось, что я это делаю в соответствии с международными стандартами, потому что для заказчика-хуль!» — «Угу! Для компи-казино ты делал работу! То есть, для одного из важнейших блоков той же угишотрии! А это не просто так себе тема, это очень важный государственный проект: использование компьютерной игровой техники для внедрения струи подобающей цветовой гаммы во все слои народных масс. Потому так и называется — угишотрия! Ну, а то, что ты не знал, для чего и на кого работаешь, не меняет дела и, уж конечно, не исключает твоего участия! Стыд и позор, что ты теперь пытаешься отрицать своё участие в работах по внедрению в широкие массы силонокулла как основы струи подобающей цветовой гаммы!» — «Какое ещё, к чёрту, компи-казино! Какая ещё струя!» — взорвался Бенци. — «Только не говори мне, пожалуйста, что ты ничего не знал!
Неужели твой шеф Моти Блох тебе ничего не рассказал? А мне Тимми всё-всё-всё рассказал! Ему сам босс велел!.. Поэтому не отвертишься: всё равно ты в это замешан! А значит, не имеешь права критиковать струю подобающей цветовой гаммы и силонокулл!» — «Иди-ка ты, гуляй, Зяма, своей дорогой и не мути воду! То, что я разрабатывал для заказчика-хуль, — так это работа, за которую я получаю свою зарплату. И не более того…» — «Ну-ну! Славная иллюзия! Только учти: тут он, под боком, твой заказчик-хуль!» — неопределённо усмехнулся Зяма, плавным жестом указательного пальца указал куда-то в сторону и действительно пошёл своей дорогой. Бенци застыл, весь красный, под взорами своих друзей. Он тяжёлым взором разъярённого льва буравил спину удаляющегося вразвалочку Зямы.
* * *
Бенци снова покраснел и потряс головой, как бы стряхивая с себя неприятные воспоминания. А Моти меж тем говорил: «Сейчас нам светит большая премия, и я постараюсь выбить для тебя куш посолиднее. Тебе же деньги необходимы?» — «Вообще-то, конечно. Нехама должна родить шестого. Не знаю, сможет ли она после этого работать, и когда, если сможет. Уж слишком тяжело ей даётся это дитя, а ведь ещё и роды. Она после рождения близнецов очень сдала. Это уже давно не та бойкая активная Нехама, которую мы с тобой знали в молодости. Ведь после того тяжёлого рождения близнецов мы думали, что больше не будет у нас детей. А потом неожиданно родилась Шилат… как подарок… И вот сейчас… и к тому же возраст…
Но получить грязные деньги?..» — «Не переживай. Я знаю, что виноват перед тобой, но, поверь, я и сам был в это втянут так, что многого не знал. Я даже сейчас не совсем понимаю, как это у меня вышло, что такой монстр получился… Зато было жу-у-утко интересно!..» — «Да уж! Да ещё, наверное, немного отравился силонокуллом. Одного не понимаю, Моти, ты уж прости меня. У тебя прекрасная дочка, тонкая, нежная, воспитанная, с прекрасным вкусом — и при этом с твёрдыми взглядами. А сыновья…
М-м-да… Не хочу тебя обижать…» — «Да я понимаю, — помрачнел Моти и отвернулся. — После того, как мои твоего мальчика избили. Как он сейчас, кстати?» — «Нормально. Всё прошло. Только нос немножко… э-э-э… набок… да маленький шрам на брови остался. Ну, иногда ещё головокружения, но это ерунда. Учится прекрасно, очень много занимается. Он у меня всегда был слишком тихим и серьёзным. И совсем не драчун!.. наоборот: всегда и при любых обстоятельствах пытался всё решать миром, причём со всеми!.. Не то, что я в детстве, — улыбнулся Бенци своей характерной добродушной улыбкой, и Моти вспомнил молодого Бенци, чеширского льва их армейской молодости. — У нас такая же бойкая Ренана, девчонка наша старшая. Но она и молодец: уже понемножку берёт заказы, шьёт, вяжет. Тоже, кстати, заработок! И как это девчонку на всё хватает?..» — «Подружка нашей Ширли?» — «Да-а, — расплылся в улыбке Бенци. — Подруги не-разлей-водой!» Так, за разговорами о детях, прихлёбывая кофе, Бенци немного позабыл, о чём Моти только что ему рассказал. Только вдруг, отодвигая чашечку, обронил: «А кстати, правду ли говорил Ликуктус, что эта программа называется… э-э-э… как-там-её? — угишотрия?» Моти остолбенел: «А он-то откуда знает? Я был уверен, что это название знают только 4 человека в «Лулиании»!.. И мне-то его только недавно сказали!» — «Не знаю, откуда… Он хвастал, что ему Пительман всё рассказал…» Бенци помолчал и сменил тему: «Между прочим, твоя Ширли плохо воспринимает силонокулл. Ты это знаешь?» — «Да, что-то вроде заметил. Вот ещё забота! — чтобы мальчишки не заострили на этом своё внимание». — «Да, береги её, дочку свою! Так вот… Интересно — угишотрия… Э-эххх! — грустно вздохнул Бенци. — Ну, да, ладно, дело сделано — не вернёшь… — и добавил: — А всё-таки жаль, Моти, что так у нас с тобой сложилось, и даже наши девочки не смогли вернуть нам былую дружбу… э-э-э… семьями… Насколько было бы всё проще и яснее!..» — «Ты же сам понимаешь, что это почти невозможно для меня… Особенно сейчас…» — отвёл Моти взгляд.
