Вспоминая бесконечную вереницу смертей, которую ему довелось наблюдать за последнее время, Герка отказывался верить в правдивость этого помоечного философа. В голове просто не укладывалась мысль, что кто-то может пустить под нож такое количество лю… живых существ, только чтобы заполучить этот чертов пятак!
— Это что же, с самого начал я мог ничего не бояться? Никакой опасности не было?
Домыв последнюю тарелку, Юдин отобрал у Герки полотенце, тщательно вытер ладони и только после этого сказал:
— Ну отчего же не было? У Некрополита: вот там действительно было опасно. Вас же уже похоронили все. Ох, Хозяин тогда осерчал, мама дорогая! Оба-на едва с головой не расстался, да и остальным досталось под горячую руку… Лилькин батя с Семкой ко мне на другой день наведывались, за упокой души мятежной Ромки Близнеца выпить… Радовались, что Лиля — девочка, а Ромка для Некрополита староват. Уж лучше смерть, чем то, что он со своими «пальцами» вытворял… Кстати, о Семке…
Юдин многозначительно смерил взглядом лохмотья Геркиной футболки, из-под которых виднелись шрамы, покрытые желтой подсыхающей сукровицей. Покачав головой, бомж сдвинул створку шкафа, обнаружив огромное количество полок и ящиков самых разнообразных размеров, в одном из которых нашлась новенькая аптечка в пластиковом чемоданчике. Обрабатывая Герке раны, Юдин шипел и морщился едва ли не больше, чем сам Герка.
— Это ж как нужно себя не беречь, чтобы так на нож бросаться?! — ворчал он, промывая порезы перекисью водорода. — Вас там в школах вообще чему-нибудь учат?
— Юдин, вот ты вроде понимающий мужик, — разговаривать приходилось сквозь стиснутые зубы, отчего казалось, будто Герка чем-то серьезно обижен на безобидного бомжа, — скажи, что мне дальше со всем этим делать?
— Не чесать, корку не отрывать, раз в день менять повязку…
— Да нет! Я вообще про все… Судицы сказали, что избавиться от пятачка я смогу, если вычерпаю его до дна, если найду пределы его везения. Что мне теперь делать-то? Спрыгнуть с моста, надеясь, что до предела еще далеко?
— А, вон оно что… — Не отвлекаясь от процесса, Юдин щедро выдавил на ватный диск какую-то мазь и тут же принялся безжалостно втирать ее в порезы. — Ты, пацан, путаешь. Артефакты — они дают удачу, а не лечат идиотизм. Тебе не избавляться от него нужно, а использовать грамотно, только и всего.
— Как? Есть какие-то курсы, где меня этому научат? Секретная джедайская школа с удачным уклоном? Я только и слышу: научись, научись, научись! А как, где — никто не говорит! Вот ты сам как удачей управляешь?
— Никак, — Юдин спокойно разматывал бинт, на глаз прикидывая, откуда лучше начать перемотку. Торс юноши был исполосован от ключиц до пупка.
— То есть?
— Я не умею управлять удачей. Я, как и большинство людей и нелюдей, смиренно жду ее улыбки. Радуюсь ее благосклонности, расстраиваюсь ее невниманию. Единицы знают, что делать с артефактами, пацан. И будь уверен, никто не знает, что делать с твоим артефактом. По крайней мере в Сумеречах точно.
Перевязку заканчивали в молчании. Ошеломленный Герка не мог придумать очередного вопроса, хотя еще недавно хотел просто завалить ими собеседника, а Юдин… А Юдин просто завязал концы бинта обычным двойным узлом:
— Все, — он легонько хлопнул Воронцова по свежим бинтам, вызвав сдавленный стон. Кое-где кровь понемногу просачивалась сквозь ткань, проступая на стерильно белом красными кляксами. — Рекомендую ложиться. Через пять часов рассвет. Я разбужу тебя, и ты уйдешь. Герка кивнул.
— Юдин, — спросил он напоследок, — а почему Ирландия?
— Так у нее матушка — брауни. Родитель Лилькин, когда в Ирландию на стажировку мотался, назад с супружницей возвратился. И не абы с кем, а с той самой Мог Мулах!
Герка не сразу понял, что последние слова и есть имя Лилиной матери. А между тем Юдин посмотрел на него так, словно ничего естественнее и быть не может.
— Она тоже сборщик… сборщица?
— Все мы немного сборщики, — глубокомысленно заметил Юдин. — Если получается урвать чужой удачи, то почему бы этого не сделать? Но мы так, любители. А Оба-на, Скоморох, и даже Близнецы, земля им пухом, — это профессионалы. Сборщицкий труд, братец, дело такое, с ним не каждый справится. Работы много, грязи — еще больше, а Счастья, бывает, месяцами не видишь. Мог, как мне кажется, потому от Скомороха и сбежала. Не вынесла тягот, понимаешь, и лишений…
Герке страшно хотелось перебить Юдина, чтобы расспросить о том, что действительно важно. О Лиле. Но обида, все еще исподволь отравляющая его разум, накрепко запечатала юноше рот.
— Все, — повторил бродяга. — Можешь располагаться на кровати. У меня сегодня еще кой-какие дела есть, на сон времени не будет…
— Что за дела?
— Боишься, что я ночью тебе горло перережу, чтобы пятак отнять? — Юдин заговорщически подмигнул Герке.
— Нет, не боюсь, — пожал плечами тот.
— А зря, — покачал головой бродяга. Снял с вешалки дождевик и вышел на улицу.
Воронцов не думал, что сможет заснуть после таких слов. Но то ли в мази было какое-то успокаивающее средство, то ли Юдин вновь воспользовался своей способностью, а может, Геру попросту вымотали беготня и потеря крови — он провалился в сон, едва успев закутаться в одеяло. Возможно, он просто решил наконец положиться на свою удачу.
Среди ночи юноша несколько раз просыпался, обводил незнакомое помещение рассеянным взглядом, лихорадочно припоминая, куда его занесло на этот раз. В одно из таких пробуждений он увидел, как Юдин запихивает в шкаф-купе негнущееся тело рыжего карлика. За раздвижной дверцей вечерело, и косой дождь старательно отмывал от пыли невысокие холмы, поросшие ровной травой, такой ярко-зеленой, словно искусственный ковер для гольфа. Зайдя внутрь, Юдин тихонько прикрыл за собой дверь как раз в тот момент, когда плачущее небо расколол далекий гром. Глупость несусветная. Герка, сразу сообразивший, что это сон, вновь уронил голову на подушку. Утром, когда он проснулся, Юдин как раз вытирал тряпкой огромную лужу, разлившуюся возле шкафа-купе. Рядом, прислонившись к стене, стояла штыковая лопата, перепачканная жирной землей до самой рукоятки. Впрочем, связать эти факты со странным сном про дождь над ирландскими холмами Воронцов так и не сумел.
* * *
Одежда, которой снабдил Герку Юдин, пришлась почти впору, несмотря на разницу в росте. То ли не с плеча бродяги были эти поношенные вещи, то ли юноша существенно подрос во время своих скитаний. Только подранные на коленках джинсы неизвестной фирмы пришлось подпоясать ремнем. В черной навыпуск футболке с принтом «Калинова моста», в старых разношенных кедах и выцветшей красной бандане Воронцов перестал выглядеть конченым оборванцем. В «улье» нашелся даже небольшой матерчатый рюкзак с полустертой надписью «Городской контейнер». Сейчас в нем лежали заботливо упакованные свертки с бутербродами (позавтракать в доме Юдин не дал, буквально вытолкав юношу за дверь). Потому-то Герка, пересекая заброшенный мост, на ходу поглощал хлеб с колбасой и сыром. Без карты и компаса, не понимая, куда выводит разобранное дорожное полотно, скрытое под густой травой, он просто двигался вперед, стремясь оставить бывший некогда родным город как можно дальше за спиной.
