- Я хотел уберечь тебя от всего этого, - продолжал отец, а в его голосе звучали попытки оправдаться, - мы с мамой думали, что так будет лучше для тебя.
Она молчала, стараясь не открывать рот и ничего не произносить. Потому, что ничего умного и нужного явно в её голове сейчас не было. Правда обнажалась, как больной проказой, демонстрируя всё более и более уродливые шрамы и язвы. Когда Джил считала себя виноватой в смерти Райза, она не ошибалась.
- Сейчас я понимаю, что это была огромная ошибка, - отец, вероятно, хотел, чтобы она не молчала, а что-нибудь ответила, - потому, что вместо этого мы сделали тебя несчастной.
В голове Джил стало так тихо, словно все мысли исчезли разом. Сейчас она находилась на тонкой границе - если она сделает неверный шаг, то вернется в прошлое, где будет по-прежнему мрак, пустота и ненависть ко всему. Была ли она счастлива? Был ли в её душе мир все эти годы? Нет.
А затем она подумала, что отец столько лет молчал, но постоянно думал об этом, видя её саморазрушение и виня себя в этом. Каждый из них был несчастен, а она ведь ни разу не оглянулась, продолжая тешить свои раны и саму себя.
Любить - значит прощать. Даже если простить слишком сложно.
- Всё в прошлом, папа, - Джил поставила миску на стол и подошла к отцу. Обняла его. - Давай оставим это позади. Надо жить дальше.
Они стояли, обнявшись, и воздух вокруг медленно наполнялся теплом и жизнью, которая замерла, ожидая, что её разбудят и вернут вновь в дом.
- Иногда мне кажется, что тебя ждет очень далёкая дорога, и тогда я не хочу отпускать мою дочь, - неожиданно произнёс отец, - а затем я понимаю, что какой бы далёкой она не была, это твой путь. Ты всегда принимаешь верные решения, и это заставляет меня не бояться за тебя.
Её далёкая дорога закончилась - подумала Джил, выезжая на шоссе. Наконец-то закончилась.
Гай ещё только поднимался по ступенькам к входу в особняк, когда чутье сообщило, что что-то не так, что-то случилось.
Зал перед дверями был в таком плачевном состоянии, словно в нём проводили скачки динозавры. Удивленно присвистнув, Гай оглядел разрушения, которые не могли скрыть даже тщательная уборка и попытки залатать повреждения картинами и гобеленами. Размышляя - не находится ли весь дом в таком состоянии, он заглянул в гостиную и большую столовую, которую полагалось использовать для торжественных ужинов. Но, к его облегчению, всё оставалось целым и невредимым, на своём месте.
Впервые за всё время Гай решил сам отыскать кого-нибудь и узнать - что случилось в его отсутствие. Но, словно нарочно, ему никто не попадался. Словно особняк вымер. Машина Аноэля стояла в гараже, когда Гай заехал на своё место. А значит, надоедливый сосед был дома. Удивительно, что он не орал на весь дом, играя в свои дурацкие видео игры что-то вроде - "О, да, я тебя сделал!" или же не ругался, в очередной раз воюя с инструментами. Тишина могла говорить лишь о том, что, либо кто-то лишился языка, либо лежит при смерти.
Гай распахнул дверь в комнату Аноэля, ожидая увидеть скорбную картину - тот лежит в постели, закатив глаза, а все вокруг ожидают - умрет он или поправится. Но его взору предстало ещё более неожиданное зрелище - Аноэль сидел у компьютера, обложившись несколькими стопками книг. Гай мог поклясться, что среди них видит достаточно старые фолианты, которые раньше спокойно пылились на полках библиотеки.
Сам же Аноэль выглядел тоже необычно. Он был одет. Полностью и во всё темное. Даже резинка, собравшая белоснежные волосы, и та была темная. Аноэль, который разгуливал по дому лишь в кожаных брюках и удосуживался одеться более-менее лишь из уважения к присутствию Господина Хедрунга. Гаю захотелось протереть глаза и решить, что ему всё это привиделось.
Он молча продолжал удивляться, когда его присутствие, наконец-то, заметили.
- С возвращением, засранец, - бросил ему Аноэль, даже не поворачиваясь от компьютера.
- С чего бы вдруг так вежливо? - Поинтересовался Гай, оглядывая комнату. Исчезли украшавшие стены коллекции оружия и стенд в виде готического шкафа с дисками. Гай всегда подозревал, что он держит там порно. Со стены напротив кровати сняли плазму, а сама кровать с балдахином, которой было место в борделе, внезапно оказалась лишенной того самого балдахина и черного постельного белья. Обычная постель обычного человека.
Гай стал подозревать, что Аноэля очень сильно ударили по голове. Иного объяснения у него не находилось.
- Надо предупреждать о том, что исчезаешь на две недели.
Аноэль был полностью поглощен чем-то, щелкая мышкой и быстро печатая.
- Я не мог, - лаконично отозвался Гай, - Кто или что разнёс фойе внизу?
Аноэль на секунду оторвался от монитора и пожал плечами:
- Хотел бы я тоже это узнать. Скажем так, там оказался ниоткуда некий монстр с рогами и в броне. Пытался достать меня, ранил Шолто.
- Зачем ему понадобился ты? - Гай нахмурился, припоминая всех существ, имеющих рога и носящих доспехи.
- Он не сообщил, знаешь ли, - ехидно отозвался Аноэль, - просто махал огромными мечами, а потом набросил сеть, которая сама упаковывает жертву. И меня, кстати, беспокоит твой эльф, - он повернулся к Гаю, - тебе стоит узнать - как он там?
- Он бессмертный, - отмахнулся Гай, доставая из стопки одну из книг и открывая её, - ты что, решил заняться изучением человеческих легенд и оккультизма?
Аноэль спокойно поднялся и забрал у него книгу.
- Извини, но я немного занят, - заявил он так, словно Гай был назойливым ребенком, - так что, поговорим потом. Мне нужно продолжать.
Гай не знал - удивляться ему, возмущаться или просто смеяться. Что бы не произошло, оно явно должно было равняться ядерному взрыву, чтобы настолько изменить безалаберного Аноэля. Хотелось надеться, что всё остальное осталось прежним.
Но на самом деле, как всё могло оставаться прежним, если он сам им не был? В нём теперь словно жили два разных существа, одно из которых требовало, чтобы он был неподалеку от Кэйлаш. Второе же оставалось тем Гаем, который был лучшим убийцей и стратегом.
Его никогда не интересовали женщины, но и сейчас он был не просто заинтересован в ней, ему хотелось находиться рядом. Ему не приходило в голову думать о ней, как об одной из многих других потому, что он уже убедился в том, что она особенная, по-своему.
Гай включил свет в ванной и подошел к своему отражению, которое вырисовывалось в зеркальной стене. Ещё недавно он хотел уничтожить Кэйлаш, словно панически боялся, ощущая, что она - угроза для него. В какой-то мере, так оно и было, она делала его уязвимым и разрушала его жизнь.
