Это было устрашающее зрелище. Худой, безбородый гном, чью невероятную бледность ярко-красные волосы только подчеркивали, охваченный пламенем, держал воющего от жути мужчину, в четыре раза превышающего его по весу. Малем крутанул его, и швырнул в дверной проем. Дарвей едва успел отойти в сторону. Мужчина выломал собой двери и, пролетев десяток метров, растянулся на земле. Тот час раздались бурные аплодисменты - завсегдатаи "Ржавой цапли" всегда уважали силу. Особенно если она исходила от слабого и тщедушного на вид существа.
Малем обернулся в поисках новой жертвы. Но Лета уже была в одиночестве. Оставшимся рабочим не нужно было ничего объяснять. Моментально протрезвев и решив, что силы неравны, они сбежали из трактира. Гном, сжав кулаки, оценивающее посмотрел вокруг. Драка закончилась слишком быстро, не дав ему выплеснуть свою ярость, поэтому сейчас он был не против научить летать еще кого-нибудь.
Огоньки, бегавшие по его телу меняли цвет от синего до горчично-желтого. Татуировка на груди ярко светилась. Ткань штанов, не выдержав перепадов температур своего владельца, распадалась на части. Дарвей медленно подошел к гному и осторожно положил руки ему на плечи, не замечая пламени лижущего его пальцы.
- Малем, все в порядке... И тебе не стоит стоять перед всеми в таком виде. - Он протянул ему плащ.
Смотрящий в пламя бросил быстрый взгляд на остатки своей одежды, потом на Лету и сконфужено скривившись, схватил плащ и выбежал из зала.
- Ты очень испугалась? - монах подал девушку руку.
- Не за себя. За Малема. Что с ним?
- Переволновался, но это пройдет. Однако ужинать придется в другом месте. Нам здесь больше не рады.
Посетители, искоса посматривая на Дарвея и Лету, принялись обсуждать происшествие. В зале снова сделалось шумно. Монах сделал знак музыкантам и те, нестройно вступив, принялись наигрывать старинную песенку "Щедрость купца".
Оказавшись на улице, монах огляделся в поисках гнома. После непродолжительных поисков они нашли Малема за углом. Он сидел, завернувшись в плащ по самое горло, и изучал в луже собственное отражение. Над ним вился легкий дымок.
- Будь добр, возьми себя в руки, - попросил Дарвей. - Нельзя же так вести себя.
- Уже взял.
- Кстати, благодаря тебе я вспомнил, что мне тоже не мешает обновить гардероб. Ведь я все еще одет как огородное пугало.
- Теперь понятно, кого вы мне все время напоминали, - усмехнулась Лета. - То есть не вы, а ваша одежда.
- Выбирать не приходилось. Но спасибо за прямоту. Малем, ты так и будешь перемигиваться с лужей?
- Нет... - гном встал и, избегая смотреть на девушку, сказал. - Прости меня. Я зря сорвался.
- Я и не знала, что ты на такое способен. И мне не за что тебя прощать. Наоборот, я тебе благодарна. Эти негодяи!.. В общем, спасибо тебе за вмешательство и...- она недоговорила.
Чуть наклонившись, девушка поцеловала Малема в щеку. Глаза гнома округлились, и он поспешно прижал к лицу ладонь, словно хотел поймать поцелуй. Дарвей, опасаясь нового самовоспламенения, пристально наблюдал за гномом. Непростую ситуацию разрядил довольный Клифф, внезапно вынырнувший из темноты.
- Я так и знал, что это вы! Никого в городе больше нет такого дикого цвета волос, - кивнул он в сторону Малема. - А почему вы здесь, а не внутри? Неужели мест не хватило?
- Угадал, - сказал Дарвей, пресекая дальнейшие вопросы. - Ты нашел Люка?
- О, это не книжник, а воплощение ворчания, скупости и брюзгливости. И страшен, как смертный грех. Но твою просьбу он выполнил. Вот ответ, - Клифф протянул монаху записку. Он, не разворачивая, положил ее в карман. - Почему ты не читаешь?
- Не сейчас. Сначала ужин.
- А я так старался, спешил... - у юноши от огорчения вытянулось лицо.
- Не расстраивайся, - Дарвей похлопал его по плечу. - Люк рано ложится спать, и мог вообще не принять тебя.
- Да за три золотых, что он взял, черкнув всего две строчки, я бы вообще никогда не спал! - возмутился маг. - Это же сумасшедшие деньги.
- Знание стоит намного дороже.
- Это намек на то, чтобы я продолжил обучение?
Монах пожал плечами с многозначительным видом.
На другом конце улицы был еще один трактир, и друзья направился туда. В "Сытой утке" было грязно, воняло прогорклым пивом, но выбирать не приходилось. Прогнав из-за стола двух ничего не соображающих пьяниц, они сделали заказ. Задерганная официантка, желающая только одного, чтобы ее длинный день преходящий в ночь, наконец, закончился, принесла миски с горячим мясом и овощами. Порции здесь были большие, но это было их единственное достоинство. Овощи были переварены, а мясо по жесткости больше всего напоминало подошву. Все это безобразие им пришлось запить кисловатым красным вином.
Дарвей швырнул кость рыжей собаке, что крутилась подле стола, терпеливо дожидаясь подачки.
- Хоть кто-то будет доволен, - проворчал он. - Но если собака не станет грызть эту кость, я пущу на отбивные хозяина трактира.
К счастью для трактирщика кость собаке приглянулась. Это было крупное животное, с висячими ушами и тонким хвостом-прутиком. Она была постоянно голодна и была рада любой пище.
Монах развернул записку от Люка. Прочитав ее, он несколько раз глубокомысленно кивнул. Клифф, сгорая от любопытства, попытался прочесть, что там написано.
- Там нет ничего интересного, - Дарвей укоризненно посмотрел на мага и, взяв свечу, сжег лист. - Лета, ужин закончен и тебе пора идти. Уже очень поздно. Насколько я помню, Эльба не любят, когда ее работницы пропадают неизвестно где и возвращаются в свою комнату под утро.
- Она знает, что вы исчезли, и будет рада хорошим вестям.
- Только не говори ей ничего из того, что ты здесь слышала. И вообще никому о моих приключениях ничего не говори.
- Да, я поняла.
- Я провожу тебя, - Клифф поднялся и галантно протянул ей руку. - Одной ходить ночью опасно.
Лета посмотрела на мужчин и грустно спросила:
- Неужели я больше никого из вас не увижу?
- А что тебе подсказывает твое сердце?
- Не знаю, - расстроено ответила она.
- Мы еще встретимся, - неискренне сказал Дарвей, и сам понял, насколько фальшиво прозвучали его слова.
- Берегите себя. Вы очень странная компания, но вы мои единственные друзья.
Малем проводил их с Клиффом взглядом и тяжело вздохнул.
- Надеялся, что она еще раз тебя поцелует? На прощание? - поинтересовался Дарвей.
- Неужели на моем лице и это написано?
- Было несложно догадаться.
- Хорошо, что Лета ушла. Мне всякий раз становится не по себе, когда она на меня смотрит. - Гном нервно кашлянул. - Давай сменим тему. У тебя усталый вид.
