— Как видишь.
— И что теперь?
— Человек, что создал меня больше не отвечает. Видимо, ей пришел конец.
— Значит, вы остались один на один? — богиня хлопнула в ладоши, и в ее руках появился серебряный посох в виде тонкой ветви, что держала на округлой подставке прозрачную круглую каплю.
— Да. И если все рассчитать верно, я заберу Цивитас обратно. Это был идеальный план. Второй был слаб, но этот чертов демон! Я и подумать не мог, что он станет защищать его!
— В этом вся твоя проблема, — Тенебра рисовала странные иероглифы в воздухе, а на небе собиралась луна. — Ты забываешь об эмоциях. О том, что называется чувствами.
РИЯ проигнорировал это замечание:
— Твои печати в его замке все еще действуют?
— Те, что я рисовала для Млака?
— Да.
— Конечно, они будут действовать пока я жива.
— Это плохо.
— Отчего же, — печать в воздухе из серебряного дыма была дорисована, и в темном небе разлила свои лучи полная луна. Тенебра внимательно посмотрела на рыцаря перед собой и вздохнула. — Неужели ты решил убить своего единственного союзника?
— Мне не нужно, чтобы ты, попав в плен, или с перепугу подняла щиты. Это все испортит. Один уже испоганил все мои планы!
— Я не собиралась их поднимать, и ты прекрасно об этом знаешь, — она плавно покинула трон и замерла. Ее волосы и одежды словно текли в невидимых волнах, ублажая и завораживая взгляд. — Если ты убьешь меня, кто займет мое место? Неужели, сам решил поиграть в бога?
— Я и есть бог! — моментально озверел РИЯ, и портал мигнул перед глазами Тенебры, но та даже не шелохнулась. Рыцарь держал у ее шеи изогнутый в зигзаг клинок. — Ты ведь помнишь, что это, правда?
— Конечно. Ведь именно я дала его тебе. Это мое благословление. Кинжал, что может запереть чужую волю. В нем запечатана душа телота. Дурман, поглощающий сознание. Но ты ведь знаешь, что меня он не убьет.
— Знаю, — прошипел РИЯ, — но клинок не опустил.
— Телоты не будут слушать никого, кроме бога луны. И если у тебя нет вариантов, кто им мог бы стать, то советую оружие пока спрятать, — Тенебра была холодна и бесстрастна, а РИЯ горел злобой и ненавистью. — Если другого решения ты не найдешь, я сама склоню свою голову перед тобой и тогда управляй мной, как тебе пожелается.
— Ладно, — он убрал острие от горла богини, — ты права. Пока еще не время. Готовь телотов, чтобы не голодали, — и он исчез в портале.
А богиня напугано выдохнула и рухнула на колени, придержавшись за трон дрожащей рукой.
— Помощники, — позвала она, и в коридорах дворца зашумели крылья. Лунные лучи стали преображаться в белоснежных сияющих воронов, и все они понеслись к своей богине. Тронный зал наполнился телотами. Тенебра протянула к одному из них руку, и тот поторопился к ней, подставив под холодную ладонь свой клюв. — Я так долго мучила вас. Омрачала ваши чистые души кровью, но теперь пришло время исправлять ошибки. Лети к нему и передай от меня послание, — прошептала богиня луны, глядя в серебряные глаза телота. — Пусть он построит для меня алтарь.
Глава 16
Лациф сквозь сон услышал шелест крыльев. Звук был непривычным для этого времени суток. Он осторожно поднялся, чтобы не разбудить спящих рядом жену и сына и выглянул в окно. Там, вдалеке, за пеленой купола серебристым лунным светом сиял телот. Его крылья, не останавливаясь, разводили воздух, удерживая могучее грациозное тело в воздухе.
«Проснулся?» — раздался голос Гаута в его голове.
«Давно он здесь?»
«Около часа».
«А чего не разбудил меня?»
«С одним я бы и сам прекрасно разобрался».
«Почему он тогда до сих пор живой?»
«Он посланник Тенебры. На нем ее знак».
Лацифу не пришлось объяснять, что это за знак. Над телотом висела печать, очень похожая на ту, что есть в его зале силы.
«Ладно, иду. Венера!»
Алая дева появилась, когда он уже стоял напротив телота по другую сторону купола. Лациф внимательно смотрел на это создание, пытаясь понять правда ли они умны, или тот виноватый взгляд ему только привиделся. Венера распахнула свои щиты, укрывая короля, который неторопливо вышел за ворота. Лунный ворон спустился на землю, на мгновение замер, вглядываясь в повелителя Цивитаса. Статный телот с серебряными мерцающими глазами, довольно крупными для обычной птицы, склонил перед ним голову в знак своих мирных намерений. Лациф осторожно коснулся перьев, сияющих холодным белым светом, и услышал знакомый голос:
«Построй для меня алтарь, король, и обретешь нового союзника. Я не прошу ни роскоши, ни блага, лишь место где смогу явиться к тебе без взгляда чужих глаз».
— Что думаете? — он обратился к Гауту и Венере, напряженно парящих рядом. — Она хочет поговорить лично и просит построить для этого алтарь.
«Не стоит ей доверять».
«Этой твари нельзя верить!» — одновременно ответили они.
— А я-то думал ввериться ей без остатка, — хмыкнул Лациф и внимательно посмотрел на птицу. — У тебя есть имя?
Тот медленно кивнул.
— Ты можешь мне его сказать?
Ворон осмотрелся, и остановил свой взгляд на Венере.
— Ну давай ты, — король чуть отошел в сторону, позволяя деве приблизиться к телоту.
Она прикоснулась к его перьям, прикрыла глаза, и залилась серебряным сиянием:
«Его зовут Отчаяние».
— Интересное имя.
«Каждый из телотов это чистое искреннее чувство, которое богиня испытала, желая помочь своей пастве. Он родился в момент ее отчаяния».
«Гаут? — Лациф хмуро уставился на него. — А ты, гад, что говорил? Да у нее их там парочка. А, судя по всему, их там целая орда!»
«Ну извини, я тебе не всеведущ», — фыркнул демон.
«Ты говорил их дают за ее чистую душу!»
«Оно так и выходит! За каждое искреннее чувство!»
«Это разные вещи!»
«Тебе не угодишь, блошиный ты король!»
Лациф покачал головой, угрюмо смотря на горящую алую нить, что крутилась вокруг его руки.
— Ну, Отчаяние, и почему же она тебя прислала? Твоей богине настолько плохо? Хотя, о чем это я, прямое доказательство стоит прямо передо мной, — хмыкнул он и погладил телота.
Тот на мгновение прикрыл глаза, как собака, которую треплет за ухо хозяин.
— Может у меня останешься? Я не обижу.
Ворон сначала кивнул, но тут же отрицательно замотал головой.
— Любопытный ты, — задумчиво произнес Лациф. — Но, если, захочешь, приходи.
Телот снова кивнул и раскрыл свои широкие крылья, залив землю ярким сиянием. Повелитель Цивитаса махнул ему рукой:
— Возвращайся, Отчаяние, — и тут же усмехнулся. — Кто бы мог подумать, что я такое скажу.
Он вернулся в свою комнату, полностью погруженный в раздумья. Ночь прошла без сна. Король вулкана просчитывал возможные варианты, обдумывал как лучше поступить, а утром был объявлен сбор поверенных, и, теперь, они сидели, тревожно глядя на него.
— Что там с Темными?
— Территории зачищены, даже если кому-то и удалось уйти, туда они явно не вернутся, — отчеканил Верммут.
— Там теперь просто невозможно жить, — доложил Мирга. — Даже мне толстокожему и то холодно. В Цивитасе прежде не было… как это называется?
— Снег? Зима? — подсказал Эрик.
— Да, снег, зима. Там теперь никогда ничего не растает?
— Нет, — отрезал Лациф.
«Мирайя не подведет его. Она больше не позволит солнцу греть те земли, и так оно и останется, покуда он не решит иначе».
— Тогда им там нечего делать.
— А что насчет холода? Хиты уходят из-за того, что замерзаешь? — внимательно посмотрел Лациф на своих приближенных.
— Накладывается как дебаф, пока потеплее не принарядишься. Почти незаметный, но чувствительный, — отчитался Мирга.
— Они соберутся в другом месте. Мотаться по землям у них уже в крови. А что наши кадеты?
— Обучаем. Многие из них так себе вояки, — огорченно вздохнул Верммут. — Нам бы разрешеньеце на гринд, а то у них ничего нет, уровни не прокачены, в общем полный атас. А Досс вопит, как ненормальный.
