– Выглядишь странно.
– Насколько?
– Ну… – Демон задумался. – Как будто тебя огрели по голове.
В каком-то смысле так оно и было. Начиная со встречи на замковой стене.
– Помнишь, ты говорил, что тебя казнили за поклонение старому богу?
Ни одна черточка на девичьем лице не дрогнула, сохраняя невинное выражение, но ответ прозвучал холодно:
– И не горю желанием повторить это.
– Не нужно. Лучше расскажи мне о том боге.
– Я ничего не знаю о нем.
Скорее всего, демон просто не желал разговаривать на предложенную тему, но другого источника сведений у меня все равно не было.
– Он ушел из вашего мира, верно? А как давно это случилось?
Лус хмуро сдвинула брови:
– Очень давно. Несколько императоров назад. А каждый из наших императоров жил очень долго.
– И его уход отрезал вас от природной магии?
– Так говорят. Я не прислушивался.
– А может быть так, что…
Возможно, мне следовало молчать об увиденном и услышанном. Для своей же безопасности. Но оставлять в неведении того, кто простился с жизнью из-за полубезумного чудака, было как-то нечестно. Не по-человечески.
– Что может быть? – бесстрастно переспросил демон.
– Это был человек. Один из вас. Умный, умелый. А еще очень настырный. Однажды он всего лишь захотел раздвинуть границы мироздания и… раздвинул. Только они захлопнулись за его спиной, заодно не позволяя вернуться и магии, которую он унес с собой.
На лице Лус отразилось сомнение, но я все-таки продолжил:
– Наверняка он не в одиночку искал свой путь. Были помощники, ученики, друзья. Они пытались найти его и вернуть обратно, только уже не чудесным образом, потому что не могли воспользоваться своей магией. Зато на помощь пришла магия самого мира. Правда, она позволяла переносить лишь сознание, а не тело…
– Слишком простая история.
– Неправдоподобная?
– Наоборот. Если все это происходило кучу веков назад, того парня и впрямь могли в конце концов обозвать богом.
– Но вы не поклоняетесь ему, значит, кто-то помнит, как все было на самом деле. Помнит и передает эти знания по наследству.
– И тогда становится понятно, почему верующих вылавливают и казнят, если не удается усмирить их иначе, – пробормотал демон. – Потому что глупо поклоняться чужой ошибке, приведшей к большим бедам. Но откуда… – Лус подняла взгляд на меня. Очень пристальный и напряженный взгляд. – С чего тебе вдруг пришла в голову вся эта история? Только не говори, что вдохновила прогулка по старым развалинам!
Я вздохнул, сделал еще один большой глоток и поставил кружку на стол.
– Сегодня днем я встретил бога вашего мира.
Девичьи глаза начали расширяться, напомнив мне о мертвом прибоженном. И пока они не заняли половину лица, я поспешил добавить:
– Он появился из ниоткуда, рассказал мне свою историю и ушел.
– В никуда?
– Не знаю. Думаю, вернулся туда, где живет сейчас. Живет не тужит, как я понимаю. Хотя не оставляет попыток найти дорогу домой.
– Как он выглядел?
– Как ты или я. Как человек. Не молодой и не старый. Причудливо одетый, это да. Так обычно наряжают домашних шутов. Весь такой разноцветный, из заплаток. На заплатки, кстати, и разлетелся, когда уходил. Улетел облачком.
Лус, не сводя с меня взгляда, потянулась за моей кружкой, поднесла ко рту, опрокинула, не отрывала от губ, пока не допила весь эль, и только потом, чуть заикаясь, переспросила:
– О-об-облачком?
– Все, забудь. Не было ничего. Никаких облаков. Погода, погляди какая замечательная! Солнце в полный рост.
Солнца и впрямь было много. Зал трактира слепяще мерцал пылью, плавно кружащейся в ярких лучах, и я смог разглядеть лицо хозяйки, только когда она подошла совсем близко.
– Уже вернулись?
Она ждала хороших новостей с полным на то основанием. И самое главное, верила в то, что перемены к лучшему войдут в ее жизнь именно с моей легкой руки. Руки, которая вовсе ни к чему не прикладывалась. Об этом, впрочем, легко умолчать. Если не спросят прямо.
– Да. И кое-что должен вам рассказать.
– Позвать всех? – встрепенулась женщина.
– Не стоит. Передадите им мои слова сами.
Она понятливо кивнула и уселась за стол рядом с Лус, все еще ошеломленно пялящейся, но, слава Божу, уже не на меня, а в пространство.
Бож. Теперь это полуимя-полутитул звучало для меня совсем по-другому. И я пока не понимал как – внушительнее или легковеснее. Зато, пожалуй, многое отдал бы за то, чтобы встречи на замковой стене никогда не происходило.
– Позволите задать вопрос?
Трактирщица недоуменно кивнула, видимо полагая, что спрашивать – мое неотъемлемое право, а отвечать – ее первейшая обязанность.
– Это имеет отношение к происходящему, поверьте. Как давно вы недовольны деяниями Смотрителя?
– Да уж больше года. Когда от стражей совсем проходу не стало.
– А как давно отправили прошение в столицу?
Она мысленно сосчитала дни и послушно доложила:
– Месяц с четвертью.
– Почему же вы ждали так долго? За год что-то изменилось? Только хорошо подумайте, прежде чем ответить.
Подобные предостережения, внешне вроде бы призванные обезопасить собеседника от необдуманных слов, на самом деле преследуют иную цель: заставить сомневаться и запутать в собственных ощущениях. Женщина попалась на эту уловку легче, чем столичные купцы – в сети Атьена Ирриги.
– Я… Они стали приходить все чаще и… Становились все требовательнее…
– Или вам так казалось, потому что в вас копилось негодование. Впрочем, неважно. Когда именно вы решились просить о замене Смотрителя? Что вас подтолкнуло?
Она совсем растерялась и посмотрела на меня глазами не менее большими и круглыми, чем только что таращила Лус.
– Подтолкнуло?
Не хочет думать своей головой? Что ж, имеет право. Очень удобная позиция для человека по другую сторону стола. Вот только зачем мне такое удобство?
– Вы не знали, что Смотритель может быть смещен. Верно?
Женщина поспешно кивнула.
– Значит, кто-то вам рассказал?
– Ну да. Лейто. Вы ж его видели!
Тот книжник. Помню. Но это еще не все.
– Когда именно состоялся ваш разговор?
– Да зимой еще, – ответила трактирщица и осеклась, догадываясь, что время играет во всей истории весьма важную роль.
– Итак, у вас имелось праведное недовольство и свод законов. Два орудия нападения. Но никто никогда не бросается в бой, пока его тылы не защищены. В одиночку вы бы до сих пор сидели на своей кухне, костеря Смотрителя на чем свет стоит, но безропотно кормили бы юных наглецов. И только найдя сторонника, решили начать сражение. Я все правильно говорю?
