Александр Абердин - Небесный Рыцарь - 1- НА СЛУЖБЕ ОРДЕНА

   Не удивлялся этому один только Легар. Он лежал на огромных полатях, покрытых поверх тюфяка огромной шкурой чёрного медведя, злобного зверя с длинной, шелковистой шерстью, как-то раз сдуру забравшегося однажды не просто в деревню, а в их дом и думал, что будет лучше, сходить за харчами к соседям или отправить Эолтана, спящего у него в ногах, на охоту? Свежатинка, конечно, дело хорошее, тем более оленина, на свиней пёс-дракон никогда не разменивался, но у соседей можно ведь разжиться и всем остальным. Овощами, яйцами, сметаной, колбасой и, что самое главное, вином. Есть Легару уже хотелось, а вот подниматься с полатей ещё нет.

   Вчера в полдень они вернулись в Большой Шум из Золотого Марга, где Легар докладывал Селенусу и его банде сварливых, вечно недовольных магистров о выполнении очередного задания. На этот раз вместо того, чтобы извести под корень злобных кобольдов в одном небольшом горном королевстве, он вздёрнул на виселице полторы дюжины охотников на детёнышей этого малого народца, собственноручно посадил на кол начавшего интенсивно чернеть мага, изготавливавшего из их внутренностей снадобья, покалечил три десятка рыцарей из личной охраны короля, набил его величеству морду так, что та вся опухла, лишив того передних зубов, после чего между кобольдами, людьми и горными орками был заключён договор о вечном мире и справедливой торговле. За кобольдов его подписал Эолтан. По этому договору кобольды отныне могли спокойно появляться в трёх городах королевства и во всех его деревнях и хуторах, чтобы менять изумруды и другие драгоценные камни на молоко, сметану и белый сыр. Гарантией их безопасности стала смертная казнь за убийство кобольда.

   Почему-то такое решение проблемы людей и орков, с которыми несколько столетий воевали эти пугливые, слабые, но чертовски упрямые существа ростом с трёхлетнего ребёнка, вызвало у многих магов зубовный скрежет. Легар, который два с лишним месяца голым шастал по горам, чтобы понять, какого рожна нужно кобольдам, так разозлился, что отобрал у магистра Тревиада его магический посох и переломил его через колено. Ну, а поскольку магистр не хотел отдавать ему посох с навершием в виде засушенной головы кобольда и изумрудами вместо глаз, он засветил тому кулаком в глаз. Зато теперь, когда магистр Тревиад уже не сможет насылать на кобольдов порчу, те точно прекратят свою партизанскую войну на всём Илмирине. Сразу после этого Легар смотался в Кантерию, отдал кобольдам голову их древнего короля и ещё раз пригрозил людям, что вернётся в горы по первой же просьбе малого народца, но не один, а вместе со всеми своими друзьями, и тогда они точно прольют здесь целые реки крови. Человеческой и орочьей.

   Легар лежал на медвежьей шкуре под одеялом, пошитом из собольих шкурок и с грустью думал о том, что если бы он отправился в Кантерию семнадцать лет назад, то тем самым сохранил жизнь тысячам этих крохотных, смешных человечков с несуразно большими головами, похожими на желудь. Кобольды, в благодарность за своё спасение, подарили ему свою древнюю реликвию, плоский изумруд ромбовидной формы длиной с палец. Вождь кобольдов, старый Мургураш, вешая этот амулет ему на шею, прошамкал беззубым ртом:

   - Великий Чёрный Защитник, может быть это всё и брехня, но старый Гулгураш сказал мне, помирая, что Драконий Глаз однажды принесёт нашему спасителю огромную радость. А вообще-то ты дурак, Чёрный Защитник. Если бы ты не сверкал голой задницей среди скал, а пришел в наши горы в своей чёрной одежде, то никто не стал бы стрелять по тебе отравленными колючками. Ты, уж, прости меня, старого, но это я исхитрился попасть колючкой тебе в яйца. Ох, и завопил же ты. Я даже задержался, чтобы послушать, и тогда твой друг Эолтан сцапал меня потому, что все мои воины трусливо убежали.

   Посмотрев через изумруд на Бура, мирно спящего на своей лежанке, накрыв голову крылом, Легар улыбнулся, зевнул и тоже натянул пушистое одеяло себе на голову, чтобы спрятаться от первых лучей солнца. Утро только начиналось, а ему хотелось выспаться. После вчерашнего скандала с ломанием магических посохов, маги обязательно постараются найти для них ещё какую-нибудь неразрешимую проблему и не станут с этим затягивать. Иногда ему казалось, что у жителей Илмирина совершенно нет мозгов. Иначе чем тогда объяснить, что они сначала начинают воевать друг с другом, а уже потом, когда им становится понятно, что ещё две, три битвы и обоим воюющим сторонам придёт конец, принимаются выяснять, из-за чего же они всё это время воевали? Не хотели они разбираться и в тех случаях, когда, скажем, селились не там, где нужно. Правда, куда больше всё-таки возникало проблем из-за разобщённости. Имея все предпосылки к тому, чтобы жить на этой огромной планете в мире, помогая друг другу, все большие народы и даже малые народцы старались держаться друг от друга подальше, хотя и не всегда.

   Легару всё это уже порядком надоело, но больше всего ему осточертело, что Селенус так и не удосужился до сих пор определить, в чём же всё-таки заключается корень всех проблем Илмирина и что именно нужно сделать, чтобы приблизить, наконец, Эру Драконов. Вчера он убрался из цитадели не с пустыми руками. Помимо головы короля кобольдов Шамшураша Первого и последнего, он, пользуясь суматохой, привнесённой Эолтаном, когда тот решил хорошенько погонять магистров во главе с Селенусом, прихватил с собой со стола толстенную книженцию в потрёпанном кожаном переплёте. Вчера вечером, вернувшись домой, Легар открыл её и ему даже стало жалко, почему та не попала в его руки раньше, ведь это оказалась весьма занимательная книга, которая называлась - "Полное и самое подробное описание больших и малых народов Илмирина и их обычаев, составленное магистром Гордерусом Ахтенбаем". Похоже, что хоть в чём-то им обоим, наконец, повезло.

   Рыцарь снова начал засыпать, но, услышал негромкое курлыканье грифона в небе, моментально вскочил со своей кровати. Вместе с ним подскочили Бур и Эолтан. Этот звук не сулил им ничего хорошего, так как означал прилёт в Большой Шум нарочного рыцаря, что обычно предшествовало самым тяжелым поручениям. Сопляков к ним давно уже не посылали, во избежание травм различной степени тяжести, а когда речь заходила о всяких пустяках, Догант Фрейм или Селенус связывались с Уртеном через магический кристалл. Первым вылетел из дома Эолтан, а вслед за ним грифон, свирепо прорычав:

   - Легги, если это какой-нибудь посланец-засранец, я его точно сожру! Совсем обнаглели, сволочи, даже отдохнуть не дают.

   Легар со вздохом принялся надевать на себя ещё влажную замшевую одежду, развешанную на стульях и разложенную на столе. Хорошо, что за ночь та успела немного просохнуть. Он вернулся вчера домой грязный, как свинья, выбравшаяся из болота, а потому первым делом затеял стирку и выкупался. Надев на себя штаны и рубаху, он провёл рукой по покрытому колючей щетиной подбородку и тоже вышел широкую веранду. Едва только взглянув в небо, он чуть не сверзился со ступенек, увидев, кто именно прилетел в Большой Шум. Это была Стания собственной персоной, юная магесса из Золотого Марга, внучка Селенуса, вбившая себе в голову, что Легар тайно влюблён в неё, хотя всё было как раз наоборот, это она втрескалась в него по уши и вот уже больше года всячески домогалась взаимности, да, вот беда, ничуточки ему не нравилась. Он уже переспал с несколькими молодыми магессами и навсегда зарёкся иметь дело с этими вредными фифочками с множеством непомерных запросов. Увидев Станию, он даже застонал и когда принялся помогать девушке, одетой в мужское платье, спускаться с грифонихи, спросил: