— Ш-ш-ш, глупая, — зашипела на нее собеседница, поднявшись и придерживая пораненную руку.
— Но вейнгар…
— Кому сказала! — сорвалась на крик брюнетка, перебив говорящую, а затем коротко бросила: — Истарг!
Лутарг наблюдающий эту картину поверх головы Сарина задохнулся, окутанный противоречивыми эмоциями, исходящими от окружающих его людей. Боль и страх ощущались им наиболее явственно, но к ним примешивалось и еще нечто, четкого определения чему он пока дать не мог. Возможно, удивление или узнавание. И они проистекали от мужчины ранее поймавшего хозяйского сынка.
Но долго раздумывать над этим он не стал, а подтолкнув старца, посоветовал: "Помоги им".
Увести поранившуюся, и тем самым прекратить разворачивающееся действо, показалась ему хорошей идеей. Сам он ухватил за руку Литаурэль, двинувшуюся вслед за Сарином, и потянул ее в другую сторону.
— Ты со мной, — шепнул он девушке, вынуждая ее вести себя в комнату и надеясь, что их стремительное появление в коридоре осталось незамеченным. Особенно его.
— Но ей плохо, — чуть слышно запротестовала Лита, при этом не делая попыток вырваться и выполняя требование Лутарга.
— Справятся, — ответил молодой человек.
— Вывих, — вновь зашептала Литаурэль, подводя видящего слепца к двери. — Я могу вправить. Быстро. Она даже не почувствует. Тримс постоянно…
— Хорошо, — перебил ее мужчина.
Чувство вины накрыло его неожиданной волной. Из-за него девушка пострадала. Если бы Лутарг не испугал хозяйского сына, ничего бы не случилось.
— Скажи Сарину, пусть к нам ведет, — сдался он, отпуская Литаурэль.
Дважды просить не пришлось. Оставив молодого человека в дверном проеме, Лита поспешила обратно, чтобы перехватить Сарина. Старец возражать не стал и, молчаливо соглашаясь с предложением Литаурэль, повел девушку в их комнату.
Лутарг не прислушивался к тому, о чем шла речь. Он присел на скамью в дальнем углу комнаты и, прислонившись к стене, закрыл глаза, чтобы не пугать других людей. Самое простое решение.
— Ну, что вы! Ничего страшного, — запротестовала Таирия, когда необычайно высокая девушка предложила ей вправить руку.
Ей было ужасно больно, но Ири не хотела привлекать к себе еще больше внимания, чем уже получилось. Но предложившая помощь отказалась прислушаться к ней и, что-то шепнув старику, потянула их с Истаргом к открытой двери.
— Потерпите немного, а потом все пройдет, — сказала девушка, ободряюще взглянув на Таирию.
— Госпожа? — вопросительно пискнула Панька, предпочитая довериться незнакомке. — Лекарь нужен, — добавила она, зная, что Таирия откажется вмешивать еще одного человека.
— Ох, ладно.
Впутывать лекаря Ири не хотелось, тем более что за спиной у нее, рассыпаясь в извинениях, голосил хозяин ночлежки. "Как же не повезло", — мысленно посетовала девушка, входя в комнату других постояльцев.
Ее усадили на кровать. Таирия попыталась расслабиться, как говорила ей спасительница, но получалось с трудом.
— Очень больно? — взволнованно спросила она, глядя на смуглую красавицу.
Что-то странное было в этой девушке. Таких, как она, Ири еще не встречала.
— Терпимо, — ответила Литаурэль, взглядом приказывая Сарину, удерживать пострадавшую. — Резко, но недолго.
— Хорошо.
Таирия, наполнив легкие воздухом, кивнула.
— Сейчас, — бросила Лита, и сустав со щелчком встал на место.
Ири вскрикнула и прикусила губу от прострелившей тело боли. Лутарг чуть развернулся в сторону кровати, сочувствуя девичьим терзаниям и обвиняя себя в их происхождении.
Неожиданно молодого человека посетила мысль, что он и есть непосредственный носитель несчастья, прошедшего через каждый день его существования. Что он сам является причиной собственной изломанной жизни, которая ко всему прочему, коснулась судеб близких ему людей. Именно он — его рождение — соединило родителей, теперь вынужденных страдать в разлуке. Именно его исчезновение украло двадцать лет жизни у Сарина, вынудив того пройти бесконечное количество дорог. Из-за его невоздержанности Литаурэль лишилась привычного дома (о том, что этот дом из себя представляет, Лутарг не задумывался). А теперь еще и здоровье совершенно незнакомой девушки оказалось под угрозой, благодаря его фантастичной внешности, пугающей нормальных людей.
"Я и есть рок", — пришел к выводу Лутарг, и в груди у мужчины тревожно заколотилось сердце. Что хорошего он сможет принести тем, кому еще доведется оказаться рядом с ним? И сможет ли?
Лутарг из-под опущенных ресниц взглянул на Литаурэль. Она, закусив губу, сосредоточенно трудилась над повязкой, призванной удерживать руку пострадавшей девушки в покое. Словно осязав его взгляд, Лита оторвалась на мгновение от своего занятия и послала мужчине ободряющую улыбку. Молодой человек попытался улыбнуться в ответ, но, чувствуя, что губы кривятся в усмешке горечи, поспешил отвернуться.
Преисполненная признательности к своей неожиданной спасительнице, Таирия рассыпалась в словах благодарности, как только Литаурэль, довольная делом своих рук, объявила о завершении работы.
— У вас очень умелые руки, — со смущенной улыбкой похвалила Ири девушку. — Что я могу для вас сделать?
— Что вы? Ничего не нужно, — отозвалась тресаирка, исподтишка разглядывая новую знакомую.
Теперь Лита понимала, почему Лутарг так волновался за нее. Она не могла не заметить, сколь сильно отличается от этих женщин. Миниатюрные, светлокожие — они совсем не походили на Истинных. Слишком маленькие и хрупкие, чтобы справляться с духом. Ротулы, которых собиратели приводили в Саришэ, выглядели несколько иначе — более мощными, приспособленными к жизни, и на фоне тэланок Литаурэль казалась себе огромной и неуклюжей.
— Но я очень хочу отблагодарить вас! — не согласилась Таирия, попеременно переводя взгляд с девушки на старика и молодого человека, который без движения сидел на лавке. — Если вам нужны деньги я могу…
— Не надо нам ничего, — перебил девушку Лутарг. Ири вздрогнула от звука его глубокого, немного хрипловатого голоса, пробирающего до костей. — Слов будет достаточно.
— Но так же не делается, — возразила Таирия, рассматривая молодого человека. — Добрые дела требуют вознаграждения.
— Добрые — возможно, но мы всего лишь исправили, что натворили.
— Лутарг, — с укоризной прошептала Литаурэль, расстроенная чрезмерной жесткостью его тона.
Она постепенно привыкала к его невоздержанности, перепадам настроения, вспышкам, но все также продолжала искать им объяснение, напоминая себе о загнанности и пустоте, притаившихся в его глазах.
