Могучие руки Страда взъерошили кудрявые волосы Сергея, он прижимался лицом к бледному похолодевшему лбу брата.
В коридоре послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась, и в ней показался Антон – лакей Сергея. Он остолбенел в ужасе, пораженный кровавой сценой. Он переводил похолодевший взгляд с Сергея на Страда, не понимая, что делает граф.
Страд вытащил нож Баал Верзи. Антон узнал кинжал, и глаза слуги, и без того круглые, чуть не выскочили из орбит.
– Сергей мертв, – глухо произнес граф. – Должно быть, это случилось только что. Скажи страже немедленно закрыть все выходы из замка. Мы должны найти убийцу моего брата.
Слуга кивнул, не в силах отвести глаз от окровавленного бездыханного тела Сергея. На глазах Антона появились слезы – как и все в замке, он любил молодого хозяина. Лакей побежал во двор.
Страд был поражен. Это оказалось так легко. Он раньше никогда не лгал – ему, главе армий и повелителю стран – просто не было в том нужды. Он сомневался, сможет ли он выкрутиться из истории с убийством брата – он смог, солгав лишь отчасти. Умение лгать с легкостью – еще одна сторона дара темных сил.
Вдруг он похолодел. Он ведь пил кровь Сергея. Не был ли его рот испачкан, когда в комнату вошел Антон? Страд резко поднялся на ноги, поспешил к зеркалу. Когда он посмотрел в стекло, он получил еще один удар.
Его отражение на глазах становилось прозрачным. Страд ударил себя в грудь, чтобы убедиться в прочности собственного тела. Трудно было подавить сильнейший испуг, но Страд всегда отличался силой воли. Он смог отогнать липкий страх, омыл лицо и руки. Вода в чаше стала красной.
Из церкви до него донесся пронзительный вопль отчаяния, а затем крики, рыдания и стоны. Дверь в комнату Сергея вновь распахнулась, и на пороге появились четыре стражника с обнаженными мечами.
– Ваша светлость, – произнес старший, – мы закрыли все выходы из замка, как вы приказали. Мы не представляем, кто мог совершить это, но никто не сможет скрыться, пока вы не найдете убийцу.
Страд кивнул, сохраняя спокойствие.
– Отлично. Соберите всех в церкви или в обеденном зале – как будет легче.
– Слушаемся, ваша светлость, – стражники повернулись кругом.
– Минуту.
Страд заплатил кровавую цену. Теперь настала пора получить обещанное. – Где Татьяна?
– За церковью, в саду. Она не хочет никого видеть, гонит всех.
– Меня не прогонит, – сказал Страд, чуть заметно улыбнувшись. – Не сможет.
Он направился к церкви, не обращая внимания на слезы и вопросы встревоженных гостей. Десятки свечей заливали церковь светом, отчего через высокие витражи окон разноцветные тени ложились на неподвижную, подобную ангелу юную девушку, в оцепенении сидящую на траве перед храмом.
Лицо невесты было белым от потрясения, темные глаза широко распахнуты. Казалось, Татьяна не заметила грязи и травы, садясь в ослепительном подвенечном платье прямо на землю. Она не взглянула на подошедшего Страда. Он осторожно сел позади нее.
– Ну, дорогая, – трепетно произнес он, обнимая ее обеими руками.
Мгновение она не шевелилась, а потом он почувствовал, как она расслабилась, опомнилась, вернулась к действительности и зарыдала. Ее стройное тело сотрясали рыдания, она крепко прижалась к нему. Страд крепче обнял ее, его обновленные чувства остро наслаждались ощущением гладкого белого шелка, запаха ее кожи и волос, тепла ее юного тела. Он бормотал слова утешения, старался успокоить ее.
Наконец ее рыдания стали слабее, она запинаясь проговорила:
– П-почему? Я н-не понимаю. Кто смог бы – кто смог сделать это? О, Страд! – она снова разразилась слезами, отчаянно вцепившись в него.
– Т-с-с. Я знаю, тебе сейчас трудно, милая, но скоро все будет хорошо. После большого горя приходит большая радость, и ты совсем скоро сможешь почувствовать себя счастливейшей из женщин.
Она замерла, потом отпрянула, уставилась на него недоумевающим взглядом.
– Старший брат, – прошептала она. – Он мертв! Как ты можешь говорить мне такое?
– Потому что ты свободна. Ты можешь теперь выйти замуж за меня. Он стоял на пути к нашему счастью, но теперь, моя любимая, это кончилось навсегда! Татьяна, любовь моя, я могу дать тебе…
– Нет! – в ужасе воскликнула она. – Нет!
Татьяна пыталась вырваться из рук убийцы ее жениха. Хватка Страда была неумолима.
Ее строптивость неожиданно разозлила его. Если она всего лишь перестанет вырываться, если только позволит объяснить, какие чудеса будут брошены к ее ногам – все для нее. Он зажал ее лицо ладонями и поцеловал. Ее губы были сладки, но внутри его возник и начал расти новый голод, он хотел от нее большего, чем просто поцелуй.
Боль пронзила его, объятия разжались. Он дотронулся пальцами до своего рта, и они стали красными. Сильно заболела нижняя губа, за которую она укусила его.
Татьяна мгновение смотрела на Страда в упор, не отрываясь. Ее глаза расширились новым ужасом, она вскочила, подхватила до колен длинную развевающуюся юбку и со всех ног бросилась прочь, как будто только так могла спасти свою бессмертную душу.
И, пожалуй, она была права.
Страд издал гневный вопль, и этот крик эхом разнесся по замку. Он тоже вскочил и рванулся вслед за перепуганной девушкой – это был неестественно быстрый и бесшумный бег.
Татьяна мчалась вперед по саду, не разбирая дороги. Пот струился по ее лицу, заливал глаза. Шипы роз впивались в ее тело, рвали одежду, отчего ужас девушки становился еще сильнее, как будто и растения помогали Страду, подчинялись ему.
Но бежать ей было некуда.
Обезумев от страха, она не могла и не хотела этого понять. Она стремилась лишь скрыться прочь от Страда, прочь от одинокого старого воина, который непонятным образом превратился в чудовище и убил Сергея.
Татьяна слышала, как он бежит позади, выкрикивая ее имя, требуя остановиться. Она уже видела, сколь кошмарным существом с окровавленными клыками он стал, и больше не могла позволить ему дотронуться до себя. Когда низкая каменная стена оказалась на ее пути, Татьяна даже не замедлила бег. Страд схватил ее за подол платья, но девушка рванулась с такой силой, что ткань порвалась и подол остался у графа в руке.
Внизу клубились туманы – Татьяна перелетела через стену сада и, широко раскинув руки, как будто желая обнять небо, как будто навстречу Сергею, бросилась вниз. Она летела вниз многие сотни футов – навстречу изломанным скалам с криком, в котором слышались не столько ужас и отчаяние, сколько потрясающая, искренняя радость от того, что она сумела ускользнуть от Страда.
Хищные руки графа заметались в воздухе, он чуть не потерял равновесие. Он видел ее белый силуэт, летящий в туман умирающим лебедем, и темнота внизу обняла ее, заботливо избавив его от вида разбивающегося о скалы тела.
