- Вероятные шансы, что преемниками будут Падуб и Ясень, а они тоже мои союзники.
- Некоторые гоблины думают, что ты спишь с близнецами только ради того, чтобы они не убивали Курага.
- Почему я должна таким образом заботиться о Кураге? - Спросила я.
- Есть те, кто думает, что близнецы не стали бы соблюдать соглашение Курага с тобой, а потом они смогут свободно заключить союз с тем, кто станет новым правителем Неблагих.
- Андаис не собирается уходить.
- Не для кого, кроме тебя.
- Я не хочу занимать трон.
- Тогда она будет королевой, пока кто-то не убьет ее. Я боюсь, что, кто бы ни занял трон, он может видеть в тебе угрозу для удержания короны.
- Потому что волшебная страна и Богиня короновали меня и Дойла.
- Да, и ты родственница королевы.
- Может быть, волшебная страна выберет нового правителя для них.
- Может быть, - сказал он, но в голосе было сомнение.
- Но все же, какое отношение имеет политика к оральному сексу в нашей собственной спальне?
- Пока вещи не улажены и у неблагих и в холме гоблинов, я не хочу сделать что-нибудь, что могло бы вызвать проблемы для тебя.
Я изучала его торжественное лицо.
- То есть, пока оба королевства не уверены в своих правителях, ты доставляешь удовольствие первым?
Он кивнул.
Я вздохнула, а потом улыбнулась.
- Это не проблема, твой язычок очень талантлив.
Он улыбнулся, и ничего скромного в выражении его лица не было.
- Я был шлюхой, которую передают от одного хозяина другому для секса. Я должн был быть очень хорош в этом, чтобы они ценили и защищали меня.
- Я никогда не спрашивала прежде. Как произошло, что у тебя не было хозяина или хозяйки, когда Кураг предложил тебя мне?
- Муж моей последней хозяйки стал ревновать ко мне, а так как это признак слабости, моя любовница должна была или избавиться от меня, или вызвать своего мужа на поединок.
Я смотрела на него.
- Это та часть культуры гоблинов, которую я не знала.
- У нас не допускается слабость.
- Ты сидхе, но и гоблин, и последнего видимо больше, - сказала я.
Он загадочно улыбнулся, что я не смогла расшифровать.
- Возможно, но пока, пожалуйста, позволь мне перебраться к тебе вниз?
- И что будет, когда ты заставишь меня выкрикивать твое имя?
- Тогда я очень бы хотел трахнуть тебя. - Он сказал все это серьезно, но формулировка гоблинской. Гоблины не занимались любовью, они трахались. По правде говоря, они занимались любовью, хотя бы некоторые из них, но если говорили публично, то они трахались.
- Нас никто не услышит, Китто.
- Сначала я хочу полизать тебя, а потом я хочу трахнуться.
Я снова вздохнула и кивнула.
- Хорошо, - сказала я.
- Хорошо, - сказал он.
Я улыбнулась, видя, как по его лицу расплывается счастливое выражение.
- Да.
- Мы хотим заставить их ждать тебя на обед?
- Почему ты спрашиваешь? - Потому что знала, что есть причина для вопроса.
- Потому что пока я доведу тебя до оргазма больше двух раз ртом, а потом буду трахать так долго, как хочу, то им придется ждать тебя на обед.
Я знала, что он не хвастался.
- Думаю, это должен быть быстрый секс, - сказала я.
Он поглядел на прикроватные часы.
- Час, это будет быстрый секс. Была больше чем одна причина, за что в моей жизни я любила Китто.
Глава 36
Китто напомнил мне, что его язык крепился не к тем же мышцам во рту и горле, как у остальной части моих возлюбленных. Он напомнил мне, что его язык был длиннее и тоньше, у него были шершавые окончания, и он был раздвоенным. А значит, он мог делать своим язычком множество таких вещей, которые не были возможны с более человечным партнером.
Он облизывал, щекотал и сосал, пока я не закричала его имя, а потом снова прижался ртом ко мне и снова пустил язык в дикую пляску щелкающих движений, которые только что уже перенесли меня один раз через край, но мальчик продолжал работать, и вот я оказалась там еще раз. Я запустила пальцы в его волосы, чувствуя шелковистые завитки под пальцами, и слегка царапала его кожу ногтями. Эта небольшая боль, казалось, подгоняла его к новым высотам, и его усилия принесли мне третий оргазм.
Мои глаза запрокинулись под веки так, словно я была слепа, мои руки упали на постель, пока мое тело толчками двигалось под его талантливым ртом. Я почувствовала движение кровати, почувствовала, как его тело раздвинуло мои бедра шире. Я попыталась открыть глаза, чтобы смотреть как он входит в меня, но я все еще не могла заставить свое тело двигаться. Сегодня вечером он превзошел себя.
Но ощущения от того, что он входил в меня, пока я была влажной, такой жаждущий и такой широкий, что новая волна оргазма накрыла меня. Я не могла двигаться и помочь ему, когда он входил в меня. Он знал, что не был таким же большим как некоторые из моих возлюбленных, но его предварительные ласки сделали это неважным, и сейчас он не был маленьким ни в каких смыслах. Он входил в меня своей широкой и твердой плотью медленно, дюйм за дюймом, одним движением, пока я не начала тихонько постанывать в ожидании полного погружения, пока он не вошел в меня полностью. И тогда он начал выходить из меня, так же медленно, как и входил.
Мое тело не хотело такого контроля, такого медленного ритма. Я начала танцевать бедрами под ним, чтобы ускорить его движения, чтобы уничтожить его неторопливость.
Глубоко в его горле родился звук, почти крик, он вышел разочарованным, тягучим и осторожным. Он начал двигаться в ритме, который установила я, и мы начали танцевать вместе, его тело в моем, мое тело вокруг его, пока мы вместе не затанцевали на кровати в самом интимном из танцев.
Он был невысоким и мог лечь на меня так, что мы смотрели друг другу в глаза. Я не была поймана в ловушку под ним, мы оба могли двигаться и извиваться друг для друга. Я чувствовала, как сладкое тяжелое удовольствие начинает расти между ногами, и мои пальцы нашли его спину. Мое дыхание ускорилось, и мне пришлось бороться с собой, чтобы удержать танцующий ритм моих бедер, встречающих его тело. Между одним ударом, одним подъемом и другим, сладкая тяжесть пролилась, и я выкрикивала свое удовольствие, моя шея выгнулась, мои ногти впились в его спину, вырисовывая мой оргазм на его коже, и мои бедра дернулись под ним, и где-то совсем далеко я почувствовала, что его тело теряет ритм. Он пытался удержать ритм, пытаясь удержаться от оргазма, но я сжимала его внутри себя так сильно, что он не удержался. Его тело вдвинулось в мое в последнем глубоком толчке, который снова вырвал у меня кник, и снова ногти вошли в его тело, как будто он был единственной твердой вещью в мире, а все остальное смыло пульсацией наших тел, экстазом его во мне, и мною, обернувшейся вокруг него.
