Первым делом продавец поставил меня в известность, что я проспал, как бедолага Рип ван Винкль, величайшую компьютерную революцию со времен создания языка Ассемблер. Двое яйцеголовых чудиков на Земле уже несколько лет назад сочинили программу, которая снабжает компьютер самосознанием и делает его разумным. Об этом открытии чуть ли не полгода рассказывали в новостях Земли, и где же я был все это время?!
На Луне, разумеется, меня интересуют по большей части местные новости. Но в детстве я любил читать фантастические рассказы про искусственный интеллект. Выходит, это уже не фантастика? Что ж, замечательно.
Теперь, поведал он, различные версии новой программы революционного типа применяются повсюду и для любых целей, а в Ныо-Лондоне наибольшей популярностью пользуется специальный вариант для прогрессивного управления жилыми тоннелями, о чем я по своему невежеству даже не подозреваю.
На самом деле я слышал краем уха, что кое-кто усердно расхваливает новые модернизированные программы, уже установленные в некоторых жилых тоннелях. Но какое отношение это могло иметь лично ко мне, если мой тоннельный компьютер и так имеет отличное программное обеспечение? Я приобрел новые программы в комплекте со своим тоннелем, и, на мой непредубежденный взгляд, они работают с точностью швейцарских часов.
Большую часть времени продавец потратил на то, чтобы объяснить мне тонкое принципиальное различие между теми программами, которые действительйо разумными теми, которые только симулируют интеллект. И зачем он так распинался, излагая мне массу малопонятных подробностей, если в итоге все свелось к тривиальному утверждению: все дело в деньгах, как и следовало ожидать.
Он сказал мне, что программы, которые кажутся разумными, стоят значительно дешевле. Тут я едва не задал ему второй вопрос: если программа кажется мне вполне разумной, то каким же манером ее можно отличить от так называемой живой?.. Но продавец в своем рвении опередил меня.
— Подумайте сами, сэр, — воскликнул он с традиционным ярмарочным энтузиазмом, — зачем вам тратить лишние деньги на программный продукт, который на практике ничем не отличается от нашего замечательного Живого Дома?!
Тем временем, пока я размышлял на ходу, мои ноги на автомате довели меня до дома. Моего нынешнего дома. Какое облегчение, что ноги наконец запрограммировались на дорогу к моему новому тоннелю вместо старого! Я купил этот тоннель всего лишь месяц назад, мы с Джейн придирчиво выбирали его в ультрасовременном, недавно пои строенном пригороде Нью-Лондона. Престижный третий уровень, но, разумеется, далеко от центра. Меня это вполне устраивало, я был готов жениться, остепениться и жить спокойной семейной жизнью вместе с Джейн… но она оказалась не готова.
Я сунул карточку в электронный замок портала и вошел. Мой тоннель все еще благоухал новизной. Он мне очень нравился, очень. Но я не мог привыкнуть к одиночеству.
Если бы ночная борьба с простынями и одеялом была признана олимпийским видом спорта, думаю, я стал бы одним из основных претендентов на золотую медаль.
Наутро я почему-то вспомнил о компьютерах, обладающих самосознанием, что тут же привело к мысли о прилипшем ко мне продавце… Тьфу! Подумать только, что я малодушно позволил втянуть себя в этот рекламный охмуреж! Надо было уйти, как только с губ профессионального зазывалы слетели первые вкрадчивые слова.
С другой стороны, я вынужден был признать, что узнал от проклятого продавца немало интересного. Было бы совсем неплохо, к примеру, если мой тоннель станет беседовать со мной, когда я возвращаюсь домой после работы. Гуманизирующий элемент, как принято говорить. Может, тогда новый дом и впрямь станет моим домом, а не пустым до стерильности жильем?.. Позавтракав, я отправился на работу, продолжая размышлять о перспективах модернизации своего холостяцкого быта.
К концу рабочего дня я уговорил сам себя, что мне просто необходимо ближе познакомиться с Живым Домом. Это было какое-то наваждение, порожденное моей личной ситуацией, и нельзя сказать, что я этого не понимал. Но какая разница, если мне ужасно захотелось, чтобы Дом радушно приветствовал меня, когда я вхожу в портал? Он мог бы срочно информировать меня о важных сообщениях, поступивших на домашний адрес, когда я работаю в конторе. По утрам уже не придется впопыхах сооружать бутерброды, Дом приготовит для меня вкусный горячий завтрак. И я смогу позволить себе поспать лишних десять… нет, даже целых двадцать минут!
Такая возможность казалась мне соблазнительной и роскошной, хотя теперь я едва ли мог погрузиться в спокойный сон на двадцать минут подряд. Тот факт, что мой тоннель в его нынешнем состоянии уже выполнял большую часть функций, броско, рекламируемых продавцами Живого Дома, ничего не мог поделать с моим воспаленным воображением… Охота пуще неволи.
— Добрый вечер, мистер Бринкман! — улыбнулся мне Кении. — Что я сегодня могу вам предложить?.
— Кружку темного пива! — решительно сказал я. Старина Кении сразу поскучнел.
— Очень жаль, но на нашем уровне какие-то неполадки с пневмолинией доставки товаров. Пива до завтрашнего утра не будет.
— Ладно, тогда пепси.
— А это сколько угодно!
Поставив передо мной пепси со льдом, старик сказал:
— Сегодня вы выглядите лучше, мистер Бринкман.
— Смотреть на звезды оказалось очень полезно, — с улыбкой отозвался я.
— Прежде вы никогда не заходили ко мне два дня кряду, мистер Бринкман. Вы надумали что-то здесь приобрести?
— Нет, не сегодня, Кении. Просто хочу приглядеться к Живому Дому, которым торгует кто-то на четвертом уровне.
— Да, я слышал про эту штуковину, — кивнул старина Кении. — Но мне-то она вроде ни к чему. А если бы внезапно приспичило… Тогда, пожалуй, я поднакопил бы еще деньжат и купил себе настоящую вещь, не подделку.
— Эта штука не так уж плоха, — заметная. — По крайней мере, на первый взгляд. Я с ней вчера немного познакомился.
Расплатившись, я попрощался с Кении и поднялся на четвертый уровень. На сей раз я уже ожидал, что со мной заговорит громкоговоритель, и даже выдавил несколько словечек ему в ответ. Но я вовсе не был готов обнаружить, что тот вчерашний продавец, оказывается, уже поджидает меня.
Когда он устремился ко мне с широкой дежурной улыбкой, сердце инстинктивно содрогнулось в моей груди, но я поспешил подавить это неприятное чувство. Прекрасное видение полностью автоматизированного тоннеля блистало перед моим умственным взором, а для всего остального я был все равно что слеп: типичное тоннельное зрение, если можно позаимствовать термин у врачей-офтальмологов. Продавец приветствовал меня с таким неподдельным жаром, словно я был его самым лучшим и едва не потерянным другом детства.
