Конечно, моя реабилитация после той почти смерти уже завершилась, потому что я прекрасно себя чувствовала физически, даже не ходила, а бегала по комнате, горя желанием выйти отсюда и первым делом стукнуть Алекса за то, что подверг меня такой страшной пытке болью, не предупредив. Потом стукнуть его еще раз за вот эту пытку неизвестностью. Какого лешего его до сих пор нет?! Я уже несколько недель кукую тут почти в одиночестве, если не считать Лену и Инессу, что приносила мне еду.
Ну, это тут прошли недели. А там? Во внешнем мире сколько?
— Когда во внешнем мире новый год? — спросила я, останавливаясь около сиделки.
— Завтра, — вздыхает она. — Но тут может пройти сколько угодно времени, вы же понимаете?
Я кивнула. Завтра. Значит, по его меркам, он где-то шатается два дня только. Я прикрыла глаза, успокаиваясь. Не получается. Села на кровать и глубоко задумалась. Не приходит он. Потому что я его прогнала. Не хорошее предчувствие царапнуло в душе. А что если он и не придет уже?
Сначала я думала, он не хочет выслушивать мои обиды и упреки. Потом решила, что наверное обиделся на мои слова. Но отмела эту мысль, как не состоятельную. Алекс не создает впечатление обидчивой маленькой девочки. А вот последняя мысль мне совсем не понравилась. Он ведь… он ведь, наверное, отправился найти ты козу, что меня отравила. Вспоминаю тот неприятный разговор за обедом. Что они там говорили? Куча артефактов-убийц? Знаток ядов? Подельник мощный некромант? И Алекс, который отправился разобраться с этой проблемой… по спине пробежал холодок. Он же… его ведь может уже и нет в живых?
Паника пробралась ядовитой гадюкой в сердце и свила там горячее гнездышко. Что если он больше не придет?
— Леночка, организуй мне, пожалуйста, ванну горячей воды. Мне надо расслабиться и успокоиться.
— С лавандой?
— Пусть будет с лавандой, — соглашаюсь я. А стоит сиделке скрыться в санузле, как я подрываюсь с кровати и выбегаю прочь из своей темницы. Если этот мерзавец живой — я заставлю его вспомнить обо мне! даже если мне придется для этого расшибиться в лепешку!
— Жасмина? — удивленный голос матери окликает меня. Я поворачиваюсь, желая увидеть родительницу, и негодую, если она уже выходит, почему не пришла ко мне? Но увидев хрупкую женщину, что с трудом стоит на ногах, держась за дверной косяк, на выходе из своей комнаты, сразу спустила лишний пар и поспешила к ней.
— Почему ты вышла из комнаты? — Спрашивает мама, благодарно опираясь на меня.
— Я уже в порядке, — отвечаю бодро, — могу горы свернуть. А вот твое состояние меня больше напрягает.
— Ничего, я быстро приду в норму, — успокаивает меня мать, — не в первой.
— И что? Часто отец на тебе такие эксперименты ставит? — Спрашиваю со злостью, помогая маме добраться до гостиной, где мы обе и усаживаемся в глубокий светлый диван. Завидев нас, прибежала растревоженная Инесса, но услышав, что мы не прочь бы попить кофе с бутербродами, убежала обратно на кухню.
— Что ты? — слабо рассмеялась мама, — Кирилл ничего подобного не практикует. Но я бывало по своей неосторожности или по чужому умыслу попадала в переделки… вплоть до реанимации и комы доходило. Так что, привычная.
— А где сейчас отец? Почему он не пришел меня навестить ни разу? — издалека начинаю свои расспросы. Не могу напрямую спросить про Алекса.
— Кирилл очень занятой демон, Жасси. Если бы у него были сомнения в твоем или моем самочувствие, он бы не отошел от наших кроватей, пока не увидел надежды. Но, как я понимаю, наше, пусть и плачевное с нашей точки зрения состояние, для этих мерзавцев — часть их плана… так что, скорее всего наши демоны сейчас очень заняты. Возможно, как раз кровавой местью.
— Мам, а если эта Алина их убьет? — страшась своих слов, все же задаю вопрос.
— Я чувствую Кирка. Если бы он погиб, я бы узнала, правда, скорее всего, тоже бы ушла на перерождение вслед за ним.
— А Алекса ты не чувствуешь, случайно? — стыдясь своего интереса, спрашиваю, отводя глаза.
— Нет, — тихий смешок. — Случайно, не чувствую.
— Вот и я нет, — вздыхаю печально. — Мам, я обидела его, — нехотя признаюсь. — Он, наверное, не придет больше.
— Глупости какие! — порывисто обняла меня женщина, прижимая к себе. — Если живой, придет.
— А если нет? — Всхлипнула я, зарываясь поглубже в родительские обнимашки.
— Живооой, — уверенно тянет мать, — ничего с этим дьяволом не станется! Поверь мне, он очень живуч. — А давай-ка, мы с тобой подготовимся к празднику, а? — вдруг весело меняет тему мама. Мальчишки опять у тети Амеллии. Так что мы вполне можем привести себя в порядок и даже организовать шопинг! Ведь практически все наши вещи погребены под заснеженными развалинами. Даже к Прайдонам пойти будет не в чем.
— А разве мы пойдем к кровавому демону на вечеринку? — ляпнула я и прикусила язык, поняв, что назвала этого страшного Антона вслух нелицеприятным прозвищем. Но мама лишь рассмеялась. — Да и ты еле на ногах стоишь!
— А вот это вообще не проблема! — лукавая улыбка. — Шопинг у нас будет онлайн. Из дома не выйдем. Примерку устроим прямо тут на дому. Да и салонных специалистов сейчас вызовем на дом. Думаю, что прием антидепрессантов нам прописан самой природой!
— Какой еще природой? — совсем в шоке я от маминого энтузиазма.
— Женской, дорогая, исключительно, женской природой! — Снова смеется мама и обнимает меня. — Пошли на кухню. Чувствую, что Инесса опять испортила кофе. Вот твой отец варит кофе, как бог! А у демоницы всё шикарно получается, кроме этого напитка, — мамин щебет не прекращается ни на секунду, а с каждой ее улыбкой дом, кажется становится светлее и уютнее, а на сердце отпускает тревога.
— Мам, а тебе совсем не обидно? — помогла я родительнице усесться за стол, где уже были не только бутерброды аппетитными горками, но и дымился омлет, свернутый ароматным пышным рулетом. Кофе да, был отвратный даже на вид.
— Девочка моя, я даже не знаю, как тебе объяснить, — вздыхает мама и просит Инессу принести планшет и телефон из кабинета отца. — Они сделали нам больно, — смотрит на меня женщина. — Но поверь мне, эта вынужденная мера, принесла нашим мужчинам в стократ больше страданий и физических и душевных, чем испытали мы с тобой. Я видела, каким убитым вышел Алекс из твоей комнаты. Он… ты знаешь, дорогая, он ненавидел себя за то, что сделал. И не смотря на это. Не смотря на его нежные чувства ко мне, он не колебался ни секунды, чтобы повторить свой поступок.
— Но… зачем? — ужасаюсь я. — Он сказал, что не знал, как поведет себя артефакт. Не подозревал о боли. Но ведь потом уже узнал на моем примере?! Почему не отказался мучить еще и тебя?! Почему отец ему позволил?
— Отец, — грустно усмехнулась женщина, берясь за бутерброд, — еще и помогал меня держать.
— Как же так?! — Ужасаюсь я, аппетит пропал совершенно.
— Просто их страх за нас, страх потерять, не успеть спасти, превыше своего хочу — не хочу. В такие моменты, демоны — расчетливые твари, руководствуются одним только «надо!» Было больно, да. Очень неожиданно и очень больно. Но знаешь, почему боль ушла?
— Алекс колдовал, — вспоминаю я.
— Не просто колдовал, — качает головой мать, — он отбирал твою боль себе. Он испытывал то, что было уготовано тебе, на своей собственной шкуре. И Кирилл так же. Ты представляешь, насколько сильны их чувства и порывы «защищать»?!
— А я его прогнала, — упавшим голосом, признаюсь маме, чуть не плача.
— Это мелочи, — успокаивает меня мать, берясь за планшет, одной рукой продолжая таскать бутерброды. — Алекс плевать хотел на твои капризы, так что придет обязательно. А мы сейчас займемся подготовкой наших обновленных тушек к встречи с любимыми мужчинами.
— Я не говорила, что люблю Алекса, набычилась, стесняясь своих собственных мыслей и чувств.
— А тебе и не надо, — усмехается мама, — Инесса, прости дорогая, но я не могу это пить, давай лучше чай, — просит она домработницу и снова поворачивается ко мне. — Ты можешь ничего не говорить, дорогая, Алекс сам все поймет. Даже я вижу твои чувства на дне тревожных глаз.
