Довольный Аль ушел под утро, в комнату, которую я ему выделила, я же еще немного посидела, а потом пошла поговорить с Тером, которого прихватила Каюки, когда кланники покидали поместье арвов. Его я нашла в его же собственной комнате.
Моему приходу он обрадовался и тут же полился поток вопросов, о празднике, моем во всем участии и дальнейшей участи клана, на все ответить так и не получилось, на некоторые из них я и сама не знаю ответа, а на некоторые ответа он просто не услышал. Пока он меня слушал, уткнувшись носом в бок, начинало светать, а так как он еще молодой представитель ночного народа и гулять днем не может, он уснул, обнимая меня, на том месте, где я рассказывала о битве с Тимьяном. Укрыв его одеялом, ушла спать, или пытаться это сделать.
Сон так и не шел. Я крутилась на кровати и думала. О многом. Больше всего меня волновали приземленные темы, не масштабные. А именно наши с Мо отношения. Я больше не боялась быть с ним рядом, выслушивать недовольные высказывания, ловить на себе недовольные взгляды. Может, смирилась с тем, что если так и будет, а может, просто была уверенна, что Мо такого не допустит. Да и все равно мне сейчас было. Главное то, что он, как и я признались в своих чувствах друг к другу.
«— Аши, ты слишком громко думаешь», — сказал мне сонный голос заместителя. Но ему вторила помощница, которая меня поддерживала:
«— Цу, замолкни, дай ей порадоваться за такого же недалекого представителя мужского населения, который созрел и осознал, что счастье не во мнение окружающих, а в тех, кто с тобой рядом, — а ко мне обратилась, — а за вас глава я очень рада», — и отключилась.
«— Извини Цу, просто мысли покоя не дают», — на что зам, посмеявшись, ответил, что все в порядке и что я могу думать громко сколько влезет, они всегда меня поддержат и поймут. Я не стала и дальше вести диалог с сонным вампиром, поблагодарила за поддержку и решила последовать их примеру.
***Проснулась, когда солнце окрашивало горизонт алым, и мне почему-то казалось, что в клане какая-то суматоха, все бегали, тихо перешептывались, когда пробегали мимо моей комнаты, но разбудить меня так никто не рискнул. Приведя себя в порядок на скорую руку, вышла из комнаты, и тут же на меня налетел один из младших. Он извинялся, кланялся, но так ничего не сказал.
Меня вся эта суета не понравилась, поэтому решила наведаться к заместителям, которые во всем активно участвовали. Но меня к ним попросили не ходить какое-то время, по их же просьбе. А эти двое заговорщиков даже блоки поставили многослойные от прочтения мыслей. Ну, ладно, мысли читать не стану, но эмоции от меня вряд ли кто-то скроет. Но кроме нервозности и как всегда у них это бывает, влюбленности друг к другу не уловила.
Заговорщики, и ушла к духам-хранителям, которых призвала и привязала к смотровым башням пару недель назад. Духи мной призванные были самыми зверскими преступниками за прошедшие пятьсот лет, срейники, насильники, как раз тот контингент для заточения на не одно столетие, а то и тысячелетие. Они пока не раскаивались в своих преступлениях, но это им будет гарантированно, лет через двести, когда со скуки можно будет только вешаться, а им даже это не поможет. Так что встречали меня мои призраки с неприязнью.
— Что госпожа, — с недовольством спросил один из них, — пришли посмотреть, как мы мучаемся? Порадоваться, позлорадствовать?
— Нет, убедиться, — и моих губ коснулась улыбка. Как истинный некромант я могу заставить даже таких отъявленных преступников заткнуться и слушаться, когда мне это нужно.
— В чем? — Спросил второй.
— В вашей осведомленности, того, что творится в клане, — духи удивились и подлетели ближе, и они действительны были заинтересованы.
— Касательно чего, госпожа? — Я же облокотившись о стену, посмотрела на них и спросила:
— Что творится в клане? От меня что-то скрывают, а я не люблю узнавать новости последней, — на их выражениях читалась усмешка, но не долго, лишь до ответа на их вопрос, который они мне задали, надеясь получить отсрочку, или вообще свободу, — я вас не отпущу, — находиться здесь менее жестокое наказание, что с ними могло случиться, не вмешайся я и не привяжи их к башням, — не в вашем положении торговаться. На ваше благо вы вообще можете перемещаться, а не быть привязанным к одной из башен — духи были не довольны, но спросили:
— И если мы вам скажем что творится в клане, вы нам и дальше позволите общаться?
— Да, — это заставило их задуматься и изменить ко мне их негативное отношение, пусть я их и привязала, заточив на тысячу лет в башнях. За их преступление их могла кипятить и мучить в котлах в подземном мире. Но я их спасла от такой участи, а они не довольны.
— Тогда мы можем рассчитывать на то, что вы госпожа, смилуетесь и отпустите нас раньше, чем был составлен договор?
— Я подумаю, но то, что за вами остается свободное перемещение по замку, гарантирую, — духи задумались и на некоторое время отлетели дальше от меня, дабы провести между собой переговоры. Я не торопила, но и не хотела долго ждать ответа. Духи согласовав решения, согласились оставить за собой право свободного перемещения, и не упоминать свободу.
— Мы согласны, — вышел вперед один из них, — мы слышали, что кланники упоминали ваше имя, а замы просили вас не тревожить, только к чему все это, так и не узнали, пусть нам и самим было интересно. Поняли, что это не проблема, и что вашего одобрения не требует.
— Хм, — только и ответила, разворачиваясь и уходя из северной башни, где проводила много времени с Каширом, еще во времена обучения. Но то, что готовили что-то странное я поняла. Узнать бы заранее что именно, дабы быть вооруженной, только это не получиться. Придется ждать, пока кланники снизойдут и во все меня посвятят.
С предвкушением сюрприза или новости я провела несколько часов, пока ко мне в кабинет не пришел зам и с загадочным лицом не предложил проследовать за ним. Я не отказала, пошла за ним. Привел он меня в главный совещальный зал, где сидели старейшины, поприветствующие меня, когда я вошла. Я по-прежнему вела себя как ни в чем не бывало. Села на свое законное место, во главе стола и спросила:
— По какому поводу собрание? — Но тут на меня обрушился поток ярких блесток и хлопушек, прогремевших прямо над моим ухом радостных поздравлений:
— Поздравляем!
Честно, я забыла о собственном дне рожденья. Но даже не думала, что об этом помнит зам. Кроме моих кланников, дарящих подарки и поздравления, пришли и родные, дедушки, при чем оба и Тереза и Парис, недовольный окружением, но смирившийся, так как его жене нельзя волноваться, даже Аль пришел, принеся мне огромную подарочную коробку. Открыть подарки я решила в комнате, после всего празднования.
Гуляли мы долго, пока не заалел рассвет. Младшие пошли спать, все еще желая мне здоровья и счастья. Только вот счастья без любимого не всегда имеет место быть. Но откуда Мо знать, когда у меня день рожденья, да и некогда ему. Поблагодарив всех, я пошла в свою комнату, раскрывать подарки.
Самым первым я решила открыть подарок деда. Как и предполагала — это было оружие, он никогда не дарил мне что-то другое, кинжал, меч, метательный набор, да что угодно, но не то, что обычно дарят на дни рожденья. Вторым стал подарок мастера, отданный мне перед его смертью.
Сверток, в котором была картина, которую он написал, когда я была его ученицей и на которую я положила глаз еще тогда, триста лет назад, сейчас была у меня в руках. Картина самого красивого места в нашем мире, гора, с которой открывается потрясающий вид и где можно увидеть владения любого из народов. Третьим стал подарок Терезы, и конечно это было платье ручной работы, которое я тут же надела.
Обтягивающий и подчеркивающий верх с застегивающимся сзади воротом, короткими рукавами, свободным подолом, и открытой спиной, а материал не типичный для ее работы. Кружева, узорная вязь которого напоминала цветы, были в стиле эльфов, нежели ее. Но платье было замечательным.
