она закатила ему скандал только за то, что дедушка забыл какую-то незначительную годовщину, а потом бабушка с ним не разговаривала почти три месяца. Старушке уже за добрых двести лет, а все туда же. Матушка так постоянно закатывает подобные концерты, и нередко для меня. Причем желательно в присутствии как можно большего количества людей. Все-таки слава непочтительной дочери взялась у меня не просто так. Еще манера перескакивать с одного на другое, а потом на третье. А еще некоторая манерность.
— Смерть ему определенно к лицу, ты не находишь? К тому же это единственное, что выделит его из серой массы, которой он являлся всю свою жизнь. Но, — голос замер, а потом его интонация немного изменилась, казалось, голос ласково улыбался, если такое определение могло быть применимо к чему-то бесплотному. — Кажется, тебе больше интересны раны и их происхождение?
— Красиво, — я скривила губы в легкой усмешке, ласково проведя пальцами по ране и испачкавшись в загустевшей крови.
— Это раны от атама. — Я замерла, пытаясь припомнить подобное оружие среди известного мне, и тут же раздался мягкий смех.
— Можешь не стараться. Среди праведных атамы не встречаются. В конце концов, это оружие не боевое, а ритуальное. Сложно, знаешь ли, сражаться оружием из обсидиана, та еще задачка. Больно хрупкий материал. Можешь не вспоминать, что это. В ваших широтах материал крайне редкий, однако очень хорошо проводит сквозь себя ци.
Занятно. Думаю, такая вещь будет полезна в чарах. А рисовать этим обсидианом можно? Если он хорошо проводит ци, то и талисманы с его помощью могут получаться на порядок мощнее.
—А знаешь, в чем больше всего ци? — голос за плечом почти издевался. Разумеется, знаю, это кровь. Если лезвие атама сделано из крайне хрупкого материала, то, возможно, его частички остаются в ранах и, возможно, резонируют с печатью под ногами жертвы, позволяя поглощать ци с большей эффективностью. Как же изящно! Я тихонько рассмеялась. Люблю такие аккуратные решения, где все взаимосвязано. Меня буквально подмывало расковырять раны Мин Шеня в поисках оставшихся в его теле кусочков обсидиана, чтобы подтвердить собственные мысли. Останавливало только то, что вокруг еще могут бродить те, кому видеть нечто подобное не стоит. В конце концов, я планирую покинуть Царство с чистой репутацией. Будет плохо, если меня обвинят в следовании демоническому пути. А при наличии свидетелей меня не то что могут, меня в этом обязательно обвинят! Так что пока мне стоит соблюдать некоторую осторожность. К тому же подходящих инструментов у меня тоже нет. Можно, конечно, что-то из подручных средств подобрать, но я все же несколько брезглива. И раз уж я не пошла на поводу у собственного любопытства, значит, не так уж мне и нужно это все. Ведь, что-то мне подсказывает, я вполне могу получить свой собственный атам.
— Умная девочка, а теперь поспешим, нас ждут.
Идти пришлось не очень долго, две, а может, три палочки благовоний, и я уперлась в резную дверь, слегка приоткрытую. Будь я немного более нетерпелива, то сразу бы распахнула ее, но я предпочла задержаться и привести себя в порядок. Меня сюда так настойчиво приглашали, что было бы неуважением предстать перед хозяевами в неподобающем виде. Надо сказать, даже голос понимал мое желание и тактично замолчал, надеюсь, даже исчез. Сменить ханьфу на более торжественное, поправить прическу, и самое главное — умыться много времени, как ни странно, не заняло. Укладка самая простая, что-то по-настоящему потрясающее без Чуань-Чуань я не сделаю. Да и ханьфу хоть и более торжественное, но все же больше напоминающее охотничий костюм, не стесняющий движений. Потянув на себя дверь, я легко ее распахнула, и передо мной предстал огромный зал, не слишком походящий на тот, который мог бы выбрать для себя демонический практик. Залитый светом, хрустальный потолок преломлял и рассеивал солнечные лучи, заполняя все разноцветными бликами. Много зелени, одних только глициний я насчитала около двадцати видов. Небольшой пруд, из которого выпрыгнул, блеснув на солнце перламутровой чешуей, жемчужный карп — кои. Резная беседка в центре пруда, к которой вели резные мостики. Молодой практик неспешно что-то наигрывает на гуцинь. Каким умиротворением и спокойствием дышала эта идиллическая картина, лживая насквозь, скрывающая за собой ужасающую изнанку. Может из-за того, что здесь глициний было так много, удушливая демоническая ци почти не ощущалась. Впрочем, то, что даже такое обилие цветов не могло подавить ее полностью, говорило о многом. Но надо сказать, я не слишком удивлена.
— Приветствую госпожу Лилу, — гуцинь издал резкий звук. невольно загудев, а мужчина перевел взгляд на меня и легко улыбнулся. Неплохо, если бы я не была знакома с ним, то, возможно, даже поверила бы этой лисьей улыбке.
—Хотела бы сказать: давно не виделись, практик Кан, но наше расставание продлилось не слишком долго.
— Госпожа Лилу все так же бессердечна. В разлуке с вами три дня, как три осени. — Кан Ло улыбнулся. Наверно, по задумке эта улыбка должна была быть полна нежности, вот только выражение глаз все портило. Нельзя улыбаться человеку и обольщать его, когда в глазах читается: я буду убивать тебя долго, медленно и получу от этого несравненное удовольствие.
— Хотела бы напомнить, практик Кан, что мы не знакомы так близко, чтобы вы называли меня по имени. — Я вернула ему такую же улыбку с таким же взглядом.
— Ну, будет вам, — снова вернулся голос. И надо сказать, для меня было неожиданностью осознание того, что не только я его
