– Доброе утро, господа.
После небольшой паузы собравшиеся ответили нестройным приветствием, а затем снова наступила гнетущая тишина. На физиономии чародея играла злорадная ухмылка, которая напрочь отбивала у членов Совета желание говорить. Однако после длительной паузы главный советник короля, граф Амон Гаэр, все же собрался с мыслями и решительно поднялся с места:
– Прежде всего, ваше высочество, нам хотелось бы получить объяснения. По какому праву…
– Чудно, что вы сами заговорили об этом, – бесцеремонно перебил Дуэйн. – Хотя чего тут объяснять, непонятно. Раз я здесь и раз я сижу в этом самом кресле, то вывод напрашивается сам собой. Я – король, так что вы, милейший граф, несколько ошиблись, именуя меня прежним титулом.
– Мы требуем объяснений! – возмущенно выкрикнул генерал Гальдигер. – Не бывало еще такого, чтобы…
– Верно, не бывало. Но все когда-нибудь происходит впервые, не так ли? – Аарден встал, демонстративно взял свой посох и неспешно продолжил: – Мне бы не хотелось начинать правление с крови и казней, но, как вы сами понимаете, в случае необходимости давить на мою жалость будет бесполезно. Детали произошедшего вас не касаются, так что приступим к делу. Во-первых… так, записывает кто-нибудь, что я говорю? Великолепно. Итак, во-первых, немедленно, в течение суток, королевство должны покинуть все повелители стихий и чародеи, чья сила превышает необходимую для лечения или проведения богослужений. То же касается и клириков.
– Что?! – едва слышно выговорил верховный клирик Оркхаанга. – Вы осмелитесь бросить вызов слугам Мастера?
– Да, осмелюсь, – лучезарно улыбнулся он. – А ты думал, старый пень, я так и буду до конца жизни повиноваться твоим окрикам? Ха, как бы не так! Клирики давно перестали быть хозяевами, вы – лишь элемент традиции и ничего больше. Помалкивай лучше, Аедин… Тогда, может быть, я забуду, как ты таскал меня в детстве за уши.
Убедившись, что его речь возымела должный эффект, чародей продолжил:
– Во-вторых, мы закрываем границы, и чтобы здесь больше не было никаких проходимцев и шарлатанов, Эрквадиор давно уже не пристанище для изгнанных и обреченных, пора прикрыть богадельню, мы и так были слишком щедры. И в-третьих… – он недобро улыбнулся и сообщил, – я снимаю запрет на черную магию и магию крови.
По залу прокатился изумленный вздох. Аарден же, выдержав эффектную паузу, снова уселся в кресло, закинул ногу на ногу и осведомился:
– У кого есть вопросы?
– У меня, – поднялся с места Гальдигер. Члены Совета посмотрели на него с уважением и надеждой. – С чего вы вообще взяли, ваше высочество, что мы согласимся признать вас королем? Закон позволяет нам высказываться против ваших решений и не одобрять их. Вы не имеете права приказывать нам – вы не коронованы, и…
– Вы хотели сказать, закон позволял вам высказываться против, – снова перебил Дуэйн. – Закон – это я, и уверяю вас, вас ждет масса сюрпризов. Я не собираюсь следовать идиотским традициям, если это не будет мне выгодно.
– И все же я требую ответа! – настаивал военный. – Если мы не согласимся короновать вас, то…
– То все вы, так же как и прочие недовольные, бесславно погибнете, – спокойно ответил чародей. – Вы упустили из виду, господа, что я много лет своей жизни посвятил магии. Я не повелитель стихий, как мой брат, но зато я отлично знаком со множеством древних заклинаний. Вы думали, я соблюдал запреты? Да никогда и ни за что! Кроме того, есть же семейная сила Аарденов, к которой я, как член династии, имею доступ. Поверьте, в случае непослушания хуже будет только вам.
– Вы молоды, ваше высочество, и не представляете себе, на что способны искренне верующие люди, – тихо сказал клирик Ирридин. – Если все, включая клириков, знахарей, солдат и простых жителей, поднимутся против вас, вас не спасет никакая магия!
– Да неужели?!
Разные глаза Дуэйна загорелись азартом. Он встал с места и настежь распахнул окно, впуская в душное помещение свежий утренний воздух. Кристалл посоха чародея вспыхнул синим, а сам герой дня спокойно уселся на широкий подоконник и вкрадчиво сказал:
– Не думаю, что вы допустите гибель своего города и своего народа, друзья мои. Поэтому демонстрация будет слабенькой – это всего лишь инструмент убеждения.
Аарден прошептал себе под нос формулу и презрительно фыркнул:
– И они думают, что смогут указывать мне!..
Члены Совета опасливо приблизились к окну и тут же дружно безнадежно вздохнули. Черная туча, в один момент повисшая над городом, устрашающе высокие волны, с грохотом разбивавшиеся о скалы, порывы ветра, которые вырвали с корнем несколько молодых деревьев, чей-то истошный крик, хлопанье ставней… Сила чародея заставляла их принять произошедшее как должное, простые люди не имели власти против мощи природы, а перечить человеку, не знающему никакой меры и давно уже преступившему все законы мироздания, они не могли. У каждого была семья и близкие, каждый потратил много лет жизни, служа родному королевству, и разрушить его своими руками, своим опрометчивым отказом члены Совета не могли.
Амон Гаэр мрачно отвернулся от окна и хмуро посмотрел на Дуэйна:
– Когда вы хотите назначить коронацию, ваше высочество?
– Как можно скорее, – весело отозвался тот. – Допустим, завтра. Успеете?
– Успеем, – кивнул граф. – Позвольте откланяться, ваши приказы требуют времени.
Аарден лишь кивнул в ответ. Последним выходил клирик Ирридин. Не поднимая глаз, он тихо спросил:
– Что с королевой, милорд?..
– За королеву не беспокойтесь, – глаза чародея недобро сверкнули, когда он говорил. – Я лично прослежу, чтобы ни один волос не упал с ее прелестной головки.
Ответом ему послужил горький вздох…
Крисса отвернулась, не желая показывать служанке своих слез. Впрочем, Майя тоже не удержалась, она украдкой смахнула слезинку и дрожащим голосом спросила:
– Что же теперь делать, ваше величество? Мы ведь не можем даже пытаться подбить людей выступить против принца!.. Он всех уничтожит…
– Он уничтожит, – согласилась Кристина. – Дуэйн не знает пощады и сочувствия. Нам остается лишь смириться, Майя. Но… о боги, я не знаю, как!.. Пожалуйста, задерни шторы. Скажи, что я никого не принимаю.
