— Впереди кто-то идёт, — предупредила Моська.
Все посторонние мысли разом вылетели из головы Адели. Если им предстоит встретиться с очередным чудовищем, то рыцарь, не раздумывая, кинется на него, и исход сражения будет неизвестен, ведь дон Мигель совсем недавно одержал победу над страшной бестией, покрытой чешуёй, и, наверное, ещё полностью не восстановил свои силы.
— Возвращайтесь назад, — приказал рыцарь, беря в руки копьё. — Отойдите как можно дальше. Когда я убью чудовище, я приду за вами. Иди, Франк, и не покидай Адель. Пока я сражаюсь, ты должен оберегать её от опасностей, которые могут ей встретиться.
— Я никуда не пойду, — решительно заявила Адель, которая не хотела, чтобы храбрый человек вступал в ещё один неравный бой, когда у неё было средство уберечь их всех от опасности, обратившись за помощью к колдуну Жану. Если у Франка битва с бестией подняла воинственный дух, то у неё она вызвала ужас, и она любыми способами, даже потерей возможности ещё раз прибегнуть к помощи колдуна, остановила бы бой.
— Но, Адель… — начал было рыцарь.
— Помолчите! — прервала их Моська, настороженно прислушиваясь и принюхиваясь. — Это не животное, а человек. Даже два человека. Я сейчас быстро сбегаю и взгляну на них издали. Может, они и не опасны.
— Осторожнее! — едва успела крикнуть Адель.
— Очень умная собака, — одобрительно сказал рыцарь.
— Очень смелая, — добавил Франк в полном восхищении.
— Я к ней очень привык, — признался Серый. — Она тоже создана для путешествий.
— Только бы с ней ничего не случилось, — прошептала девушка. — Лучше бы нам всем быть вместе.
Дон Мигель повернулся было к ней, чтобы возразить, но Моська стремительно возвращалась, откинув назад уши и хвост и вытянувшись в струнку.
— Как хорошо бежит! — отметил ослик.
Адель уже вообразила себе тысячу ужасов, но собачка остановилась и доложила, виляя хвостом-опахалом.
— Там две женщины. Одна — пожилая, а другая — молодая. Это мать с дочерью.
— Кто же они такие? — спросила Адель.
Моська уселась на землю, осмотрела передние лапы, обнюхала свой хвост, задумчиво склонила голову набок, а затем заявила:
— Не знаю, что и сказать. Мать по виду нормальная, да и дочь с первого раза никак не распознаешь, но что-то странное в ней есть, особенно в младшей. Мать, похоже, чего-то боится, а дочь всё молчит.
— Может, немая? — предположил Франк.
Моська покусала шерсть на боку, полизала её и подумала.
— Нет, не думаю, что она немая, но… Я не чувствую, что от них исходит опасность, но мне в их обществе неуютно и тревожно, словно они знают что-то, чего я знать не могу.
— Может, это злые волшебницы, — проговорил рыцарь, и глаза его загорелись. — Я победил четырёх злых волшебников, но ни разу не сражался с волшебницами, а с ними вести борьбу труднее.
— Непохоже, что это волшебницы, хотя здесь и пахнет бесовщиной.
— Так где же они? — не выдержал ослик.
— Там.
Моська поднялась на задние лапы, посмотрела в ту сторону, откуда прибежала, но ничего не разглядела.
— Не видно. Вопрос в том, будем ли мы к ним присоединяться.
— А как думаешь ты? — спросил молчавший до этого конь. — Они опасны? Стоит ли идти вместе с ними?
— Не люблю ничего непонятного, а так… — она облизнулась и задумчиво склонила голову набок.
— По-моему, нам ничего другого не остаётся, — сказал рыцарь, — ведь мы идём рядом.
— Безопаснее идти вместе, — сообщил Серый. — Когда враг на глазах…
— Это не враги, — возразила Моська.
— Тогда в чём же дело? — не понял Франк.
— Они странные, — стояла на своём Моська.
— Что же ты предлагаешь? — поинтересовалась Адель.
Мордочка собачки стала очень хитрой.
— Мы можем идти отдельно некоторое время, а я за ними понаблюдаю.
Адель знала, что одни из встреченных ею существ могут оказаться врагами, другие — друзьями, а третьим до неё не будет никакого дела. Опасно обрести врагов, но и потерять возможных друзей будет досадно. А если рассудить, то враг сам будет искать с ней встреч, так что идти неподалёку от странных женщин, не присоединяясь к ним, не имеет смысла.
— Давайте присоединимся к ним, — сказала она, — а там будь что будет.
— Конечно! — обрадовался Франк. — А если младшая окажется немой или хотя бы молчаливой, то нам же лучше. Она не будет трещать…
— Франк! — прервала его девушка. — Ты слишком груб. Надеюсь, ты не будешь повторять такие глупости при этих женщинах.
— Очень они мне нужны! Вот если бы они оказались колдуньями… А вдруг они такие же, как та ваша старушенция в горах? Она неплохо поработала по части пакостничанья.
Адель хотела было оборвать расходившегося мальчишку, но сказала только:
— Поживём — увидим.
— Я тоже думаю, что нам следует присоединиться к этим женщинам, — согласился дон Мигель. — Если они замышляют недоброе, то я разрушу их козни, а если нуждаются в защите, мой рыцарский долг — защитить их.
— Мы сделаем или то или другое, — подхватил Сверчок.
— Во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели, — докончил рыцарь.
— Пока вы рассуждаете, эти женщины успели уйти далеко, — заметил ослик.
— Не успели, — возразила Моська, — потому что сели отдохнуть и поесть.
Она облизнулась, и Серый с сомнением посмотрел на неё.
— У них очень вкусные лепёшки из пшеничной муки. Старшая дала мне две, но я не отказалась бы от третьей.
— Обжора, — добродушно сказал Франк.
Путники очень скоро подошли к двум женщинам, расположившимся на отдых за небольшим холмом. Широкая трещина, расколовшая землю, чернела в стороне. Адель подумала, что эта трещина послужит им хорошим ориентиром. Надо идти вдоль неё, и тогда не заблудишься.
— Здравствуйте, — приветливо сказала она.
Старшая женщина бросила на девушку быстрый взгляд, так же бегло оглядела её друзей и ответила как бы через силу:
— Здравствуйте. Ваша собака рассказала мне, что вы тоже идёте на юг. Вы желаете идти вместе с нами?
Адели почудилась тревога в её голосе, причину которой она не понимала.
— Если это не будет вам неприятно, — робко сказала она.
Женщина показалась ей не очень-то любезной, а выглядела она гораздо старше своих лет. Её волосы поседели, лоб избороздили морщины, но движения оставались быстрыми и ловкими, как у молодой. Зато её дочь, примерно одних лет с Аделью, была очень невзрачной, с бесцветными волосами, невыразительными чертами лица, вялой и не то что равнодушной, но словно ушедшей в себя.
Заметив, что внимание Адели сосредоточилось на дочери, старшая женщина заметно забеспокоилась, и глаза её забегали с девушки на рыцаря. Особенно ей не давал покоя рыцарь. На мальчика и животных женщина почти не глядела.
