Зеленый Дракон вышагивал по своим покоям, страдая от бессилия и отчаяния. Оставалось только сражаться против белой нечисти и молиться, чтобы Бедлам или Грифон нашли выход из положения. Ставить свое будущее и саму жизнь в зависимость от них, отдавать их в чужие руки было непривычно и тревожно. Хотя первый шаг в этом направлении он уже сделал, заключив мирный договор с Грифоном.
Так как жилище каждого из Королей-Драконов отражало его склонности, крепость Зеленого олицетворяла связь природы с цивилизацией еще в большей степени, чем Мэнор. Огромного Короля дубов, самого старого в лесах Дагора, облюбовали еще искатели, а может, и более древняя раса. С недюжинной изобретательностью они использовали природную форму дерева, так что внутри появились просторные комнаты и коридоры, и даже огромные залы. Дуб был крепким и здоровым. Если у Зеленого Дракона и бывали предчувствия, то главным образом связанные с Королем дубов. Зеленый был совершенно уверен, что его владениям придет конец в тот день, когда умрет дерево. Не удивительно, что один из его предшественников-Королей возвел уход за дубом в ранг занятия государственной важности. Эта традиция привилась.
— Лорд Зеленый! — хрипло позвал чей-то голос.
Король-Дракон застыл.
Крошечное пятнышко, повисшее перед ним в воздухе, медленно разворачивалось, обретая человеческие черты. Кейб Бедлам! Драконы-стражники, встревоженные звуком незнакомого голоса, ворвались в покои, один из них вел на сворке пару молодых вивернов. Король-Дракон жестом приказал им убираться.
Лицо Кейба было бледным, он задыхался. Он растерянно огляделся, словно не мог понять, куда попал, но сразу же вспомнил обо всем и, пренебрегая формальностями, схватил за руки Зеленого Дракона:
— Милорд! Ты слывешь собирателем амулетов, оставшихся от искателей, квелей и других цивилизаций, не так ли?
— Да. — Зеленый почувствовал огромную энергию, сосредоточенную внутри Кейба.
— Я должен увидеть твою коллекцию! Ты разрешишь?..
— Да, я…
— Телепортируй нас туда! Я… Я должен беречь силы!
Обескураженный в равной степени и требовательным тоном Кейба, и своей почтительной готовностью выполнить его приказ, Король-Дракон колебался не более секунды. Ведь это был Бедлам, который должен быть сейчас в Северных Пустошах. Если Кейб здесь…
Король не стал тратить время на болтовню. Они исчезли прежде, чем каждый из них успел сделать вдох.
— Не работает, — пробормотал Грифон. — Мы опоздали!
— Гестия входит только в первую фазу. Нужного положения должны достичь обе луны, лорд Грифон. Еще не может быть слишком поздно! — Король-Дракон говорил таким же слабым голосом, как и сам Грифон. Они оба выложились полностью, но единственным результатом совместных усилий была страшная усталость. Судя по всему, Ледяной Дракон ничего не почувствовал.
— Что-то мы упустили… Дракон недовольно зашипел:
— Это яс-сно! Но что именно?
Они сидели на полу в покоях Грифона, между ними стояло Яйцо Ялака. Яйцо излучало энергию; Грифону казалось, что Яйцо ждет от них приказа; но какого?
В книге упоминалось, что возможен и другой образ действий; не пропустили ли они что-то существенное? Грифон потянулся было за книгой, но за спиной у него раздалось сдавленное шипение: дракон затаил дыхание. Грифон посмотрел на Яйцо.
Из кристалла на них смотрело измученное лицо Кейба. Это было не предсказание; Бедлам действительно смотрел на них. Его глаза с недоумением остановились на Синем Драконе, потом он перевел взгляд на друга:
— Грифон, ты следовал указаниям книги?
Союзники переглянулись, и Грифон удивленно воскликнул:
— Да, но как ты….
Кейб улыбнулся, но это была усталая, вымученная улыбка.
— Я догадался. Со мной установили контакт некоторые родственники твоего… союзника.
— Ты говорил с кем-то из Королей? — вмешался Хозяин Ириллиана, в голосе которого слышались любопытство и едва заметное недоверие. Кейб даже не посмотрел в его сторону и продолжил:
— Вы потерпели неудачу. Не спрашивай, откуда мне это известно; я знаю, и все. Вы не правильно поняли один раздел. Не волнуйтесь; я знаю, как исправить ошибку. Мне нужно только, чтобы вы двое продолжали свое дело, пока хватит воли и сил. Не останавливайтесь, пока не упадете от истощения. Это единственный выход.
Голос Кейба еще звучал, но изображение в кристалле уже помутнело. Грифон окликнул его:
— Кейб! Что ты собираешься делать? Кейб заколебался; после паузы его голос раздался снова, уже угасающий и призрачный:
— Примерно то же самое, что пытался проделать со мной Бурый Дракон.
Изображение пропало.
— Что имеет в виду наследник Бедлама? Бурый погиб от руки человека в Бесплодных Землях!
Грифон размышлял. Он догадывался, что имел в виду Кейб. Он рассеянно ответил Королю-Дракону:
— Бурый похитил Кейба и перенес его в Бесплодные Земли; он хотел овладеть его магической силой. Он… — Грифон замолчал. Вот оно! Той ночью Бурого подгоняло близкое равностояние Близнецов; равностояние повторится сегодня, очень скоро… Точнее говоря, через несколько минут.
Помедлив, Грифон продолжил:
— Он хотел принести в жертву Кейба, чтобы изменить баланс силы.
Наконец Синий Дракон понял:
— Никогда бы не поверил, что человек способен на такой фокус.
— Ну так давай поможем этому фокусу сработать. Хотя бы ради него. — Грифон снова занял свое место.
— От нас требуется только использовать нашу силу. Кейб Бедлам намерен вложить в это свою жизнь.
Приступ неистовой ярости, охватившей самоуверенного Лорда Северных Пустошей при исчезновении Кейба, был коротким, но неукротимым. Стены крепости, расшатанные атакой Грозового Дракона, наклонились еще сильней. Потолок растрескался и грозил обрушиться в любую минуту. Снежные вихри снова закружились вокруг ледяного монарха. Гвен, находившаяся ближе всех к дракону, полузасыпанная снегом, из последних сил старалась вырваться из ледяной руки.
Тома почувствовал, что хватка ледяных наручников на его правой руке ослабела, когда обломки стен начали осыпаться со всех сторон. Естественно, он не подал виду; Ледяной Дракон сохранял контроль над заклинанием, и никто из оставшихся пленников не мог воспользоваться своим волшебством. Тома не мог даже трансформироваться.
— Бедлам! — выплюнул Ледяной ненавистное имя, сопроводив его клубом дымящегося морозного выдоха. Это была точка в конце фразы; владыка Северных Пустошей справился со своей яростью. К нему вернулось холодное, безжизненное спокойствие:
— Неважно. Даже если последний из Бедламов просто жалкий трус, я все же займусь его женщиной.
Его глаза остановились на Гвен, вырывавшейся из ледяной руки. Она ответила твердым взглядом.
