Мои джинсы он разорвал по швам, заставив тело дернуться от резкого и сильного движения. Ощущение плотной материи, разрывающейся вокруг тела, вырвало из меня тихий стон. Когда трусики последовали за джинсами, я снова издала непроизвольное стенание. Я потерлась об него, но все, что смогла почувствовать, была одежда. Эта твердая, жаждущая плоть все еще была вне досягаемости.
Я выразила свое негодование серией глубоко разочарованных звуков, и Рафаэль принялся одной рукой расстегивать ремень брюк. К тому времени, как он расстегнул ремень и пуговицу, он и сам начал нечленораздельно возмущаться. Я слишком тесно к нему прижималась, так что он не смог расстегнуть молнию.
- Передвинься выше, - произнес он хриплым от желания голосом.
- Чего? - выдавила я, и он показал, чего, руками, подвинув меня повыше, к своей груди. Вцепившись в его широкие плечи, я ему в этом помогла, и теперь Рафаэлю приходилось раздеваться на ощупь, ибо я загораживала ему весь обзор, при этом его руки то и дело касались моего голого зада. Рафаэль что-то то ли пробормотал, то ли прокричал сквозь зубы. Кажется, слово было похоже не «пожалуйста», но наверняка не скажу.
Кончик его члена коснулся моей голой кожи, и я передвинулась на десяток сантиметров назад, чтобы он смог направить его в мою щелку. Для первого раза позиция не самая лучшая, но подобрать нужный угол не представлялось возможным, потому что все это делалось практически на ощупь. Рафаэль издал тихий нечленораздельный звук, вслед за чем я почувствовала, как головка его члена вошла в меня. Так я и застыла на несколько мгновений, чтобы дать ему возможность войти в меня полностью. В середине первого толчка он слегка замешкался, оставшись почти наполовину снаружи. Тело его содрогнулась, одна рука покрепче уперлась в стенку, вторая была, наконец, свободна для того, чтобы исследовать мое тело. Он прикрыл глаза, проведя по моей полуобнаженной спине, и прошептал сквозь сжатые зубы:
- Такая тугая, такая влажная. Надолго меня не хватит.
В обычной ситуации я предпочла бы подольше, но сейчас нам нужно было кормиться. Жан-Клод дал мне знать, что нам эта энергия просто необходима. Мы должны были взять от Рафаэля все, что он мог предложить.
- Трахни меня, - попросила я и направила свое тело вниз, сразу же обнаружив, что он намного длиннее, чем мне представлялось. Пришла моя очередь прикрыть глаза и содрогнуться, а затем прошептать:
- Трахни меня, Рафаэль, корми меня, трахни меня!
С каждым словом я двигалась вдоль него вверх и вниз, заставляя его член входить и выходить из меня. Позиция, действительно, оказалась не слишком удобной - без его помощи мне было бы сложнее двигаться, но Рафаэль обхватил меня за задницу и впечатал спиной в каменную стену одним сильным толчком своего тела. И ритмично задвигался, вдавливая меня в шероховатый камень. И мне это тоже нравилось.
Я хотела, чтобы он взял меня, излил в меня все долго сдерживаемое желание. Ardeur пытался кормиться, но Рафаэль был королем крыс, и ardeur не смог пробиться сквозь его щиты. В сознании промелькнула паническая мысль Жан-Клода, но тут же исчезла, сменившись осознанием того, что нам придется Рафаэля сломать. Я могла бы возразить, но в тот момент меня обуревал ardeur, и он хотел сломать его.
Рафаэль был напорист и жаден, как бывают мужчины после долгого воздержания. Он вбивался в меня все быстрее и быстрее, сильнее и сильнее. Когда его дыхание стало совсем прерывистым, я произнесла:
- Да, да, пожалуйста, Рафаэль, пожалуйста…
Частично я просила его дать нам возможность кормиться, впустить нас внутрь, снять защиту, пустить нас… Я попыталась войти в ритм, но он телом и руками вдавил меня в стену. Он явно был занят и помогать не намеревался. С каждым толчком мое тело наполняло удовольствие от ощущения его внутри меня, от силы державших меня рук, и его члена внутри, твердого и настойчивого настолько, что я не могла вспомнить, бывало ли со мной такое раньше. И вскоре наслаждение захлестнуло меня, я зашлась криком, вцепившись в него ногтями и зубами, забилась под ним, выгибаясь дугой. Рафаэль издал нечленораздельный вопль, и его тело последним, завершающим ударом глубоко толкнулось в меня, заставив снова вскрикнуть. Рафаэль судорожно дернулся, его веки затрепетали, а щиты снесло, словно взрывной волной. Ardeur, не мешкая, стал питаться от его тела, от его тепла внутри меня, от его жажды, от облегчения. И посреди того наслаждения, что заставило меня вонзить ногти в кожу Рафаэля, вопя его имя в тот момент, когда он дернулся внутри меня, я ощутила Жан-Клода.
Он выбрал Рафаэля потому, что тот был королем, а через короля мы могли питаться ото всех его людей. Жан-Клод потянулся через Рафаэля, через его тело и мое, к крысам-оборотням. Как мы некогда питались от Огюстина и его людей, теперь мы питались от Рафаэля и его крыс. Я почувствовала, как зашаталась Клодия, как Лизандро рухнул на колени, как пытались бежать остальные крысы, или сопротивляться, или не позволить нам проникнуть в себя - но безуспешно. Свою безопасность они доверили своему королю, и когда тот пал, они оказались в нашем распоряжении. Мы могли питаться от них. Некоторые лица были мне знакомы, некоторые нет. В моем сознании они мелькали калейдоскопом растерянных глаз и вздернутых кверху голов. Мы кормились сразу ото всех них.
Рафаэль почувствовал, что происходит, и даже попытался их защитить, но было слишком поздно. Его тело было плотно соединено с моим, и весь его самоконтроль исчез, растворившись в моем теле, в ощущении его рук на нем.
Жан-Клод взял всю эту энергию и направил ее в наших вампиров, всех тех, что находились в городе и чьи жизни напрямую зависели от его силы в качестве Мастера города. Он заставил их всех проснуться - где-то за десять часов до того, как они проснулись бы от мертвого сна самостоятельно. Я поначалу не поняла, зачем он это сделал, но когда он разбудил последнего, то отозвал энергию назад, направив ее на себя и на Ричарда, и только тогда я осознала, в каком ужасном состоянии они оба находились. Жан-Клод использовал полученную энергию на то, чтобы разбудить слабых вампиров потому, что если бы он потерял сознание, то мог бы высосать всю энергию из них, и они бы наверняка этого не пережили. Он опасался, что осушит их через связи, приковывавшие их к Мастеру города, также, как только что сделал это с крысами Рафаэля. Только, в отличие от крыс, вампиры бы умерли.
У меня перехватило дыхание. Сердце словно прикасалось к камню, и дышать было просто невозможно.
Тело Ричарда… о, боже, боже… он умирал. Жан-Клод пытался излечить его, и тогда я увидела, что сделали с телом вампира когти Ричарда. Сердце его билось неравномерно, с перебоями. Господи боже мой, Ричард ранил его в сердце. Жан-Клод направил полученную от крыс энергию в эти раны, и этого, по идее, должно было хватить. Но почему-то раны Ричарда поглощали ее, не исцеляясь. Внезапно я увидела нечто вроде тени, склонившейся над ним.
