Но нет худа без добра, если невозможно никуда отправиться — значит, с чистой совестью нужно отдохнуть. В конце концов, для чего я затеял свои революции? Именно для того, чтобы привести свое королевство в такой порядок, чтобы он не требовал моего поминутного вмешательства — да и жить в свое удовольствие. Вот и начну пожинать плоды. Вооружившись таким благим намерением, я приступил к отдыху — да не тут-то было. И дело оказалось вовсе не в том, что меня находили какие-то дела — нет, я сам по привычке искал их.
Все, что накопилось, я переделал за пару дней (в основном, это были заботы по благоустройству моих покоев, так как дождь и холод постоянно проникали туда, а я вовсе не спартанец и люблю комфорт) — и призадумался, чем заняться дальше. Решительно ничего нового не придумав, я возобновил свои занятия фехтованием с Сарнаком, к нам тут же присоединились Кендаг и — сюрприз — Ннаонна! Когда выяснилось, что Кендаг бьется лучше Сарнака, я не удивился, но самым лучшим фехтовальщиком из всех нас оказалась она! Девчонка своей манерой напоминала брата — она так же вертелась, скакала, уворачивалась — достать ее мечом было совершенно невозможно, в то время, как ее клинок словно превращался в целый частокол лезвий, разя одновременно отовсюду! Поэтому я стал обычно отправлять Кендага с Сарнаком выяснять отношения между собой — а сам брал уроки у юной вампирессы. Конечно, в настоящем бою я бы с ней разделался, поскольку заколдованный доспех защитил бы меня, а Ннаонна не смогла бы парировать ни одного моего выпада, усиленного магией, но вот в тренировке… От нечего делать я освоил и кое-какие «показательные выступления» — нечто среднее между военным танцем и гимнастикой с мечом, практикуемые орками. Я видел эти упражнения, выполняемые одновременно — и совершенно синхронно — дюжиной орков, когда гостил в подземельях Короны. Красота! Стальные лезвия с тихим шорохом описывали круги, восьмерки и более замысловатые фигуры, окутывая блестящими полупрозрачными оболочками гибкие фигуры воинов…
Как-то в зал, где мы упражнялись, заглянул Филька (вот уж кто совершенно не боялся скуки — эльфа ничуть не тяготило вынужденное безделье) и лениво принялся наблюдать за нашей схваткой. Когда в очередной раз меч Ннаонны (мы завели себе для занятий деревянные мечи) нашел слабое место в моей защите, он заявил:
— Вот теперь я верю всем рассказам, Ннаонна, о твоих родичах. Я никогда не видел, чтобы кто-либо сражался с таким мастерством — даже среди лучших эльфийских мастеров клинка!
Это замечание — насчет родичей — было, в общем-то, довольно бестактным (что совершенно свойственно легкомысленному эльфу), но говорило о многом — я впервые слышал, чтобы мой друг Филька признал, что кто-то делает что-либо лучше его соплеменников. Поскольку я порядком вымотался (а моя подружка между тем была свежа, бодра и скакала как белка) — я решил закончить тренировку и воспользовался присутствием Фильки, сказав, что желаю с ним побеседовать.
— Ну что, друг Филька, ты, как я посмотрю, все же поладил с Кендагом и его орками? А то я уж заподозрил, что эльфы — народ заносчивый и не способный ладить с другими жителями Мира.
— Что касается других народов — так ты еще не видел гномов. Вот уж с кем трудно иметь дело… А орки, в сущности, ничего ребята. И к тому же в них чувствуется эльфийская кровь — взять, к примеру, Кендага… Хотя даже в нем эльфийское начало испорчено примесью гномьих и человеческих черт. Особенно человечьих.
— Ладно-ладно… А сам ты не хочешь потренироваться?
— Вот еще! Я столько бился за сотни лет своей жизни, что не нуждаюсь в этом. Скажи, Ингви, а сколько тебе лет?
— Не скажу! — хитрец Филька время от времени пытался выведать у меня тайну продолжительности жизни демонов, но я не сознавался. Пусть не ждет, что его служба мне кончится скоро.
Вообще-то, я каждое утро читал заклинание долголетия, но проверить его действенность у меня возможности пока еще не было — сами понимаете!
…А где-то вблизи, затаившись в тумане
Предчувствий, латает заплаты
Завтрашней пулей блаженный висок…
Егор Летов
Дослушав сына, Элевзиль II на минуту задумался, затем произнес:
— Ну что ж, Алекиан, все верно. Мы видим, что опыт правления Гонзором пошел тебе на пользу — все что ты сказал свидетельствует о подлинно государственном образе мысли. Я могу лишь добавить, что это еще не все неприятности, причиненные нам демоном. Энмарские купцы в последнее время резко подняли цены — и мотивируют это тем, что должны возместить убытки, причиненные им налогами, введенными на их товар в Альде. Это не мелочи… И все эти обстоятельства, вместе взятые, делают войну с Альдой неизбежной… М-да… Плохое время для войны — королевство гномов опять окрепло после нанесенных им в последней войне поражений, теперь король Грабедор только ждет повода, чтобы прислать нам вызов — и при этом монарх Гевы ведет себя все заносчивее — он готов отказаться признавать себя вассалом Империи, стоит лишь нам хоть малость оступиться… Да! Небольшая победоносная война с Альдой послужит и ему уроком! — пока император говорил — все почтительно внимали, — итак, сын, ваши доводы приняты. Мы распорядимся подготовить на имя герцога Гонзора все необходимые документы — включая и разрешение на активную вербовку добровольцев. Ты, Алекиан, возглавишь армию. В твоем распоряжении будут твои гонзорские вассалы, рота нашей гвардии, усиленная наемниками, рыцари-волонтеры, которых ты завербуешь — с этими бродягами-сантлакцами обычно проблем не бывает, они вечно шастают по всей Империи. Объяви, что весной отправляешься в поход — и их набежит под твое знамя сколько угодно. Да, кстати, этот ваш принц Альдийский — он ведь прибыл в Гонзор с целой небольшой армией?
— Да, батюшка. С ним четыре рыцаря.
— Ну вот и еще отряд в твое войско. Ступай, Алекиан, можешь порадовать своего нового приятеля. Мы примем его завтра и оговорим детали. Да, кстати, у этого принца рожа выпивохи — смотри, мальчик, не напивайся с ним!
— Да, батюшка, — пробормотал Алекиан и с поклоном удалился.
Его, конечно, покоробило замечание Императора о Кадор-Манонге, да и то, что его назвали «мальчиком», тоже… Но все это мелочи! Скоро, совсем скоро он во главе огромного войска выступит в поход и с мечом в руке отстоит права прелестной Санеланы! Алекиан представил себе, как он сообщит принцессе о решении батюшки, как вспыхнут при этом ее глаза… Да, жизнь и вправду прекрасна!..
Покинув дворец, принц тут же поспешил на постоялый двор, где остановились его друзья. Вопреки его ожиданию, Кадор-Манонг воспринял новости без энтузиазма:
