- Почему ты смеешься? - надломленным голосом спросила она у Ишханди.
Та сняла двумя пальцами с ленты корсета тополиную пушинку и отпустила её лететь дальше.
- Я рада, что ты не умерла - призналась она.
И в эту секунду, затмевая свет костра, на небе блеснула новая звезда. Её тонкие лучи пронзили синий ночной мрак, разом осветили все небо, посеребрили тонкие шпили замка, озарили весь сад с поднявшимися венчиками лилий.
Ишханди коротко вздохнула, и Орлана увидела на её щеках влажные дорожки слёз.
***
- Шах и мат за пять ходов. - Луксор смёл походившие фигуры с доски и снова принялся их расставлять. - Это уже лучше. Прошлый раз ты продержалась всего два хода.
Орлана откинулась на подушки. Тёплые солнечные лучи танцевали по её обнажённым плечам, по всей комнате, и комната от них казалась пёстрой.
- Ни демона не понимаю в этой игре, - насупилась Орлана.
Луксор посмотрел на неё из-под упавшей на лицо чёлки. Солнечные зайчики танцевали и в его глазах.
- Я же говорил тебе не трогать эту пешку.
- Этого мага войны? - переспросила она, беря в руки резную фигурку.
Ей нравилось рассматривать их, каждое выражение напряжённого лица, каждую руку, сжимающую меч или скипетр.
- Ну да. Смотри. Фигуры должны защищать одна другую. - Он сдвинул с места чёрного слона, потом белую пешку, потом ферзя. Орлана никогда не успевала уследить за всеми этими рокировками и от них начинала страшно нервничать. - Так слон защищает ферзя.
- Аластар защищает императрицу?
У белого ферзя был изящный профиль и тонкий излом губ. Одну руку он прижимал к сердцу, и в солнечном свете блестел перстень на пальце. Вторая рука пряталась под мантией, откуда выглядывал только эфес меча.
- Ну да. Подумай, какой ход нужно сделать следующим.
Она схватилась было за коня - существо, отдалённо напоминающее лошадь, царапнуло её по пальцу острыми рогами, - но передумала и нерешительно двинула вперёд пешку. Глубокий капюшон не давал рассмотреть её лица, а меч висел за спиной, в изящный ажурных ножнах.
- Императрица защищает этого мага войны.
- Нет, любимая, не рационально. Ну где ты это видела? И не строй, пожалуйста, такое лицо.
Понимая, что делай несчастные глаза или не делай, подсказки от него на этот раз не добьёшься, Орлана сложила руки на груди.
- Что-то не хочется больше играть.
Луксор сдвинул фигуры на место и хитро глянул на неё.
- Не хочешь играть - ешь. Ты проиграла уже три партии.
Понимая, что деваться с кровати всё равно некуда, Орлана потянулась за креманкой с мороженным, которое осталось ещё с завтрака и теперь, простояв пару часов под солнцем, превратилось в густую розовую лужицу. Съесть его она обещала и за одну проигранную партию, но Луксор выигрывал с такой скоростью, что она просто не успевала спохватиться.
- Хоть бы поддался, - обречённо выдохнула Орлана, облизывая ложку.
- Да я бы поддался, если бы успел! - Он завис над доской, подперев рукой голову. - Ну, хочешь, просто поговорим?
Скрещенные по-турецки ноги онемели, Орлана дёрнулась и капнула мороженным на светлую ночную рубашку.
- Давай, - пробормотала она, рассматривая пятно. Приторное месиво в горло решительно не лезло.
Луксор поднялся, с хрустом потянулся, разминая затёкшие мышцы, убрал с постели шахматы. Орлана тут же вытянула ноги и, решив, что за ней больше не наблюдают, отставила мороженное на ночной столик.
- Эй! - возмутился Луксор. - Между прочим, Адальберто сказал, что у тебя истощение. Так что не увиливай.
Почему-то Адальберто был уверен, что от страшной смерти её спасёт именно мороженное и только оно. Пришлось возвращаться к трапезе. Пока Луксор прикрывал окно, она зажмурилась и сунула в рот полную ложку. Тёплый ветер из сада нёс запах цветов, и ветка дерева скреблась в стекло, будто просилась внутрь.
Луксор лёг на Орланины вытянутые ноги и обхватил их под коленками.
- Я расспросил в академии о Мэрсайл. О ней много сплетен, оказывается, ходило.
Мороженное встало в горле, и Орлана, как ни старалась, не могла его проглотить. Она поднесла следующую ложку к губам Луксора. Тот, не задумываясь, проглотил угощение и только потом сердито зафыркал.
- Я уже почти что всё съела, - предупредительно закричала Орлана, показывая ему наполовину пустую хрустальную креманку. - Так что там про Мэрсайл?
Луксор вытер с губ сладкие капельки.
- Была со всех сторон положительная девушка из довольно уважаемой семьи. И случилась у неё безответная любовь к преподавателю. Какое-то время никто не знал об этом, а потом она сама выбрала момент и призналась ему.
- М! - восхитилась Орлана с полным ртом мороженного. - Романтично. А он что?
Луксор осторожно расправил складки ночной рубашки у неё на коленях.
- Сделал то, что сделал бы каждый вменяемый преподаватель. Попросил перевести его работать в другое здание академии. Ему дали другую группу, и девушку эту он больше не увидел.
Орлана отставила наконец от себя ненавистную креманку и с грустью посмотрела на липкие от сладости руки.
- И всё вроде бы ничего. Её подруги говорили, что она вела себя как обычно, училась, развлекалась со всеми. А потом призналась им, что собирается выпрыгнуть из окна стеклянной аудитории.
Орлана припомнила все свои недолгие путешествия по академии и эту аудиторию, спрятавшуюся под самой крышей. Три стены в ней были полностью из стекла, и прозрачные оконца на потолке делали залу необычайно светлой и страшной. Альмарейн лежал под ней лоскутным одеялом.
- Её спасли?
- Да, подружки испугались, сразу всё разболтали, и её забрали родители. Но знаешь, после этого пошли разные слухи, сплетни, и она не смогла учиться дальше.
Орлана облизала пальцы, один за другим. В прочий раз она бы не поленилась сходить в ванную, но сейчас ей не хотелось отрываться от кровавой истории.
- И почему тогда Аластар не нашёл ничего подозрительного о ней?
Луксор поцеловал её в коленку, обтянутую светлым шёлком.
- Может, он и нашёл, но тебе не сказал.
Скорбно вздыхая, Орлана отвернулась к окну. Она представляла себе, как расскажут садовнику-отцу тогдашней студентки высшей Альмарейнской академии о том, что его дочь ушла из замка ночью и бесследно пропала. Представила, как он найдёт её цветастую шаль, брошенную в одной из множества галерей. А в комнате Риана ещё лежит на стуле клубок желтоватых ниток, тонкий, похожий на цыганскую иглу, крючок и обрывок кружев.
Луксор проводил его до самых ворот. Не из долга гостеприимства, просто хотелось убедиться, что Идрис не вернётся, не усядется на ветку какого-нибудь дерева и не начнёт мучить несчастную флейту, дожидаясь, пока мимо пойдёт Орлана.
