— На каждый скрип двери мы вздрагиваем, — пожаловалась Роут по-люштански, — думаем: это принесли еду или пришли за нами?
— Мне кажется, они держат нас, чтобы как-то повлиять на Шайсу, — задумчиво сказал Готто.
— Я постараюсь вам помочь, — Хэйсоа поднялась с дивана. — Но сначала я должна все выяснить. Где может находиться этот Ортег?
«Удача сопутствует смелым», — Хэйсоа прочитала древний девиз, начертанный на каменной стене над балконом. Это была чистая правда: ее разведка оборачивалась неслыханной удачей. Она понятия не имела, как будет выпытывать у Ортега, хозяина замка, о его намерениях. А тут, подкравшись к кованым дверям, поняла, что за ними идет совещание, на котором все тайны могут раскрыться сами собой.
Двое стражей в белых кольчугах поверх шерстяных туник бросились навстречу высокой синеглазой незнакомке, хватаясь за рукоятки сабель. Но они не успели даже вскрикнуть, когда молния голубого огня ударила обоих, заставив бессильно скользнуть по холодной стене. Стараясь не смотреть на лица, сведенные в тщетной попытке позвать на помощь, Хэйсоа жадно припала ухом к дверям.
Теперь гулкие своды замка были ей на руку. Каждое слово, произнесенное за дверями, было отчетливо слышно, тем более что голос говорившего был низок и мощен, как снежная лавина. А язык оказался знакомым благодаря усердному труду по переводу бумаг, найденных у пленного аникодорца.
— Итак, Гермил вернулся один, — пророкотал говоривший.
— Господин Ортег, у Иелкона большие неприятности, — тревожно звучал молодой голос. — Придется поднимать ниметоны. Если мы промедлим, девушка погибнет. Кроме того, наш посланец вовсе не намерен отдавать ее нам в руки. Произошло то, чего ты опасался, — он ее жалеет.
— Отправляй ниметоны, Кликон. Если надо, отдай распоряжение, чтобы идер поставили еще на два — у нас же есть запасные на восточном плато. Мне плевать на Иелкона — он позволяет себе слишком много самостоятельности. Надо спасти девчонку. Она должна погибнуть только на алтаре Колон — и ни мгновением раньше. За это ты отвечаешь головой.
— Да, господин Ортег.
Хэйсоа вдумывалась в услышанное. Так вот что задумал этот Ортег! Он хочет лишить мир Звездной силы. Древние сектанты действовали так же согласно своей идее. Какая идея движет магом? Но это не важно. Ведь Звездная сила исчезнет, только когда Шайса умрет на алтаре Колон. Или…
— Эй! Кто ты такая?!
Молодой стражник, наверное, совершал обход замка. Увидев Хэйсоа и двух своих неподвижных товарищей, он, не раздумывая, выхватил саблю. Сестра метнула в него Звездный огонь, но навстречу голубому пламени с острия сабли слетел острый ослепительно белый луч. А на крик стражника уже сбегались люди со всего замка. Еще мгновение — и из дверей выйдет Ортег со своим собеседником, они наверняка тоже не безоружны… Хэйсоа вызвала карту перемещения. Она с жалостью вспомнила о Гот-то и Роут, которым обещала помощь. Но им не угрожает немедленная гибель, а позднее она за ними вернется. А сейчас — назад, в храм, пока ее там не хватились. Поймав рукой самый яркий из трепещущих огоньков, Хэйсоа исчезла на глазах изумленных стражников и разгневанного Ортега, застывшего на пороге.
Оказавшись в неком знакомом для любой искательницы пространстве, Хэйсоа уже видела хрустальные башни храма, выраставшие из темного тумана. И вдруг странное сопротивление толкнуло ее назад: храм был закрыт для возвращения. Значит, угрожающие слова управительницы о том, что после самовольной отлучки нельзя будет вернуться назад, были не пустым звуком. Однако ни у кого еще не было повода это проверить. Наверное, Сияющая что-то сделала с картой перемещений.
В пространстве между двумя точками дул сильный встречный ветер. Он закрутил Хэйсоа и бросил ее обратно — в замок Ортега. Там не успели еще опомниться после ее исчезновения, когда прямо перед распахнутыми дверями, ведущими в кабинет хозяина, заклубилось темное облако, из которого синеглазая женщина появилась вновь… Волосы и одежда Хэйсоа были спутаны, как будто она попала в ураган. Нахмуренный Ортег шагнул вперед, поднимая саблю, сверкающую белым огнем идера. Не дав возможности своим недругам остановить ее, Хэйсоа снова вызвала карту перемещений и поймала рукой первого попавшегося голубого мотылька.
Когда я поняла, что спасена, то едва не лишилась чувств. Меня удерживали веревки, но умная Виса осторожным рывком когтей освободила мне руки и ноги. Я сразу же бросилась к Эстрилу: надо было немедленно уходить, пока дикари не опомнились. Однако теребя неподатливые путы и оглядываясь, я заметила, что никто из племени не рискнул поднять глаз. Даже шаман продолжал лежать, распростершись на земле, хотя Виса не причинила ему серьезного вреда. Дикари опасались даже не огромных тигров с горящими светло-зелеными глазами. Белая кошка была их божеством, однажды спустившимся с небес. Божество снизошло до них и явило свою волю, которой никто не смел противиться. Как только Эстрил и Иелкон были свободны, мы вслед за Висой покинули площадку.
Впереди была ночная чаща, возможно, полная диких зверей, да и клыкастые спутники моей Висы не вызывали доверия. Но страшнее человека зверя нет, и поэтому мы уходили, оставляя большую опасность за спиной. Как только страшные столбы для жертвоприношений скрылись из виду, я вдруг почувствовала неудержимую любовь ко всему, что меня окружало. Я вела себя, как девчонка: постоянно бросалась целовать Вису в усатую морду, не обращая внимания на удивленные взгляды тигров, висла на шее у Эстрила, тоже ошеломленного неожиданным и чудесным спасением. Я испытывала злорадное желание пнуть кого-нибудь из этих глупых дикарей в торчащий кверху костлявый зад, но ограничилась тем, что сорвала с одного из них леопардовую шкуру. Надо было чем-то прикрыть наготу, а то Иелкон так и ел меня глазами. Эстрил тоже обзавелся трофеем: он нашел свой охотничий нож, подаренный кочевниками бертмед.
Виса вела нас через лес. Он был совсем не похож на тот, сквозь который мы пробирались на Ловиже: ни папоротников, ни лиан. Высокие, редко растущие деревья были похожи на колонны в величественном древнем храме. Густой лишайник одевал их малахитом на высоту человеческого роста. Земля под ногами, хоть и влажная после вчерашнего дождя, была упругой; кое-где зеленел низкорослый кустарник, да на полянах среди седой от ночной росы травы пламенели пунцовые цветы. Лес был полон жизни: птицы вкладывали в песни всю душу, желтые глаза хищников следили за нами из-за деревьев, мириады разноцветных светлячков вились над нашими головами.
