Затем зверь умер.
После Нед попытается вспомнить, что он почувствовал, когда увидел, как дядя прибил этого волка, — именно это слово пришло ему в голову, — а потом сразу же другой волк отпрянул назад, уклоняясь от второго, быстрого удара, почти продолжающего первый.
Когда третий волк также отступил, Нед увидел друида, лежащего позади волка на гравии. Руки Бриса были раскинуты в стороны, одна нога неловко подогнута и прижата телом.
Он снова посмотрел на дядю. И возникла неизбежная мысль: «Он уже делал это раньше».
Чувствовалась разница между решительными действиями отца, защищавшего Неда и Грега, отвагой самого Грегори, неуклюжей попыткой Неда сделать что-то полезное… и тем, как Дейв Мартынюк уложил выбранных им противников.
Вероятно, можно родиться, умея это делать, но более вероятно, что этому учатся в деле. Когда и где, Нед не знал, но был почти уверен, что это имеет отношение к тому времени, когда волосы его тети стали белыми.
Три уцелевших волка пятились от Дейва, поджав хвосты. Они не убегали. Еще нет. Они наблюдали.
Мартынюк подошел к друиду.
— Я не хотел его убивать, — произнес он. — Надеюсь, не убил.
Он опустился на колени на тропинку. Приложил пальцы к шее друида, и потом встал и покачал головой.
— Проклятье, — произнес он.
— Он пришел сюда, чтобы убить Неда, — тихо сказал Эдвард Марринер. — И всех остальных, если понадобится.
Мартынюк не поднял глаз.
— Знаю. Мы… ваш сын попал в историю.
Нед не совсем понимал, почему ему так грустно при виде маленькой фигурки друида, который вызвал к жизни Изабель. Шелестели листья; когда они колебались, сквозь них пробивались лучики света.
«Здесь когда-то был мир. Его у нас отняли силой. Дело не только в них троих».
Он прочистил горло.
— Дядя Дейв, если он… ушел, означает ли это, что Изабель больше нельзя призвать? В следующий раз?
Дядя поднял на него глаза.
— Это ее имя?
Нед кивнул.
Дейв Мартынюк встал, слегка поморщившись. Стряхнул пыль с колен.
— Я не думаю, что проблема в этом. — Он махнул рукой в сторону волков. — Они тоже духи. Подозреваю, что есть и другие друиды среди тех, кто возвращается в ночь Белтейна. Этот, возможно, был сильнее. Сохранил свое место в этой истории.
— Он пытался изменить эту историю, — сказал Нед. — Как я понял… — Его голос замер.
— Ты прав. Я тоже так думаю. — Дядя посмотрел на Грегори. — Кто научил вас драться с волками?
Грег придерживал левую руку. Кровь яркой струйкой сочилась сквозь его пальцы, но ему удалось криво усмехнуться.
— Факультативный курс в колледже. Я мог выбрать экономику, а выбрал бокс с волками.
— Очень смешно. Поехали, — сказал Эдвард Марринер. — Найдем местную больницу.
Грег покачал головой.
— Нет. Доктор Форд может перевязать меня на вилле. Я в порядке. Рана только на вид такая серьезная.
— Тебе нужно сделать прививки от бешенства, Грег.
— Не нужно, — заявил Нед, удивив сам себя. — Это же духи в обличье волков, помнишь? У них не бывает бешенства.
Дядя Дейв кивнул головой.
— Он почти наверняка прав, Эдвард. Они будут настаивать на прививках против бешенства и могут задержать его в больнице. И нам придется кое-что объяснить. — Он показал на друида. — Это тело… не думаю, что оно просто сразу исчезнет.
— Что же делать? — спросил отец Неда. — С ним?
— А позже оно исчезнет? Я хочу сказать, он снова отделится от тела, или как? — спросил Нед.
— Возможно. Я не знаю точно. У меня не было в колледже такого курса. — Мартынюк грустно улыбнулся.
— Мы сможем ее отодвинуть? — Отец Неда показал на каменный саркофаг рядом с полутемной аллеей. Его крышка лежала немного криво.
Дейв Мартынюк взглянул туда.
— Может быть.
Нед смотрел, как отец и дядя подошли к саркофагу. Каждый ухватился за конец тяжелой каменной крышки. У него возникло странное чувство, нечто вроде гордости, когда они на счет «три» одновременно поднатужились и со стоном наполовину сдвинули камень в сторону.
— Думаю, этого хватит, — сказал Грег, держась за руку. — Он не такой большой.
Он был небольшим. Волки смотрели, теперь странно пассивные, как два человека вернулись, очень бережно подняли друида и отнесли его к пустому гробу. Опустили его внутрь и, снова напрягая силы, поставили каменную крышку на место до конца.
Несколько секунд они смотрели на гроб, потом Дейв Мартынюк подошел к волкам.
Их осталось четверо; тот, которого уложил Грег, пришел в себя и присоединился к остальным. На этот раз они не отступили.
Мартынюк сказал что-то на том же древнем языке, валлийском или гаэльском. Звери смотрели на него. А потом повернулись и вместе потрусили к самым древним могилам и церкви за ними. Четыре человека смотрели, как они миновали участок раскопок, обогнули церковь и исчезли из виду.
— Что вы им сказали? — тихо спросил Эдвард Марринер. Он пытался выпрямить спину. Нед подумал, что каменная крышка очень тяжелая. Его отец не из тех людей, которые созданы, чтобы поднимать и таскать тяжести. Или наносить удары палками. Неделю назад Нед и представить себе не мог, что отец на такое способен.
— Я сказал им, что наступление ночи, вероятно, поможет им вернуться. Пожелал им спокойной обратной дороги.
— Вот как?
Мартынюк кивнул.
Он поднял ближайшего из трех убитых волков и, прихрамывая, отнес куда-то за деревья. Вернулся за вторым. Эдвард Марринер взял третьего. У него был удивленный вид, когда он его поднял, будто волк оказался слишком легким. Нед увидел, как отец поднял брови и пошел вслед за Дейвом за деревья.
— Некоторые животные пострадали, когда эта история заварилась, — сухо произнес Грег.
Нед посмотрел на него.
— Ты в порядке?
Грег все еще держался за плечо. Вторая травма за два дня.
— Мне лучше, парень. Могло быть и хуже, наверное. Куда деваются каскадеры, когда они нужны, а?
Отец и дядя вернулись. Отец Неда расстегивал на ходу рубашку, потом снял ее. Нед быстро нашарил в кармане перочинный нож и открыл маленькие ножницы. Отец попытался разрезать ими ткань, но лезвия оказались короткими. Эдвард Марринер заворчал, отдал ножик и руками разорвал рубашку снизу почти до самого ворота. Оторвал пуговицы и обвязал всей рубашкой руку Грега.
— До дома должно хватить, — сказал он.
— Есть пуля, чтобы я мог зажать ее в зубах? — спросил Грег.
Эдвард Марринер, стоя с голым торсом, коротко улыбнулся.
— Тайленол лежит в отделении для перчаток.
— Сойдет, — сказал Грег. — Мы живем в примитивную эпоху. По крайней мере, вы не разрисовали себе грудь, босс.
