Я против воли зауважал этого старика. Хотя он еще тот монстр, позволяющий убивать людей сотнями ради силы. Тут же я вспомнил еще один закон колдовства - ретраитур может вместить силу шести ста шестидесяти шести человек. Нахрена они убивают так много? Они явно лишили жизни больше этого количества. Может, есть еще один, или даже два великих шамана с ретраитурами, которые заполняют простые шаманы на площади?
Голова шла кругом от множества вопросов без ответов. Но как, как? Эх, завладеть бы этими знаниями.
Шаман внизу зашевелился и открыл один из ящиков. Он достал толстую, потертую книгу с кожаными ремешками, позволяющими всегда ей быть закрытой. Внимательно посмотрел на обложку, на которой было нарисовано дерево, приложил пальцы к определенным частям рисунка и только после этого открыл книгу. Старик перелистал страницы почти до конца, взял перо с чернилами и начал писать, иногда, подолгу задумываясь.
У меня чуть пена не пошла изо рта от жадности. Это же его дневник!!! Иначе, зачем такие предосторожности? На книгу наложено заклятие. Пальцы свело судорогой, они уже хватали дневник и жадно листали страницы. Какие же знания мог там записать этот мастодонт колдовства? Я ведь вполне могу сейчас смотреть на одного из самых сильных колдунов, мира не знаю, но вот континента - это почти наверняка, уж точно он высший колдун.
Я еле сдержал стон отчаяния, когда старик закрыл дневник, положил его в ящик, а сам лег на кровать и затушил свечу.
Пора вызывать Каститас. Я достал зеркало, обычным кинжалом проколол палец и начеркал кровью на нем несколько колдовских символов, затем тихо произнес заклинание, надеясь, что шаман ничего не почувствует. Поверхность зеркала заклубилась красным маревом, и появилось чем-то возбужденное лицо Каститас.
- Тихо, - сразу прошипел я, пока она рта не раскрыла. - Этажом ниже спит могучий шаман, который не задумываясь меня убьет, если узнает, что я здесь.
Глаза девушки округлились от удивления, а взгляд стал донельзя глупым.
- О, как, - выдохнула она шепотом. - Как ты вляпался в это?
- Долго рассказывать. Мне нужна ваша с Ветус помощь. Шамана надо срочно убить, иначе он убьет меня.
- Мать нам не поможет. Она на совете ковена и просила ее не тревожить. С любым шаманом, я сама справлюсь, - самодовольно закончила она. - Где ты? Я почему-то плохо тебя ощущаю. Ты где-то на равнине?
- В столице Глауану, на крыше башни с колоколом. Она в центре находиться, возле огромного костра, где жгут мумии людей, из которых суджере вытянуло силы и переместило в ретраитур, что лежит под подушкой лысого шамана, которого нам и надо убить.
- Дела, - изумленно протянула она. - Не знаю когда буду, но точно буду. Я не могу это пропустить.
Связь оборвалась. Зеркало приняло свой первоначальный вид. В голове занозой засела мысль о том, что Каститас плохо ощущает хитрое заклятие, наложенное на меня. С чего бы это? Неужели действует мое заклятие, наложенное в том злополучном доме в Кар-Карасе? Оно должно совсем не так себя вести. Я не правильно наложил его? Что-то перепутал, как в бою против Густава? Этого так просто не узнать, а проверять ой как не хочется, шанс будет только один.
Я привалился к уцелевшей стене древней башне и принялся ждать Каститас.
Что-то упрямо припекало мою щеку, норовя превратить ее в подобие тонкого, хорошо прожаренного лоскута мяса. В желудке, кто-то буркнул, требуя пожрать. Я открыл неподъемные веки и уставился на солнце. Оно было уже высоко в небе, насмешливо взирая на меня. Сколько же я проспал? Ночью сон сморил меня - это было неизбежно, я потратит много сил и эмоций за последние сутки. Каститас еще не было. Что-то она задерживается. Хотя, скорее всего уже где-то рядом с городом, но ждет ночи, чтобы иметь возможность колдовать. Она ведь не знает, что шаман активирует ночью свое могучее колдовство. А если мы не успеем? В спешке я не сообразил поведать этого через зеркало, а сейчас уже поздно. Всё, приплыли, я ничего не мог сделать, чтобы остановить шамана. Тень черного отчаяние коснулась меня. Армия может погибнуть из-за меня. Сорок тысяч человек из-за одного меня. Так, перестань паниковать. Время еще есть. Да и паладины со священниками могут отвести заклинание равнинников.
Я попытался встать. Всё тело болело от неудобной позы и каменной кровати. Хотелось пить. Язык стал сухим и шершавым. Я переполз в тенек и, перегнувшись, через край, посмотрел вниз. Там всё так же хозяйничали шаманы и равнинники-воины, которые стерегли башню. Похоже, после вчерашней нашей диверсии, они больше не решались оставить ее без прикрытия.
До меня начала доходить мысль, что я изрядно сплоховал. Я не мог выбраться с третьего этажа башни, по крайне мере, до того, как солнце скроется за горизонтом и на мир опустятся сумерки. Перепрыгнуть обратно, на плоскую крышу дома, которая привела меня сюда, без колдовства я не мог, спуститься по стене вниз, тоже не мог, единственный путь это люк, но ведь он опутан множеством заклятий.
Внезапно, равнинники внизу забегали, засуетились. Вдалеке зазвучали барабаны. Я узнал их, такие использовались в имперской армии. Я выпрямился во весь рост и попытался рассмотреть, что там твориться за городской стеной, но ничего не было видно, слишком далеко и рельеф местности мешал.
Барабаны не смолкали час, потом послышались глухие крики и отдаленный звон стали. Армия прямо с марша пошла в атаку на город. Значит, Фалк успел всё передать и ему поверили. В отдалении донесся страшный удар, послышался треск дерева, звон железа и конское ржание. Похоже равнинники вышли из города и решили дать открытый бой, попав под рыцарскую конницу. Странная тактика, могли бы и попробовать отбиться внутри стен города. Какая-никакая, а защита. Тут конница была бы бесполезна. Но ведь я не знал, какое заклинание приготовил великий шаман. Может быть для него нужно, чтобы все имперцы были сосредоточены в одном месте? Если бы равнинники заперлись в городе, то имперцы попробовали бы окружить город и растеклись вокруг него жидким строем. Заклинание лысого старика, скорее всего, бьет по площади.
Бой шел уже несколько часов. Я отчаянно сожалел, что не могу видеть, как происходит сражения, но по уменьшающемуся количеству равнинников внизу, понимал, что Глауану проигрывает и вводит в бой резервы. Но и солнце уже клонилось к закату. Багровый краешек шара уже коснулся линии горизонта.
Я подбежал к люку и заглянул в комнату. Шаман сидел за столом. Перед ним лежал раскрытый дневник, и в большом, заполненном красной жидкостью, прозрачном бокале, лежал рубин, размером с мой кулак, ни меньше. Старик сквозь окно смотрел на солнце. В его взгляде отражалось нетерпение. Он не мог не слышать приближающихся звуков поля брани, имперцы уже были около стен города.
