— Что дальше? Почему они тебя не убили?
— Сам не знаю. Мне удалось каким-то невероятным образом от них убежать и спрятаться в подвал…
— Подожди, — нахмурился Волк. — Ты хочешь сказать, что в тебя стреляли ребята Харона из его охранного агентства?
— Это я только что и сказал.
— И ни один в тебя не попал, а ты смог убежать?
— Так и было.
— Прости, но этого не могло быть!
— Почему?
— Да потому что стрелять они умеют. В боевой группе в основном парни из тех, кто прошел горячие точки — если они стреляют, то убивают…
— А еще Харон сказал, что ты не мог приехать, потому что болен, — невпопад проговорил Вадим. — Ты и в это не веришь?
— Я здоров, и мне никто не звонил. Хочешь, чтобы я поверил в то, что мой шеф и наставник дал команду тебя застрелить?
— Я ничего не хочу. Ты спросил, я рассказал, как было дело, — Крот встал. — Мясо ты готовишь отличное. Было очень вкусно. Спасибо. Я пошел.
— Подожди, — поморщился Слава. — Ты же понимаешь, что я не могу тебе поверить? Ты мог ошибиться, да и вообще это слишком фантастично звучит даже для меня. Может быть тебе показалось?
— Мне не показалось, — Вадим направился к двери. — Извини, но все было так, как я сказал. Проверить, думаю, нетрудно: съезди в котельную, поговори с Иванычем…
— Съездил бы и поговорил, да нет Иваныча.
— Что значит, нет Иваныча? — Крот остановился у самой двери и ошеломленно уставился на Волка. — Я же с ним вчера разговаривал, а он со мной.
— Не знаю, с кем ты разговаривал, но Иваныча убила какая-то тварь вчера ночью прямо в котельной, буквально разорвала в клочья. Сам видел, меня хозяин вызвал. Я потом заснуть не мог, эти ошметки у меня до сих пор перед глазами. Ты даже не представляешь, как, оказывается, можно человека порвать. К тому же часть Иваныча съели…
— Что?!
— Половины тела найти не удалось, мозг из головы выеден. Похоже, на проделки демона — твоего демона…
— Почему моего?
— А чьего? — Воислав вытащил из тумбочки пухлый конверт и протянул ему. — Бери, это за василиска, ты эти деньги честно заработал. А демон твой, поэтому вечером поедем на охоту в котельную, его убивать.
— А если у меня другие планы?
— Отказаться ты не можешь, иначе все будут думать, что ты свой оберег выкупил жизнью Иваныча.
— Как?
— Очень просто. Приехал ночью, открыл портал, демон вышел и сожрал старика.
— Но ночью я спал …
— Есть свидетели?
— Нет…
— Тогда до вечера.
— Но я не умею обращаться с порталами…
— А как ты вернулся?
— Мне демон помог.
— Есть свидетели?
— Ты же знаешь, что нет.
— Тогда придется ехать.
Вадим вышел из кузницы, услышал, как щелкнул замок за спиной и только тут пришел в себя. Иваныча убили? И Волк думает, что это он подставил сторожа? Бред! Но почему он так решил? С чего? Он что, похож на убийцу? Все словно сошли с ума, все его в чем-то подозревают. Возможно, и Харон решил, что он работает на демонов? Что-то он совсем перестает понимать, что происходит с ним в этом мире. Крот вздохнул, постоял на истоптанном снеге и крикнул в окошко подвала.
— Маша! Я иду домой.
Снизу выглянула чумазая мордочка.
— Домой…
— Домой. Поймала кого-нибудь?
— Поймала…
— Вот и хорошо. Обратно опять поедем на троллейбусе, так что постарайся никого не напугать, а то выгонят нас. И по дороге заедем к Миле, одежду заберем.
Он подождал, пока мара залезет ему на руки, закутал ее в покрывало и зашагал вперед к ближайшему проспекту. Правда, прошел недолго, едва свернул в небольшой глухой переулок, дорогу ему перегородили двое парней. Внутри забилось чувство опасности, хоть змеиного запаха он не почувствовал.
— Значит так, парнишка, — сказал тот, что постарше, одетый в черный пуховик и шарф явно ручной вязки. — Отдаешь телефон, деньги и что там у тебя есть ценного, а после этого уходишь целый и невредимый. Есть и другой вариант, мы тебя бьем и сами забираем все, что у тебя есть. Как видишь, результат один и тот же, а последствия разные.
— Красиво излагаешь, — вежливо ответил Вадим, чувствуя как нагревается камень и в нем просыпается злость. Гопников никогда не любил, бил при каждом удобном случае. Для этого и в каратэ в свое время пошел, чтобы рож этих не бояться в темных переулках. — И наверное больше всего вам нужно то, что у меня на шее висит?
— А что у тебя висит на шее? — спросил второй, одетый в кожаную куртку. — Золотой крест, цепура? Пригодится. Так как — по-хорошему или по-плохому?
— По-хорошему, — Вадим расстегнул куртку и положил руку на кинжал. — Вы просто уходите, а я вас не трогаю.
— И ребенка не жалко?
— Я его положу на снег, — Крот сделал шаг в сторону и положил сверток на землю, — чтобы он нам не мешал.
— Бей! — крикнул гопник, выхватывая нож. — Вали козла!
Покрывало зашевелилось, из него выпрыгнула на грязный снег шишимора и что-то грозно проверещала. Челюсти у обоих парней отвисли. Мара снова что-то проверещала и пошла к ним, поднявшись на задние лапки.
— Атас! — заорал тот, чтобы был одет в пуховик. — Рви когти! Черт!!!
Вадим еще и понять ничего не успел, как оба гопника исчезли за поворотом, а за ними, подвывая, понеслась мара. Он растерянно проводил ее взглядом, поднял с грязного снега покрывало и зашагал за ними. Машка нашлась за поворотом, она залезла на небольшой заборчик и что-то выглядывала. Когда он подошел, залезла на руки, и он снова закутал ее.
— Что это было? — спросил Крот. — Ты чего вытворяешь?
— Люди… — Маша поерзала, устраиваясь удобнее. — Глупые…
— Да, действительно, иначе их не назовешь, но я тебя не об этом спрашивал. Ты зачем вылезла? А вдруг они бы что-нибудь тебе сделали?
— Глупые… — повторила мара. — Не сделали… боялись…
— Да уж, страшнее тебя зверя нет.
— Не зверь… Маша…
— Маша, — он погладил ее по голове. — Хорошая ты. Привык я к тебе.
— Привык…
Они вышли на улицу и дошли до остановки, почти сразу из-за угла вывернул нужный им троллейбус и остановился. В салоне было пусто, несколько человек сидели, нахохлившись и подняв воротники, он сел на заднее сиденье, прижал мару к груди и закрыл глаза. После несостоявшейся драки в нем снова проснулась усталость. Лень было даже сидеть и дремать. И уж тем более думать о чем-то. Даже шевелиться не хотелось…
Водитель объявил нужную им остановку. Вадим сделав над собой значительное волевое усилие, поднялся с насиженного теплого места и вышел. Троллейбус, фыркнув закрывающимися дверями, укатил, а он поплелся по длинной холодной улице. Маша тоже притихла, то ли заснула, то ли ей было лень шевелиться. Он прошел квартал, добрался до бутика и открыл дверь. Зазвенели колокольчики под потолком, и Мила, оторвав голову от компа, взглянула на него своими огромными зелеными глазищами.
