Петроний тряхнул головой.
— Прошу прощения, — сказал он Скомбру. — Я, должно быть, замечтался. Так чего вы хотели?
Вестиарий попробовал еще раз:
— Ваше императорское высочество! Я… э-э… хотел извиниться за… э-э… невольные обиды, которые мог нанести вам, и заверить, что они… э-э… ни в коем случае не были преднамеренны.
На сей раз, отметил Крисп, красноречие вестиария было уже не столь гладким.
Петроний кивнул.
— Почитаемый господин!..
«Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» — снова пропел невидимый хор.
Крисп был готов к этому и сохранил невозмутимый вид. Анфим опять огляделся и прыснул со смеху. Скомбр услышал его и сник прямо на глазах.
— Так что вы говорили? — подбодрил его Петроний.
— Это неважно, — вяло отмахнулся Скомбр.
— Почему же, почитаемый господин…
Хор подхватил, не промедлив ни мгновения: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!»
Анфим прыснул еще раз, гораздо громче. Скомбр, игнорируя все правила придворного этикета, поднял свою тушу из кресла и побрел к двери.
— Вот те на! — воскликнул Петроний, едва евнух захлопнул за собою дверь. — Как вы думаете: может, я что-то не так сказал?
Мавр, как обычно, услышал новости первым:
— Скомбр вчера подал в отставку!
— Да ну? Почитаемый господин? — Крисп насвистел мелодию, которой отвечал Петронию хор.
— Он самый. — Мавр засмеялся. Слухи об истории с хором распространились по дворцовому комплексу, как пожар. — Мало того: он выбрил себе тонзуру и ушел в монастырь. Вместе со своим племянником Аскилтом и кузеном Эвмолпом.
— Я бы на их месте тоже ушел, — заметил Крисп. — Петроний почитает служителей благого бога, так что, возможно, не станет рубить им головы с плеч теперь, когда их покровитель в опале.
— Возможно, — не без сожаления согласился Мавр. И тут же просиял:
— Но теперь, когда их покровитель в опале, кто будет новым вестиарием? — Он ткнул пальцем в Криспа.
— Увидим. Это решать Автократору. — Несмотря на расположение к нему Анфима и на усилия, прилагаемые Петронием, Крисп понимал, что император может назначить новым постельничим другого евнуха. Так было легче всего, а Анфим всегда выбирал самый легкий путь.
Но через пару часов, когда Крисп проверял, крепко ли держатся новые подковы на копытах любимого охотничьего скакуна Петрония, к нему подошел Онорий:
— Там, на дворе, евнух вас дожидается. Хочет поговорить.
— Спасибо. Сейчас приду. — Криспу осталось проверить еще одно копыто. Как он и предполагал, кузнец постарался на славу — но лучше все-таки убедиться собственными глазами. Закончив осмотр, Крисп вышел на встречу с императорским слугой.
Это оказался тот самый тощий долговязый евнух, который прошлым летом впервые отвел Криспа на пир к Анфиму. На сей раз евнух не отпустил ни единого колкого замечания по поводу запахов конюшни, а поклонился Криспу в пояс.
— Крисп! Его императорское величество предлагает вам должность вестиария, главы над всей его домашней челядью.
— Я польщен. Скажите, как вас зовут, почитаемый господин! Раз мы оба будем служить у императора в доме, нам не мешало бы познакомиться.
Евнух выпрямился.
— Меня зовут Барсим, — сказал он с гордостью. — Извольте следовать за мной, э-э… — Евнух замялся, нахмурившись. — Как мне величать вас: «почитаемый господин» или «почтенный господин»? Вы вестиарий, а этот пост традиционно занимают евнухи, но у вас… — Барсим снова замялся:
— У вас борода! Этикет такого не предусматривает.
Крисп чуть было не рассмеялся, но потом сообразил, что новая должность обязывает его уделять внимание в том числе и подобным мелочам.
— Я согласен на любой вариант, Барсим, — ответил он.
<>
— Знаю? — Евнух просиял, насколько это позволяли его унылые черты. — Извольте следовать за мной, почитаемый и почтенный господин!..
Крисп повиновался. Если Барсим нашел формулу, которая его устраивает, тем лучше.
— Надеюсь, вы и ваши товарищи не станут возражать против… против сослуживца с бородой, — сказал Крисп, бредя за евнухом по снегу.
— Желание Автократора — закон для нас, — уклончиво промолвил евнух. Он продолжал свой путь, не оглядываясь на Криспа. Но чуть погодя все-таки решился:
— Мы не забыли, как вы насмехались над Скомбром из-за того, что он евнух.
— Я только отвечал на его насмешки — ведь он издевался над тем, что я конюх, — парировал Крисп.
— Отчасти вы правы, — рассудительно заметил Барсим, — хотя теперь вы, должно быть, поняли, что перестать быть конюхом гораздо легче, чем евнухом. — Не найдя достойного ответа, Крисп только кивнул. Барсим вывел его из неловкого положения, продолжив как бы про себя:
— Что ж, поживем — увидим.
Они вошли в вишневый сад, с которого зима содрала все покровы, оголив черные ветви наподобие скелета.
Посреди сада, у входа в небольшое изящное здание, стоял отряд вооруженных халогаев. Некоторых Крисп узнал — они охраняли Анфимовы пирушки. Правда, тогда почти все халогаи были под мухой. Теперь же они выглядели трезвыми и надежными. В тонкостях солдатской службы Крисп не разбирался, но разница казалась знаменательной.
— Любой, кто потеряет бдительность на посту у резиденции его величества, немедленно лишается всех наград и отправляется обратно в Халогаланд без выплаты жалования, — словно прочитав Крисповы мысли, заметил Барсим.
— Хорошее правило. — «Странно, — подумал Крисп, — почему император не всегда ему следует? Потому, наверное, что Анфим, когда ему весело, хочет, чтобы все вокруг тоже наслаждались жизнью».
Халогаи кивнули Барсиму и с любопытством оглядели Криспа, поднявшегося за евнухом по лестнице. Один из стражников что-то сказал на родном языке. Остальные заржали. Крисп не сомневался, что в его адрес еще посыплется немало смачных шуток. Он вздохнул. Какие бы блага ни сулило новое назначение, занимать должность евнуха — дело хлопотное.
Глазам пришлось немного попривыкнуть к полумраку, царившему в императорской резиденции. Крисп не сразу заметил, что свет исходит не от факелов, как обычно, но в основном из окон. В потолке тоже виднелись панели из алебастра, истонченного почти до полной прозрачности.
Бледный, ясный свет, проникающий сквозь панели, освещал разнообразные сокровища, выставленные вдоль обеих стен центрального коридора. Барсим мимоходом давал Криспу пояснения.
— Это боевой шлем макуранского Царя царей, захваченный несколько столетий назад после нашей блистательной победы под Машизом… А этот кубок архиепископы пускали по кругу в знак ритуального отречения от Скотоса на Великом синоде, вскоре после постройки Собора… А вот портрет императора Ставракия, прозываемого Победителем…
