Похоже, путь мой подходил к концу. Я огляделся. Горы еле виднелись тонкой темной линией у самого горизонта. Соленый берег справа тянулся, изгибаясь, тоже до самого горизонта, и не было никакого намека, что где-то он прерывается. Я вздохнул, выкинул фляжку и зашагал дальше – смысла в этом было немного, но во всех других вариантах смысла было еще меньше.
Спать я лег с ощущением легкой жажды, но к утру горло пересохло, и пить хотелось уже нестерпимо. Шевеля губами, я кое-как собрал немного слюны и смочил горло. Вид сушеной рыбы вызывал у меня отвращение, поэтому я просто подпоясался потуже и пошел так, не евши и не пивши. До полудня я еще кое-как дотерпел, но к вечеру жажда измучила меня так, что ноги сами понесли меня к вожделенной воде. Во всех книгах, в которых было написано про соленые озера, говорилось, что воду из них пить нельзя, но так трудно удержаться от соблазна попробовать, когда не пьешь вторые сутки. Совершенно невозможно удержаться. Вода оказалась настолько противной на вкус, что я даже не сразу это понял и успел сделать несколько глотков, перед тем как меня начало выворачивать наизнанку. Такой тошноты у меня не было еще ни разу в жизни – желудок скручивался узлом в попытке вылезти наружу, казалось, в течение нескольких часов. И, слегка придя в себя, я даже удивился, что вечер еще даже не перешел в ночь. Попытался подняться, но меня опять скрутил приступ рвоты, тем более неприятной, что в желудке уже не оставалось даже желчи.
Ничего не поделаешь, других вариантов у меня не осталось. Иначе так я просто здесь и сдохну… Канал замкнулся легко, бить себя по голове не понадобилось. Я встал, нетвердым шагом дошел до берега и рухнул на сухую землю.
Однако моих сил хватило, как ни странно, надолго – еще целых два дня я двигался вдоль соляного пляжа походкой зомби. Впрочем, я не обольщался – я вообще мало отличался от мертвеца, каковым и мог вскоре стать. Боли не было, неприятных ощущений – тоже, вот только подниматься и идти становилось все тяжелее и тяжелее. В конце концов, я дошел до совершенного отупения и даже не удивился, обнаружив сидящего на соляной кромке человека. Просто обошел его и, волоча ноги, побрел дальше. Но тут словно холодный ветер пронесся у меня в голове, немного вернув способность соображать. Я обернулся.
– Я начинаю жалеть, что научил тебя замыкать канал, – желчно сообщил мне Урсай.
– Я тоже, – просипел я, и голос мой был чем-то средним между скрипом несмазанной двери и свистом ветра в печной трубе.
– Загнись ты от жажды, я бы и пальцем не пошевелил, – не обратив на мое высказывание ни малейшего внимания, продолжил Темный, – это очень неприятная смерть, и своими страданиями ты бы заслужил право умереть свободным. Но если оставить тебя как есть, ты просто перестанешь быть. Как конструкт, у которого кончилась энергия. Слишком легко и просто.
Я пожал плечами. Урсай тяжело вздохнул.
– И, чтобы причинить тебе какую-то боль, мне придется разомкнуть твой замкнутый канал. А как только я это сделаю, ты тут же потеряешь сознание и больше уже не очнешься. Упустил я этот момент, признаться, – пожаловался мне мой учитель.
Я захихикал. Смеяться было неприятно и трудно, но не смеяться я не мог. Ну, сейчас он меня точно пришибет. Но, к моему удивлению, Урсай тоже засмеялся:
– Может, все же превратить тебя в зомбака, благо ты и так от оного неотличим?.. М-да, жаль, что я человек твердых принципов, – ничего не поделаешь, придется вернуть тебя к жизни… Но имей в виду, второй раз у тебя этот фокус не прокатит. Все, прогулка закончена.
Урсай резко поднялся, и все мое тело сотрясла вспышка боли настолько сильной, что она уже и болью не была. Просто почувствовал оглушающий удар по всем органам чувств и моментально отключился.
Мечтая о чем-либо, четко формулируйте свои желания, помните: мечты имеют обыкновение сбываться.
P.S. Иносказания недопустимы.
Жена забивалъщика свай
Ирси Нассен
Только сейчас, на девятнадцатом году жизни, я наконец поняла, кто из Девятерых является моим покровителем. Маме моей сказали… Точнее, папа говорил, что моей маме сказали при моем рождении, будто мной займется Хирт – покровитель убогих. Папа говорил, что я родилась с родинкой на пол-лица. Но потом родинка сошла, и в четыре года меня предназначали Майе-искуснице. Сама я с четырнадцати лет полагала, что мой небесный патрон – премудрый Кае, Небесный Старец. Но последние события со всей ясностью показали всю глубину моих заблуждений. Только Трору-шутнику могла прийти в его божественную голову такая идея. Вот сейчас я сижу возле, можно сказать, сокровища, и что с того? В самых смелых своих мечтах я не представляла себе и десятой части такого богатства (это если судить в денежном эквиваленте, разумеется). А теперь, когда мечты стали явью, все, что я могу, – смотреть на то, как тысячи золотых потихоньку превращаются в ничто под воздействием влажного воздуха и жаркого летнего солнца. Врагу такого не пожелаешь.
Морская лошадь – глубоководное животное и на поверхность выплывает только раз в жизни – чтобы принести потомство и сдохнуть. К сожалению, на это все ей требуется довольно много времени, в течение которого она прилагает немалые усилия, чтобы ее явление не осталось незамеченным. То ли морская лошадь сама по себе обладает прескверным нравом, то ли перемена окружающей обстановки на нее так влияет, но она по праву считается самым опасным морским животным из всех, населяющих Мировой океан. К счастью, одновременно и самым редким. Неудивительно, что на свете очень немного людей могут похвастаться тем, что видели живую морскую лошадь и при этом остались в живых. Вот теперь и я могу. Правда, не уверена, что есть чем хвастаться. Удачливый человек – это не тот, кто чудом остается в живых в самых опасных ситуациях, а тот, кто в них не попадает.
В академии не особо жаловали всяческие зелья, отдавая предпочтение чистой магии. Когда же кому-нибудь из магистров все-таки требовалось изготовить какое-нибудь зелье, недостающие компоненты для него синтезировали. В принципе, недостатка в ингредиентах в наше время нет – взять ту же слизь иггхорна. Сейчас нигде не встретишь живого иггхорна, а раньше было немало мест, где держали этих медлительных рептилий с мерзким характером; во многих книгах еще упоминается, чем его кормить, как ухаживать и как собирать эту самую слизь. Только сегодня этого уже никому не надо – искусственная выходит и дешевле, и чище. Но, во-первых, среди практикующих магов полным-полно консерваторов, которые предпочитают натуральные ингредиенты, а во-вторых, не всякий ингредиент, синтезированный в лаборатории, столь же действен, как природный. Вот и платят за желчь морской лошади – три меры золота за грамм. Не припомню, сколь велик желчный пузырь этого животного, но, судя по его размерам, тысяч на десять – пятнадцать наберется. И что с того? Все равно мне его нечем было достать. Первое время я на десятки ли уходила по пляжу в надежде найти выкинутый морем кинжал или хотя бы кусок стекла. Тщетно. Потом я извела кучу камней, пытаясь пробить крепкую шкуру животного, но с тем же результатом. На третий день туша начала попахивать, а на четвертый – ощутимо вонять, да и орехово-ягодная диета мне порядком приелась. Так что я плюнула на проклятую зверюгу (в прямом и переносном смысле) и направилась вдоль берега предположительно в сторону Мекампа. Идти до ближайшего города было, по моим прикидкам, месяца три, и то если я правильно определила, что это за берег. Если же нет, то идти мне было с год, причем в другую сторону. Мне второй вариант категорически не нравился, поэтому я убедила себя, что берег этот все же эгенский. Так было проще.
