- Не надо делать какие-то выводы, раз чего-то не догоняешь!
Еще один продолжительный взгляд. Алекс отворачивается. Бесит он ее!
- Нам плыть еще около двух недель, - говорит он жестко, - я не собираюсь смотреть, как ты…
Алекс оборачивается, глядя на то, как крошится под его рукой один из пластмассовых тумблеров.
- Как я что?! Я просто не могу съесть это, а не потому что мне не хочется этого! Ясно?!
Она поднимается из-за стола, быстро приближаясь и наклоняясь к его лицу.
- Мне действительно жаль. Извини меня!
Она идет к курткам, стягивая одну из них, ту что пахнет так вкусно, так надежно, так свежо. Ей надо уйти, ее сейчас разорвет от желания сказать что-нибудь пожестче, похлеще. Гаже!
- Мы ведь договорились. Чего ты злишься?
Он без труда разворачивает ее к себе.
- Ничего не было. Так и скажи ему. Смотри самым чистым взглядом из тех, что ты можешь изобразить.
Алекс качает головой.
Круто!
Он не в первый раз говорит ей это. В третий. Ей так приятно, просто ужас.
Поделом!
Притворщицей еще назвал.
Да, так и есть!
Она самая главная лгунья в этом новоиспеченном мире.
- Я злюсь совсем не из-за этого! Понятно?!
Алекс вырывает руку. Они учились своему самоконтролю десятилетиями, а она не может справиться с гормональным всплеском, что захватил ее тело и с каждым днем дает знать о себе с все более худшей стороны.
- Я не могу контролировать это! - Она отшвыривает от себя куртку, тут же тянет новую. - Просто не могу!
Александра хочет сказать еще что-то, но только клацает зубами. Молчать и ничего не говорить, иначе он поплывет к своей земле или в одиночестве, или без одного пассажира на борту.
- Мне стыдно! Я чувствую себя виноватой! Я не знаю, как объяснить почему меня все так бесит и раздражает!
Алекс показывает себе на живот, прежде чем застегнуть куртку. У нее пульсирует в переносице. Она бы заплакала, но слезы, как назло, закончились!
- Может в этом все дело, а может в этом, - теперь она показывает себе на висок. - Ты сейчас меня бесишь своей тупостью и так не вовремя выключившейся проницательностью!
Алекс идет наверх. Ей нужно подышать свежим воздухом, ветром, посмотреть и послушать пение китов, на них она точно не станет орать и уж тем более не бросится. За спиной раздается вздох и ударившееся между лопаток:
- Как всегда.
* * *
Вместо того чтобы греться вместе со всеми наверху, получать ровный зимний загар от холодного солнца, я валяюсь внизу и утираю глаза подушкой. Я сжимаю зубы, кусаю губы, только бы не разреветься и не позволить истерике захватить это судно.
- Если ты действительно там!..
Я задираю футболку, складывая ладони на животе.
- И даешь знать о себе таким вот образом, то это нечестно...
Я покусываю нижнюю губу, чувствуя себя очень глупо, и не сразу замечаю, как недавно натянувшиеся нервы ослабли.
- И неправильно.
Я глажу себя по запавшему животу, медленно-медленно провожу по коже ладонями и думаю, как же странно это наверное выглядит со стороны. Я плачу, злюсь и разговариваю с желудком.
- Они вообще не виноваты, что мы с тобой не слышим друг друга.
Такое ощущение, что я выдумываю себе что-то. Ведь там еще нет ничего! Точнее оно совсем-совсем крошечное, максимум с ладонь величиной. Максимум!
- Они вообще-то заботятся о нас.
Мной овладевает секундное раздражение. Лукавлю, вот и злюсь.
- Не все. Но это не повод злиться на нее за это. Она маленькая, но думает, что взрослая.
Я протираю влажные виски от недавно пробежавших слез. Хорошо что плакать перестала. Я ненавижу такие состояния и просто реветь под грустные песни - это не про меня.
- Берет пример с меня, а я веду себя, как полная дура.
Дверь в каюту отъезжает в сторону с громким стуком, ударяясь и медленно возвращаясь обратно. Я резко спохватываюсь, убираю руки, быстро одергивая футболку. Кажется, это мы уже проходили - насквозь мокрый Раф, вперившийся в меня изучающим взглядом. Потрясающие глаза парня так и переливаются неизвестными для меня камнями.
- Проваливай!
Это я говорю вместо того, чтобы поинтересоваться “что случилось?”. Я милашка!
- Достань мне сухие вещи.
- И не подумаю!
Это не вредность, точнее не только она. Последний раз когда я доставала одежду, большая часть оказалась разбросанной по всему периметру яхты. Меня выбесило, что в шкафах сам черт ногу сломит и нет и следа от былого порядка, даже близко не видно идеальных стопок вещей.
- Как знаешь!
Я остаюсь на месте.
- Держи! - Он что-то тянет мне, но мне ровным счетом все равно.
Я с ужасом отслеживаю, как во мне рождается сначала недовольство, потом раздражение с немедленным позывом заорать на него. Я делаю размеренные вдохи и выдохи.
- Пошел вон!
Я смотрю, как с него течет и капает. В прошлый раз я упала из-за одной из таких луж!
- Сам будешь убирать за собой!
- Кто бы сомневался!
Я бросаю взгляд на любопытные лица Паоло и Лиз, вынырнувшие из-за двери. Они тут же исчезают. Раф заботливо задвигает створку в сторону, делает шаг к узкой тумбочке с нагромождением книг на ней и ставит на них сверху стакан с кровью.
- Пей!
- Я не буду.
Говорю одно, а сама к своему ужасу чувствую аромат того, что находится в стеклянной таре. Он так и манит, призывает повернуться к себе.
- Это не тебе, а ему!
Он кивает куда-то в сторону середины моего тела.
Я злюсь еще больше.
Это вообще-то часть меня.
Пока.
Если это действительно беременность и не часть какого-то нового психического расстройства. Наверное, было бы классно если бы все происходящее оказалось сном.
- Слушай, Дарресон, - он садится на кровать, словно не заметив, что он мокрее губки в океане, - я ведь могу тебя заставить.
Ни черта подобного! Он ничего не может. Иначе давно бы сделал это. Я отодвигаюсь от него. Он холодный и мокрый, а значит мерзкий. Господи! Это невыносимо!
- Тебе будет больно. На лице будут синяки, появится дополнительная пара ямочек, но это будет в тебе.
Я хорошо представила как это будет, но он реально думает, что я так просто дамся ему?
- Быстро ты! - Я растягиваю губы в злой улыбке. - Растерял все свое терпение, кровосос!
Раф замирает, бодается со мной злым взглядом, а потом отворачивается. Я подбираю под себя ноги. Одеяло промокло насквозь и холодит кожу. Сам будет спать здесь! Или сушить!
- Давай попробуем?
Он вновь смотрит в район моего живота. Моя очередь отворачиваться. Не могу передать степень брезгливости и отвращения, что перемежаются на его лице.
“Вот так! Если ребенок был бы его, то он смотрел бы так, словно принцессе подарили единорога, а если от Джейка, то так как будто во мне поселилась помесь тритона, жабы и лягушки!”
- Я не буду смотреть.
О! Как это мило! Однако выражение лица Рафа очень мрачное. Он тоже не был заинькой в последнее время и я знаю, что причина не только в том, что я наговорила ему с три короба.
- Как ты себя-то терпишь?!
Ему нужна кровь. Человеческая. Только я могу помочь ему в этом. Однако он не примет такой помощи ни от меня, ни от Лизы, ни от Паоло. Да и я бы не дала. Я хорошо себя чувствую лишь в горизонтальном положении, я практически не ем и стараюсь не рассматривать себя в зеркале, достаточно посмотреть на свои руки с выпирающими костями и суставами, на свои тощие ноги и явно проглядывающиеся ребра, чтобы понять, что я ослабла. Я не думаю, что кровопускание улучшит мое самочувствие.
- Придется сделать это при мне.
- В какой момент я сказала, что согласна и не заметила его?
Раф рассматривает меня, мрачный взгляд ни разу не проясняется, а я борюсь с тем, чтобы не отползти от него подальше. ,
Это вообще!.. Всё как-то чересчур!
