Но я никак защищена не была, и в какой-то момент этот зверь оказался прямо передо мной.
– И что ты сделала?
– А что я могла? У меня не было никаких средств для борьбы с призраками, а потому я решила, что это мой конец. Однако, зверь не собирался меня убивать. Он повел меня по хранилищу до того самого когтя – артефакта, к которому был привязан.
– И ты забрала его.
– Таков был наш негласный уговор. Свобода в обмен на мою жизнь. Иначе бы он не выпустил меня из хранилища живой.
– Не такая уж плохая сделка.
– Пожалуй.
– Значит, вот отчего ты была такой задумчивой и раздраженной после своего возвращения. Боялась, что из-за этого артефакта твою кражу раскроют? Или тебе просто претил сам факт того, что теперь ты стала настоящей воровкой, и впервые в жизни унесла что-то для себя, а не по чьему-то заказу?
– Ни то и ни другое. Если честно, Кит, не знаю почему, но эти вопросы меня совершенно не заботили, хотя, пожалуй, должны были.
– А что же тогда?
Сибил снова некоторое время помолчала.
– Видишь ли, – начала она неуверенно. – Там, в хранилище, когда зверь вышел на меня, и я решила, что сейчас умру, я попросила еще один шанс.
– У кого попросила?
– У любого, кто смог бы меня услышать. У жизни, у судьбы, у призрака, у богов – я не думала об этом. Просто знала, что мне нужен был еще один шанс, и вот я здесь, значит, получила то, о чем просила. Вот только не использовала.
– Как же ты должна была его использовать?
– Я должна была сказать… тебе… – Сибил тяжело вздохнула. – Сказать, что была не права.
– В чем?
– Во всем, Кит. Во всем, по отношению к тебе. Но главное в том, что оттолкнула тебя, тогда… дома. Прости меня за это. Я, просто испугалась, ведь никогда прежде еще не чувствовала ничего подобного. Я испугалась потерять себя в тебе, Кит. Я защищала свое одиночество и независимость, к которым привыкла, но только на краю гибели поняла, что на самом деле просто боялась что-либо изменить, довериться кому-то кроме себя. Боялась поверить.
Голос Сибил смолк, но ее слова продолжали звучать в голове Кита снова и снова, а сердце заколотилось чаще, и по телу снова прокатилась дрожь, но теперь уже вызванная совсем не холодом. Он опустил руку и провел пальцами по ее волосам, затем по щеке. Сибил поднялась, высвободившись из его объятий, но только затем, чтобы в следующую секунду поцеловать Кита в губы. Это был сладкий, теплый и долгий поцелуй, который, не успев закончиться, повторился с новой силой. Ее руки обвили его шею, его – скользнули ей на талию и за спину, где, быстро нашарив ремешки корсета, принялись их расстегивать.
– Нет, Кит, стой, – сказала Сибил тихо, и мягко высвободилась из его объятий.
– Прости. Я, просто… потерял голову.
– Понимаю, – ответила Сибил, и Киту показалось, что она улыбается. – Но не думаю, что нам стоит делать это здесь и сейчас.
– Возможно, ты права, – согласился он, но спустя пару секунд добавил. – Однако, если подумать хорошенько, другого шанса-то может уже и не представится.
Недолгое молчание, затем Сибил сказала игриво:
– А ведь, действительно, если подумать хорошенько, то ты прав…
Когда дверь в их темное подземелье снова открылась, Кит зажмурился от рассеявшего мрак алого света, колючие иглы которого беспощадно впились в глаза, отчего те начинали слезиться. Часы, проведанные в кромешной темноте, Кит, вопреки всей сложившейся ситуации, мог бы назвать одними из самых приятных часов своей жизни, и возможно, потому они так быстро и неожиданно закончились. Ему и не верилось теперь, что они с Сибил провели в этом подземелье, без еды и воды, почти сутки.
– На выход, господа охотники за сокровищами, – раздался басистый голос Ганту.
Вместе с тем в комнату вошли несколько гремлинов сихиллов, которые стали махать перед Китом и Сибил своими мечами и топорами, призывая немедленно подняться с пола и делать, что говорят. Двое подчинились, и в сопровождении крылатых исчадий кошмаров направились к выходу.
На этот раз дверь вела не в бальный зал, а в другое подземелье, только куда более просторное, чем их темница. Несколько колонн поддерживали каменные своды, с них на цепях свисали чаши, в которых дрожало багровое пламя, напоминающее Киту о цвете неба в мире кошмаров. В противоположном от входа конце помещения располагался камин, размером почти во всю стену – самая настоящая печь для кремации, и в нем трещало такое же красное пламя. Перед этим камином был установлен постамент, а на нем лежал тот самый артефакт, из-за которого все это и завертелось – Сердце Алантиса. Перед ним, сложив руки, словно в молитве, стоял мистер Данте, облаченный в черный, бесформенный балахон. По бокам были установлены деревянные клетки, не более хвоста высотой, и в каждой из них сидело по одному гремлину племени лагиратта. Все семеро, которые отправились с Китом и Сибил в это приключение, были здесь, целые и невредимые, хоть и перепуганные до смерти. От новой встречи с ними у Кита стало легче на душе, ведь, главное, что они были живы.
– Рад приветствовать вас снова, дорогие гости, – Данте обернулся к ним и просиял отвратительной, торжествующей улыбкой. – Как вы себя чувствуете?
– Все было прекрасно, только боюсь, что мы засорили вам унитаз. Может, отправите своего большерукого помощника разобраться с этой проблей. Он – явно профи.
Ганту обернулся и буквально испепелил Кита ненавидящим взором.
– Ах, мистер Трент, вы все продолжаете скрывать за этими низкопробными шуточками свой ужас перед всей сложившейся ситуацией? Думал, что сутки, проведенные в темном подземелье, выбьют из вас эту дурь и заставят смириться с ситуацией.
– Ты плохо меня знаешь.
– И правда, на что я только надеялся? Ну, ничего, скоро с вашего лица сотрется эта самодовольная ухмылка, когда вы предстанете перед истинным ликом Алантиса. Веди их сюда, Ганту. Пора начинать.
Кит и Сибил подвели к самому постаменту.
