мне крылья, — заявила Мод.
Я в недоумении уставилась на нее.
— Э-Э-Э… что?
— Крылья связаны с магией Дороти, — угрюмо пояснил Олли.
— Пока есть крылья, она имеет надо мной власть, — закончила Мод.
Я заметила, как обезьяна слегка пошевелила ими, словно пыталась запомнить это ощущение.
— С ними я не смогу покинуть территорию дворца.
Олли уже отстегнул от пояса мешочек, где лежали нитки и чистые тряпки. Я посмотрела на него.
— Ты знал, что придется это сделать.
— Да, — кивнул Олли. — Прости, что не сказал… но ты сама вызвалась помочь.
Я покрутила кинжал в руке, осторожно сжимая еще теплое лезвие, и протянула его обезьяне.
— Делай это сам, — сказала я.
Олли перевел взгляд с меня на клинок, а потом на Мод. Он пытался взять себя в руки и принять этот вызов. Немного помедлив, он отвел глаза.
— Я… я не могу, — тихо пробормотал Олли. — Она…
Она его сестра. Конечно, Олли не мог ее покалечить.
Эта миссия пала на мои плечи. Мод схватила меня за руку.
— Пожалуйста, — взмолилась она. У меня сжалось сердце. — Ты уже вытащила меня из клетки. Так помоги полностью освободиться.
Отрезать крылья не составляло проблем — лезвие клинка было раскаленным и острым. Самым страшным оказалось другое — то, что, боюсь, навечно останется со мной: звук, с которым крылья отделились от тела и, трепыхаясь, упали на землю.
Мои руки были в темной, почти черной крови. Жар лезвия слегка прижег рану. Склонившись у моих ног, Олли пытался остановить кровь.
— Мне так жаль, мне так жаль, — неосознанно повторяла я.
Не думаю, что Мод слышала. Я не знала заклятия, которое избавило бы ее от боли, иначе использовала бы без раздумий. Мод стойко перенесла пытку, даже не вскрикнув, зная, что нужно сохранять тишину. Едва слышно она напевала себе под нос странную печальную песню, похожую на колыбельную.
— Когда-то ее пели нам родители, — прошептал Олли. — Детская песенка о том, как учатся летать. Я даже не помню слов.
Мод не плакала, а потому я тоже старалась держаться. Меньшее, что я могла сделать, — быть такой же храброй, как и она. Когда первое крыло коснулось земли, Мод потеряла сознание. Я проверила ее дыхание и убедилась, что она жива, но не стала приводить обезьяну в чувство. Олли обработал и перевязал первый обрубок, и я перешла ко второму крылу. На этот раз времени ушло больше, руки ослабли и двигались с трудом.
Когда дело было сделано, Олли поднял сестру на руки и стал укачивать, как ребенка. Мод зашевелилась и посмотрела на меня затуманенным взглядом.
— Спасибо, — пробормотала она.
Я кивнула и хотела было сказать что-нибудь в ответ, но поняла, что падаю на колени. Олли подался вперед, лицо его теперь находилось на одном уровне с моим.
— Идем с нами, — настойчиво предложил он, кивнув головой в сторону каменной стены, отделяющей Королевские сады от Изумрудного города. — Я могу отвести тебя в Мрачные джунгли к остальным Бескрылым.
Обезьянам я доверяла. Но даже несмотря на то, что от Ордена до сих пор не было весточки, я знала, что должна довести порученное мне дело до конца. А потому покачала головой.
— Нет, — ответила я, стискивая зубы и стараясь взять себя в руки. — Цель моей миссии здесь.
В темноте мне не удалось разглядеть, что отразилось на лице Олли — восхищение или жалость.
— Тогда, Эми из Канзаса, — возвестил он, — тебе надо подняться.
Я с трудом встала на ноги, каждая мышца моего тела ныла. Казалось, в любую секунду я могу вновь рухнуть на землю. Когда я наконец поднялась, Олли одной рукой перехватил Мод, а другую протянул мне. Я хотела пожать ее, думая, что он решил так попрощаться. Но Олли прижал к моей ладони что-то металлическое. Опустив взгляд, я увидела маленькую серебряную стрелку, как в обычном компасе.
— Она приведет тебя к Бескрылым, — пояснил Олли. — Не потеряй ее и всегда держи рядом. Воспользуйся ею, когда мы тебе понадобимся.
Я пару раз моргнула и с удивлением уставилась на него. Олли не скрывал, что Бескрылые не желают иметь никаких дел с Орденом. Он знал, что я предана колдуньям, и все равно доверял мне.
— Мы никому не подчиняемся, — сказал Олли, заметив мое удивление. — Но ты показала, чего стоишь. Ты наш друг, и мы поможем тебе всем, чем сможем.
— Спасибо, — только и смогла вымолвить я.
Не успела я поблагодарить, как Олли уже заспешил прочь, осторожно неся Мод к каменной стене, в укрытие. Но, оказавшись на месте, он не стал карабкаться наверх. Вместо этого он поднял пласт травы и исчез под ним. Туннель. Бескрылые выкопали туннель. Серебряная стрелка на моей ладони дернулась в сторону лаза. Теперь я знала, что из дворца есть путь, но пока не собиралась использовать его.
Мне удалось вернуться в комнату — я настолько ослабла, что ползла практически половину дороги, — не привлекая лишнего внимания. Лишь один раз пришлось спрятаться за шторой, чтобы меня не застукала пара дворцовых стражников. Они шли, обсуждая странный инцидент в покоях Страшилы. Замечательно. Надеюсь, никто не заподозрил, что поджог был умышленным. Что ж, по крайней мере пока Страшила не заметил пропажу Мод и не устроил истерику.
Мне хотелось добраться до кровати и проспать целую вечность, но нельзя было потакать желаниям, не приведя себя в порядок. Пока я отмывала кровь с рук в маленькой раковине рядом с комодом, в голове эхом раздавались хруст костей и хлопанье падающих перьев. А когда я закрыла глаза, единственное, что увидела, — сломанные крылья Мод, падающие на траву. Я передернула плечами. Совершать Добро оказалось куда тяжелее, чем я ожидала. А теперь еще и выходит, что в качестве платы за содеянное мне придется всегда оглядываться через плечо. Может, я решилась на слишком большой риск?
Я понимала, что теперь мне нужно избавиться от улик и придется опять рискнуть. Голова закружилась, сознание словно улетало в пропасть, но я не стала зацикливаться на этом и принялась за дело. Я сняла заляпанную кровью форму и осторожно положила ее на кровать. Указав на нее пальцем, я зажгла магический огонек. Одежда загорелась быстро и бесшумно, ткань почернела и, шипя и потрескивая, задымилась. По крайней мере никто во дворце сейчас не посчитает запах гари подозрительным.
Пламя распространилось по простыням и матрасу, но заклинание сработало правильно — огонь даже не коснулся кровати. Практически обнаженная, я стояла посреди комнаты и, сложив руки на груди, наблюдала, как исчезают последние улики. Не осталось ни следа, ни пепла, словно наряда и пламени никогда не существовало.
