В Анденфорте их уже ждали. Друзья и накрытые столы. А еще отдельные комнаты для княжны, которые располагаются совсем не случайно рядом с его. Когда- то принадлежавшие матери, но пустующие уже много лет, по его приказу они были приготовлены для особой гостьи, Мирославы Светлой. Как и множество платьев и всяких безделушек, которыми так любят украшать и обставлять вокруг себя женщины. А если захочет, то пусть приобретает все, что ей надо, на то сопровождению был особый указ и деньги. Вот только воспользовалась она ими однажды, остальное все мелочь: мороженое, чаи, лимонад. На вопрос, " Почему? " ответила, что у нее все есть. До этого эльф думал, что женщине всегда мало, а тут... чудеса. А самое странное, что ни одна ювелирная лавка действительно не прислала счет на оплату драгоценностей, впрочем, это ее дело, но честное слово он не обеднел бы от покупки десятка побрякушек. Да и от нескольких десятков тоже.
Дела навалились, и хоть замок никогда не оставался без хозяйской руки, но все же потребовалось постоянное присутствие то на возведении моста, то при закладке новой фабрики. Варвара очень часто оставалась одна. Днем, потому что так было нужно, а ночью... Причин было несколько, одна из них данное слово, хотя с тех пор кое-что и изменилось. Правда в том, что девица не являлась невестой. Это лишнее. Но была ночь, их ночь. И ее никуда не денешь, не забудешь. Вторая причина - это понять, что значит для него княжна, ведь, несмотря на то сумасшедшее время в лесу, взаимное притяжение, есть еще и Лорри. Конечно, относительно глубины чувств к ней у Эйнара появились некоторые сомнения и все же... он не тот эльф, который просто так бросается словами, поэтому надо во всем разобраться. И прежде всего в самом себе.
- Мечтаешь, - напугать Варвару вовсе не было целью, но так уж вышло. Как и то, что случилось потом. Не таким уж и твердым оказалось решение, не прикасаться к княжне до тех пор, пока не разберется с этим. Она таяла в его руках, от его прикосновений как сливочная ириска, как вкуснейшее мороженое, которое нельзя не попробовать. А узнав однажды невозможно отказаться от повторения. Наверное, как говорил теперь Бран, повторяя за Варей "крыша съехала".
"Если ты там увидишь ястреба, тоне стреляй в него" звучало в голове Эйнара по дороге в Ардари. Он не будет, точно, потом что самоубийцей себя никогда не считал.
Сразу по прибытии в Ладим закатили пирушку на двоих, твердо исключив из своего коллектива малолетнего Брана и прочих обитателей. Брат попытался обидеться, ведь он скучал по Стейну, но подумав, решил отказаться от этой глупой затеи, ведь не маленький, понимать должен.
Королева собиралась совершить небольшое путешествие вокруг центрального города, и это был плюс. Она вообще в последнее время часто выезжала, но ведь это ее право. В отсутствие Азалии слуги скребли загрязненные места, убирались, вычищали появившуюся паутину. Но только ее спальня оставалась на замке, и без личного распоряжения наисветлейшей никто не мог прикасаться даже к старинной ручке двери в форме львиной головы. Вот туда- то и было решено пробраться, оставаясь незамеченными ни ее верной стражей, ни исполнительной прислугой.
- Может все же отправить всех, спокойно вскрыть комнаты?- Друг Грант мерил шагами свой рабочий кабинет, бесконечно переспрашивал про одно и то же.- Хотя ты прав, лишние неприятности ни к чему. Королева итак стала слишком подозрительна.
- Я сам,- произнес Стейн и положил руку на плечо принцу.- Если задержусь, то попробуй отвлечь её и охрану. Или хотя бы дай знать. Главное, чтобы хоть одно окно оставалось незапертым.
Бран хотел все сделать сам, но кто его пустит? И оттого они с Грантом по очереди, а то одновременно мерили кабинет, топая и волнуясь за Стейна. Для отвлечения внимания пришлось поджечь пустой сарай, но нужно чем-нибудь жертвовать, а он самый подходящий на эту роль. Слуги и просто зеваки кинулись тушить, заранее выискивая виновного и давая всевозможные советы.
Превращение, это ломка, к которой он привык и не обращал внимание. В конце - концов, он не визгливая девка, чтобы распускать слюни на каждом шагу. Ястреб выскользнул как тень и мгновенно оказался в спальне Азалии, вновь обернувшись человеком. Еще прошлой безлунной ночью он делал облёт, пытаясь почувствовать запах чужой магии, и не нашел его. А потому сегодня сразу бросился искать. Спальня состояла из двух помещений, отгороженных друг от друга прозрачной тюлью : непосредственно самой просторной комнаты для сна и будуара, где королева прихорашивалась и хранила свои драгоценности. Но ноги сами собой понесли в будуар, где среди стульчиков, пуфов, скамеечек для ног, столиков и зеркал можно было бы потеряться обычному человеку. Эльф быстрым движением отодвинул декорированную тканями ширму, и там, за ней стояла кушетка, под которой и валялась вещь княжны. Осторожно руками, одетыми в перчатки из тончайшей кожи приподнял альбом, пролистнул странички, пестревшие Варвариными и чужими изображениями. Вот он, способ для королевы навредить Светлой, который собрался отобрать Эйнар. Сунув фотографии за пазуху, он взмахнул руками, которые тут же стали деформироваться в птичьи крылья, а потом мгновенно вылетел в окно, повторяя прежний маршрут.
Люди суетились, наблюдая за тушением пожара и по-прежнему гадая, из-за чего случилось это происшествие. Сошлись на бродячих цыганах, которых еще утром видел кто-то на рынке.
Бран с горящими глазами осторожно взял альбом и как самый знающий объяснял, что и кто на этих фотографиях. Грант смотрел как зачарованный, прикоснувшийся взглядом к чужому миру. Девушки, женщины, мужчины, одетые совсем по другой моде. В брюках с потертостями, совсем как у Варвары, а они-то посчитали, что это пятна и дыры, образовавшиеся в результате перемещения. Малинина за рулем своей машины, пронумерованной, как она рассказывала, для порядка. Огромный мост, к поручням которого княжна прислонилась, а распущенные волосы развевались на ветру. Какая-то комната, накрытый стол и обнимающиеся явно нетрезвые, но счастливые девицы, включая Варю, а на обороте картинки загадочная надпись "ГОСы сданы".
- А вот этот дятел за ней ухаживал и за её подругой тоже,- многозначительно произнес Бран, и собеседники сразу уставились на высокого парня, который стоял у зеркальной стены здания в окружении нескольких девиц. Прищуривший правый глаз Грант рассматривал его с интересом и странным новым чувством, которое он мог бы обозначить как " оценка предполагаемого жениха сестры ". Но нет, правильно Варвара сделала, что не остановила на нём свой выбор, такой бабник в семье ни к чему, обойдемся без этого счастья. А Стейн просто смотрел на парня, думая, что слово "дятел" самое верное определение, в крайнем случае " удод ", потому что потертые брюки это одно, а их задница на его коленках - это полный дебилизм. Как такое вообще может нравиться женщинам?
