За дубом начинался угрюмый еловый лес. Табличка перед ним лаконично сообщала:
Ниморский биосферный заповедник.
Вход только по пропускам.
Я нервно хмыкнул. Лично мне входить не хотелось, что по пропуску, что без. Природа никогда не вызывала у меня прилива нежности, но этот лес был неприветлив просто до неприличия. Сплошной монолит еловых лап, опутанных ниморской лозой, частокол острых верхушек и тьма, как клей спаивающая деревья в единое целое. Мертвый берег по сравнению с ним выглядел милым и уютным, яблоневая роща — красивой, а Холла Томаи — просто домом родным. Перед лесом торчал холмик, весь увитый лозой, на который я поспешно уставился, как только понял, что еще минута — и я буду упираться и дико орать, если хоть кто-то попытается заставить меня приблизиться к заповеднику.
Из холмика торчали железные палки. И чем больше я смотрел на них, тем меньше они мне нравились. Даже меньше леса. С самыми плохими предчувствиями, быстро, пока не передумал, я направился прямо к холму, удостоверившись, что Кактус следует по пятам. Друид шел с таким видом, будто ожидал, что под шумок и без пригляда я спилю весь лес; я же искренне надеялся, что если из зарослей на меня выпрыгнет какой-нибудь зверь, Кактус стукнет алебардой сначала его.
Предчувствия подтвердились: в землю аккуратно были вкопаны железные прутья с десятью перекладинами на каждом. Погребальный знак Лестницы Постижения, как и пирамидка.
— Чего стоим, на что глядим? — сзади неслышно подобралась Крапива.
— Это те, кто не дошел, или те, кого здесь принесли в жертву? — без обиняков начал я.
— Ну, Лоза, ты скажешь, — слегка обиделась она. — Ну да, там кости. Но они не страшные! Уже. Кто тут… Холья Юммо? А, читала их отчет. Лозу посадили, молодцы…
— Кто? — с ужасом переспросил я, теряясь между видений, навеянных фразой "Лозу посадили" и восхищением ниморцами, которые даже после повторного погребения ухитрились написать о нем отчет и разбить на могиле клумбу.
— Наша четвертая ветвь. Свет-во-мраке. Несли тела в Ниморский Лес, а он возьми и закрой врата.
— Крапива! — взвыл Кактус.
— Ой, я что-то не то сказала? Прос-с-стите.
— Какие тела? — безжалостно переспросил я.
— Ну, Всеединое Древо посылает поисковые отряды, ты знаешь? — невинно округлила глаза друидка. — Мы хороним погибших на войне.
— Здесь?
— В Ниморском Лесу. Нимма, значит, для ниморцев.
Вряд ли соседи имели в виду именно это…
— Врата? Те самые, в которые требуется пропуск?
— Южные врата, — целительница ткнула пальцем в дуб.
— А почему…
— Крапива!
— Молчу, молчу, — Крапива развела руками. — Производственная информация, понимаешь.
— В любом случае, Лоза, тебе не стоит об этом беспокоиться, — прохладный голос, раздавшийся прямо из-за спины, заставил меня подскочить. Клен кивнул в знак приветствия и бросил на целительницу предупреждающий взгляд. — Это внутренние дела братств. Так, Крапива?
— Они постоянно меня тиранят, — вполголоса пожаловалась девушка. Светловолосый друид сделал вид, что оглох; Кактус предусмотрительностью начальства не обладал:
— Если не заставлять тебя хоть иногда умолкать, ты будешь говорить вечно.
— А от тебя годами слова хорошего не дождешься!
Я сочувственно посмотрел на Клена. Бедняга.
Реньевцы вновь чего-то ждали. Оказалось — пока Черная Смерть налюбуется своим отражением в озере и соизволит присоединиться к команде. Колдун прошел мимо с непонятно-мрачным видом, бросив на меня до крайности подозрительный взгляд. Нет, мне больше нравилось, когда окружающих он просто не замечал. А то ощущение, что он меня как свидетеля придушить хочет.
Небеса знают, чего мне стоило не выдать той бури эмоций, что бушевала внутри. Думай, Лоза, думай. Никто не утверждал, что экспедиция из Локка Новы тащилась в Город-на-Болотах в полном составе; смотритель упоминал, что они просто занимались колодцем. Отряд Дэна Ролы принадлежал Шовалле; в последний год войны осталась только одна лаборатория — главная. Можно ли предположить, что между объектом и Холла Томаи шла прямая дорога, по которой друиды и увезли тела через лагерь, тогда еще не оккупированный Марциусом? Даже если путь далек, нужно учитывать истерию, охватившую тогда страну. Лучше иметь дело со сложностью транспортировки, чем с бессмертной нежитью.
Небеса мои, вы выполняете не те желания. Мне нужна не могила, а чтобы ниморец взял свою клятву и куда-нибудь с ней подевался. Теперь я четко сформулировал? Вы меня слышите? Вы же учтете в следующий раз, правда?
Как же было проще, когда можно было оправдаться неведением и ничего не делать.
Друиды почтительно расступились, образовав неровный полукруг. Блин, а я опять в первых рядах. Задумался.
Черная Смерть встал напротив сплошной стены елок, сложил руки на груди и уставился на лес фирменным убийственным взглядом. Лес не испугался. Фанфар и ковровой дорожки ныне приблудным магам не полагалось.
А зря.
Колдун неспешно достал из куртки старый ржавый ножик с обломанным почти у рукояти лезвием и резко воткнул его в землю. И что… Во имя здравого разума!
По ушам ударил многоголосый вой. Земля вокруг ножа забурлила, и из ямки начал бить кровавый родник. Деревья ломал и гнул невидимый ураган, лоза скатывалась и утягивалась внутрь леса, как будто невидимый великан разжимал пальцы. По листьям и хвое катились капли крови, потоки крови стекали вниз, захлестывали с головой, я захлебывался в ней, ощущая, как все глубже и глубже утягивает кровавый водоворот…
…С лазурного чистейшего неба лился яркий теплый свет. Оглушительно и многоголосо вопили птицы; легкий ветерок доносил запахи влажной земли, солнца, и сладкий, медовый аромат цветов, нежно касался лица, ерошил волосы… Из далекого-далека доносился шум голосов…
— Он что, сдох? — в голосе Черной Смерти звучало искреннее удивление. — Какого хрена?
Я сфокусировал взгляд на расплывчатом темном пятне и уныло помянул Зверя-из-Бездны. Где он бродит, когда такой клиент пропадает.
От недавнего припадка остались только легкая слабость и солоноватый привкус во рту. Вот глюки так глюки. На самом деле, разумеется, не было никакой крови. Магия невидима, просто действует на мозг человека: чем сильнее иммунитет, тем меньше поражение. Мы, нулевики, наполовину живем в иллюзорном мире.
— Командир, не сочтите за оскорбление, но постойте в сторонке, — надо мной склонилась обеспокоенная Крапива и пара непонятных личностей. Я с трудом сел и замер в изумлении.
Там, где раньше высился мрачный еловый лес, до самого горизонта простирались цветы. Красные, желтые, синие, белые, лиловые, они составляли сложный геометрический узор, не видный полностью из-за гигантских размеров. Аккуратные клумбы разделяли прямые, как по линейке прочерченные дорожки, посыпанные белой галькой; вдоль них, через равные промежутки, стояли зеленые кусты, подстриженные то шаром, то кубом, то додекаэдром…
