— Да, дочка? — Укул оторвался от народохозяйственных проблем.
— Поговорить надо, — я многозначительно подняла брови.
Пупр с беспокойством смотрел на меня.
— Ладно, оставайтесь, — я уже понимала, что от домашних не удастся скрыть истинную личность Джи. — Может, что подскажите.
* * *
— Так говорить с ним бесполезно? — Пупр распереживался. Сначала я подумала, что он теряет самообладание от того, что здесь такая важная особа. А потом поняла, что Пупр боится. Боится, что на всех обитателях поместья это отразится самым страшным образом.
— Здесь или силовое решение проблемы или хитрость, — пробурчал отец.
— Без тебя знаю, — я достала бокалы. — Выпьем?
Пупр кивнул. Укул равнодушно махнул рукой.
— А ты что думаешь?
— А я не могу думать. По хорошему надо вернуть ребенка, как можно скорее. Представляешь, что там делается?
— Да, уж, — закивал управляющий поместьем. — А проблема в чем? Не можете вы ехать, так давайте пошлем сообщение.
— Пупр, я к вашему сведению во дворце присутствовала в личине другого человека. Если я верну ребенка, то вся эта история всплывает. Вы понимаете? Я обманула короля и родственников Викки, — пришлось давать Пупру детальные пояснения по поводу моей недавней поездки в столицу.
— И кому в голову пришла такая гениальная мысль? — послышалось с порога.
Дед уже тоже в курсе. Я объяснила все еще раз. По недоброжелательным отзывам Чукмедала стало ясно, что Тритуглару несдобровать.
— Тоже мне начальник охраны. Лирх должен командовать! — решительно заявил дед.
— Что мне делать? Дед, это самый насущный вопрос, — надеюсь, что он и Тритуглар найдут общий язык. Мне здесь война ни к чему.
— А чего делать? — дед меня вывел из себя.
— Это как? — я забылась и махнула ногой. Ох, и больно!
— Ты помнишь озеро? — я согласно кивнула на этот вопрос. — Так вот, я там видел этого ребенка. Он теперь наш.
— Ага! — опять послышалось от двери. — Я согласен!
В комнату зашел Джи. Скромненький и довольный до предела.
Мне потребовалось сосчитать до двадцати, чтобы не сорваться.
— Джи! Как ты можешь такое говорить? А отец?
— Он меня, конечно, любит, поэтому может приезжать к нам иногда, — Джи говорил это абсолютно серьезно. — Он очень занят. Он даже о матери не горевал. Он все работал и работал и еще больше работал.
Мы замолчали. От такого бесхитростного признания мальчишки мне на душе стало гадко. Я будто опять в Зоне. Да что же это такое? Я выкинула из головы все дурные воспоминания. У меня есть свой дом и я уже не подросток, который бессилен в этом взрослом жестоком мире.
* * *
— Пойдем, уложу тебя еще раз спать. И с чего это ты проснулся? — Я разрешила Джи забраться на летучее кресло. Моя модель была послабее дедовской. С увеличением нагрузки она начинала летать низко и медленно.
— А еще одну сказку? — начал Джи торговаться. — А я тебе чего-нибудь расскажу.
— Ладно, еще даже две сказки, — я не оборачивалась, но знала, что сейчас Чукмедал одобрительно кивает, Укул причмокивает губами, а Пупр закатывает глаза.
* * *
— Чех, а зачем ты была Викки? — Джи потребовал полного отчета о моей жизни. Он сказал, что это гораздо увлекательнее сказок. Я сидела и рассказывала о себе, об Укуле, о Гене, о бароне Вальтиморе, о Викки и ее отце.
Джи заснул.
* * *
Я тихо закрыла двери, как меня за руку кто-то схватил.
— Гена, — я чуть не выпала со своего летучего кресла. — Предупреждал бы. Я знаешь, очень теперь нервная, после той ночки с удушением.
— Извини, — Гена зашептал, что нам надо поговорить, и это очень срочно.
* * *
— Ты знаешь, что положено за похищение ребенка? А уж наследника? — Гена судя по шуму метался по комнате. — Чех, нас всех казнят. Никто и разбираться не будет. Здесь с этим очень жестко.
До меня дошло, чего так боялся Пупр.
— Но мы же не все, — я возразила Гене, а потом поняла, что это лишь слова. — Гена, а что делать?
— Надо или бежать отсюда или как-то решать эту проблему, Чех, — Гена был прав. — Надо сообщить королю. Твое появление во дворце под чужим именем и лицом еще надо доказать, и не будет он мараться. Не думаю, что ему до этого. А вот с ребенком… Он тебя с потрохами съест.
— Кто отправится? Мне надо ехать? — я сжала кулаки. Все остальные отнеслись к появлению здесь наследника как-то легкомысленно. Они отчего-то считают, что все решится само собой.
— Лучше тебе, Чех. Хотя никому из нас не поверят. Или нет, — Гена задумался, — надо послать гонца. Нет, все же надо тебе ехать. Ты сможешь? У тебя же нога?
— Сказали, что завтра могут снять с ноги этот ваш кокон. Время еще не пришло, но вроде целитель определил, что мне лучше, — я поморщилась. Не нравится мне наш целитель. — Гена, это надо сделать аккуратно. Ты бы слышал, что…
— Я слышал, — перебил меня Гениал, — поэтому и пришел к тебе.
А я опять принялась считать до двадцати. Это же не дом, а проходной двор.
— Я скажу, что еду к магу-целителю. Ты меня отвезешь до переправы. А там я сама доберусь до города и поговорю. Маг Риваз должен помочь. А ты сообщишь, что я осталась у целителя на два дня, чтобы решить проблему с ногой?
— Отличная идея, — одобрил мой невидимый брат. Чуть подумав, он меня очаровал. Я поняла почему дочка Вальтимора влюбилась даже в невидимку. — Скажи, я же самый здравомыслящий в нашей семье?
* * *
Следующий день был сплошным кошмаром вплоть до момента нашего с Гениалом отъезда.
— Я же не могу быть хромоногой! — я увещевала семейство. — Вернусь и тогда будем решать, как сообщить твоему отцу, — я погладила Джи по голове. — Ты бы хоть письмо написал.
— А я написал, — мотнул головой Джи. — Я написал: «Папа не волнуйся. Ушел сам, вернусь, как смогу», — когда Джи продекламировал содержание своей прощальной записки, то мне поплохело.
* * *
Мечислав читал зачарованную записку сына. Буквы появились как только он взял лист в руки. «Папа не волнуйся. Ушел сам, вернусь, как смогу». Первый министр смог прочесть текст вслед за королем.
— Ушел сам? — первый министр пытался осмыслить, как это можно отсюда уйти самому и добровольно.
— Он ушел искать Викки, — Мечислав стал еще мрачнее, хотя раньше казалось, что это невозможно.
— Но мы же его не встретили… — начал было первый министр, но тут же осознал, что это плохо, очень плохо.
* * *
— Искать! Искать! Искать! — прогремело по дворцу. Мечиславу было еще тяжелее от того, что его сын сбежал добровольно. Выходило, что Джи совсем не верит в то, что Мечислав найдет Викки. По сути сын не верит отцу. Мечислав сейчас это очень четко осознал. Вернулась старая боль от потери родителей, жены.
