теперь, для разнообразия, в бедро. Акрион, однако, даже не почуял боли, ошеломлённый услышанным. Сестра?! Что за чушь? Неужели…
Внезапно Акриону припомнился Вилий, брадобрей, который так не вовремя явился со своим рассказом и так странно погиб, когда потребовалось рассказать больше. Кто-то подговорил Вилия прийти на церемонию – а затем, убоявшись возмездия за неудавшийся заговор, отравил. Кто мог такое сделать? Кто-то, кому не нужен был Акрион на троне. Кто-то, кому он мешал.
И тут же мгновенно в памяти возникла Эвника. Гневная, в праздничном пеплосе. «Ты правда его убил? Нашего отца?» И – другая Эвника, с лицом, скрытым полутьмой, нагнувшаяся над покойной мачехой: «Она… сама? Хорошо». И – Эвника, которая смотрит на труп Вилия, смотрит пристально, словно желая удостовериться, что тот мёртв, что больше ничего не скажет.
Кто станет царствовать после гибели Ликандра?
Его наследник, Акрион.
А если Акрион исчезнет?
Тогда – наследница. Не Фимения, конечно: жрицы не правят государствами, их удел – служение богам. А вот Эвника может выйти замуж и разделить с мужем престол. Участвовать в собраниях. Возглавлять праздничные шествия. Рожать царских наследников. Быть царицей Эллады.
– Су… ка… – прохрипел Кадмил. – См-мерть… на… вас… кр-ровь… и… смерть…
Он шевелился, загребал рукой, пытаясь подтянуть к себе керикион за витой шнур.
– Живучий, падаль, – говорящий сплюнул. – Кто он таков-то?
– Сказывали – пройдоха какой-то, – отозвался хриплый. – Да какая разница? Жаба, пойди, успокой его.
– Насовсем, что ли?
– А хоть бы и насовсем. На кой он нам сдался с дырой в бочине? Покажи, что умеешь.
Тот, кого назвали Жабой, шагнул к распростёртому божьему посланнику. Пнул в челюсть – голова Кадмила мотнулась, запрокинулась, открыв горло. Жаба наступил Кадмилу на плечо, покачался для устойчивости на ногах.
В свете факела сверкнул клинок.
Раздался омерзительный звук, будто с высоты наземь уронили кочан капусты.
По ступеням, лениво вращаясь, прокатился облепленный волосами шар – отрубленная голова Кадмила. Из рассечённой шеи плеснуло белым.
«Бессмертная кровь, – зазвучали в ушах Акриона гомеровские строки. – Влага, какая струится у жителей неба счастливых». Больше он не слышал ничего, потому что кричал. Кричал изо всех сил, во всё горло.
Кричал, пока разбойники пятились в страхе от белой лужи, что растекалась по ступеням. Кричал, пока его, испуганно бранясь, волокли прочь от храма, во тьму. Кричал, пока его били, пока вязали ноги. Кричал, пока не перевернули на спину. Гнев, страстный гнев, его проклятие и дар, такой нужный сейчас, ворочался под сердцем – и никак не мог вырваться наружу, потому что ужас был сильней гнева.
Он успел увидеть их лица. Увидеть, как главарь замахивается дубинкой. Как дубинка летит прямо в темя.
И тьма проглотила его целиком.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
☤ Глава 1. Я – царский сын и царь Эллады!
Вареум. Конец месяца гекатомбеона, около пяти часов после восхода. Трудно сказать точней.
Шагни вперёд.
Ударь мечом.
Верни меч за щит.
Шагни назад.
Держи щит на плече.
Снова вперёд.
Ударь мечом.
Верни его за щит.
Назад.
Щит – на плече, не опускай.
Опять вперёд...
Учебный, грубо выкованный меч был невыносимо тяжёл. Его специально сделали таким, чтобы лудии, тренируясь, укрепляли руку. Перед настоящим боем дадут обычные, лёгкие мечи, и драться будет просто. Если, конечно, можно назвать простой драку, в которой тебя обязательно попытаются убить.
Шаг вперёд.
Удар.
Верни меч.
Шаг назад.
Держи щит.
Повтори…
Щит Акриону, как и прочим мирмиллонам, выдали боевой. Весил он едва ли не пол-таланта – длинный, выпуклый, с бронзовым куполом посредине. Зато и защищал почти всё тело, оставляя врагу только левую лодыжку да голову. Впрочем, голова будет в шлеме. А лодыжку закроет понож. На тренировку ни шлема, ни поножа не выдавали, потому что чучело, которое Акрион бил мечом вот уже второй час, не собиралось бить в ответ.
Шагни.
Ударь.
Верни.
Держи.
Повтори…
Пот засыхал на спине колючей коркой, солнечный жар вытягивал последние силы. Лязганье железа и меди, деревянный стук щитов, хриплые, обессиленные выкрики – звуки эти душным облаком стояли над школой. Вокруг бились с чучелами такие же новички, как и Акрион. Силились поразить своих неживых противников то в голову, то в бока, тыкали в грудь, подрезали бесчувственные соломенные ноги, отступали, наскакивали.
Вперёд.
Бей.
Назад.
Держи, не опускай.
Опять вперёд…
Мечи имелись не у всех. В первый день, после пробной драки кому-то досталось копьё, иным вручили трезубцы. Щиты были разных форм и размеров – и также далеко не у всех. Мирмиллон не должен вооружаться так же, как гопломах, иначе зрителям будет неинтересно смотреть на драку; у мирмиллона есть только короткий меч, и ему приходится подбираться к врагу поближе, чтобы уязвить, а гопломах может держать противника на расстоянии с помощью длинного копья. Зато уж если мирмиллон сблизится с гопломахом, последнему станет туго: вблизи копьём сражаться трудней…
За спиной слышался голос ланисты Меттея:
– Колите старательней, мертвецы! Рубящий удар редко бывает смертельным. Важные части тела защищены бронёй и костями. Если вы делаете укол, вам надо вонзить меч на ладонь, чтобы убить человека. Всего на ладонь! Но смотрите, куда бьёте, мертвецы. Цельтесь лучше…
Шаг.
Укол.
Назад.
Держи.
Повтори…
Два с лишним месяца назад Акриона, закованного в кандалы, вместе с прочими рабами привели из порта сюда, в школу лудиев. Им велели построиться и ждать. Бритоголовый, грузный, со шрамом на подбородке Меттей встал перед строем. Сказал, что их ждёт новая, интересная жизнь. Сказал, что он – ланиста, учитель бойцов. Затем велел выходить по одному и биться палкой с плечистым ветераном школы. Смотрел, как дерутся голодные, грязные, измождённые двухнедельным морским переходом рабы. Акрион был ещё слаб, раны, нанесённые в драке перед храмом Дельфиния, не зажили. Но, стоило взять в руки палку и увидеть широкую наглую рожу врага, как что-то в груди поднялось. Не страстный гнев Пелонидов, нет; просто обычная человеческая злоба.
Через несколько мгновений ветерана с разбитой головой оттаскивали в сторону, а Меттей, хрипло похохатывая, говорил: «Мирмиллон, настоящий мирмиллон. Добрый лудий получится!» У Акриона отобрали палку, загнали в строй, а он, слыша, как бухает кровь в ушах, тупо дивился – какой ещё мирмиллон? Ведь по-эллински
