Я с трудом переваривал нынешнюю фаворитку отца. Наши отношения из никаких не перерастали во враждебные исключительно по причине их отсутствия. Но Теусса напрасно не считала меня достойным противником только из-за того, что я так мало внимания уделял именно дворцовым интригам. Основная причина ее нелюбви ко мне крылась в другом. Как-то достаточно давно она пыталась возвыситься за мой счет, изображая бурные чувства. Мы поиграли немножко, пока в один прекрасный день мне все это не надоело, и я не дал ей отставку. Тогда же она потеряла мужа и сына, по глупости своей оказавшиеся марионетками в ее руках, а потому имеющие несчастье вызвать меня на поединок. Я на тот момент казался себе более чем великодушным, разрешив им сражаться двоем против меня одного, и обещал не использовать свой дар. Но лишь потом понял, что был использован как орудие для устранения обузы. Лайнэре же с трудом выдержав время, положенное для траура, быстро возвысилась во дворце, но главного не могла добиться уже несколько десятков лет. А именно стать четвертой женой князя. Будучи настолько приближенной к нему она не могла посмотреть на эти отношения со стороны, хотя для искушенных интриганов было очевидно, что как только у нее закончатся идеи, и она начнет действовать напрямик, сразу станет неинтересна ему.
Мне давно было понятно, что у князя нет ни малейшего желания в очередной раз связывать себя какими-либо узами. Это было вполне объяснимо тем, что у него уже было три сына, двое из которых являлись прямыми наследниками, и два внука. К огромному удивлению двора жена Шиаду родила ему детей вскоре после свадьбы с разницей в пять лет. Тут оправдался тонкий расчет кронпринца, взявшего женщину хотя и не из правящего семейства Миринтового Дома, но из Рода знатного, а главное плодовитого. Численность его семей была так велика, что не удивлюсь, если ходатайство главы Фирсавого Рода о присвоении ему статуса Дома будет вскоре удовлетворено князем и подтверждено Советом. Скорее всего, таков был план Шиаду, который не мог позволить себе породниться с неправящей семьей, а при отсутствии достойных кандидаток самолично создал себе таковую.
Уже на выходе из рабочего крыла я столкнулся с Лий'оном.
– Слышал, что ты вернулся, друг! – воскликнул он, приближаясь, – но никак не мог тебя застать.
Мы по детской привычке стиснули предплечья друг друга в знак приветствия.
– Какие планы на сегодня? – поинтересовался он, отступая и разглядывая мое лицо.
Причмокнув от удовольствия и одобрения, он продолжил:
– Не желаешь ли отобедать с лучшим другом и поделиться новостями? А вечером, – его голова чуть приблизилась к моей, а голос понизился на два тона, – навестить нашу общую знакомую. Говорят, у Нидии появились потрясающие новенькие девочки.
Я довольно улыбнулся, как всегда мои планы и желания полностью совпадали с предложениями Лий'она. Мы не стали спускаться в город, а выловив в коридорах слугу, послали того на кухню, сами же с удобством расположились в дворцовых покоях друга. Хотя мои по статусу были больше и комфортнее, я не любил бывать там и не заходил в связанные анфиладой комнаты, размером сравнимые с неплохим городским домом, уже много лет, не смотря на то, что в них прошло мое детство. А может, именно поэтому.
Мы вытянулись на диванах с бокалами в руках, ожидая пока будет готов обед. Естественно, в заначке Лий'она оказалась бутылочка разрывухи специально для меня. Сам он как всегда отказался от крепкого напитка, налегая на виасс, с этой его пагубной привычкой пытались бороться все без исключения знакомые и немногочисленные друзья, но из-за отсутствия сотрудничества с его стороны, абсолютно безуспешно.
Я давно махнул на него рукой, полагая, что собой мой друг может распоряжаться как ему взблагорассудится. Оставшиеся у него родственники из Дитрактового Дома шипели от злости, досадуя на то, что третий по счету претендент на трон, если не считать малолетних отпрысков Шиаду, занимается не захватом упомянутого предмета мебели, а прожигает жизнь и громадное состояние, спуская их на выпивку и сомнительные развлечения. Мой друг и кузен плевал на их ожидания в буквальном и переносном смысле, правда, первое у него выходило исключительно в состоянии сильного опьянения.
– Как все прошло? – Лий'он поелозил на подушках, водрузив ноги на подлокотник, – слышал, что ты вернулся не один, а с сувениром, к тому же увеличил отряд до сешшера. Кто этот счастливый плетун? Я его знаю? Неужели тебе удалось уломать старину Низара?
Я поморщился, не смотря на предпринятую Шиаду конспирацию, слухи распространялись слишком быстро. Заметив мою реакцию, кузен усмехнулся:
– Двор еще только начинает бродить. Ты же знаешь, у меня свои собственные источники информации. К тому же, я надеюсь, это не является страшной государственной тайной, и ты удовлетворишь мое любопытство, скажем так, в качестве любезности за оказанную услугу.
Услуга действительно оказалась неоценима. Это с подачи Лий'она мой эштерон отправился на территорию Дитрактового Дома. Его информаторы оказались правы и в этот раз, я обнаружил там именно то, о чем ему донесли – странные лагеря, разбитые вдали от поселений с большим количеством прирожденных воинов.
– Твоя услуга чуть не стоила мне места в этих Пределах, – усмехнулся я и заметил, как легкая тень пробежала по лицу друга, – а эта страшная государственная тайна скоро и так станет известна всем. Рассказать расскажу, но вот продемонстрировать, увы, не получится. И плетунья и сувенир были прибраны чьими-то загребущими лапами. А просто так Шиаду из них ничего не выпускает.
Лий'он мрачно кивнул.
– Всем известно, что твой братец жаден до чужого добра. Но ты, кажется, оговорился, какая может быть плетунья?
– Все именно так, как я сказал, – было интересно надблюдать за реакцией друга, его лицо недоуменно вытянулось.
– Плетущая женщина?!
– Именно.
За разговором мы плавно перекочевали в столовую, где наш обед так же неспешно перетек в ужин. Я решил, что Лий'он не обидится на меня за то, что я опущу покамест рассказ о настоящем происхождении Лиссэ, сместив акцент на ее поведение в сешшере.
– А она тебя зацепила… чем-то…, – кузен серьезно и задумчиво, наблюдал за мной.
– Зацепила, – согласился я, впервые позволив себе принять это, как данность.
Неожиданно его губы растянулись в нахальной усмешке.
– Хотел бы я посмотреть, как ты будешь объясняться с Нидией! – он хохотнул.
– Я не должен ей ничего объяснять, – буркнул я, представляя бурную реакцию этой человеческой женщины, но и сам не удержался от улыбки, заразившись настроением друга. О темпераменте Нидии в Красном квартале ходили легенды. Было также известно, что она с самого первого взгляда была по уши влюблена в меня и с момента начала наших отношений больше не принимала у себя других мужчин. Это льстило моему самолюбию. К тому же подкупало то, что она не могла скрыть от меня свои льйини. А ее чувтсва были неподдельными и от того приятными. Могло статься, что Нидия была единственной женщиной, встречавшейся со мной по любви и не просившей ничего взамен. Пожалуй нет, она хотела подобной ответной реакции, но это было не в моих силах, поэтому, ей приходилось довольствоваться тем, что я, будучи не на задании, время от времени находил ее общество более желанным, чем официальные приемы или отношения с высокородными эльфийками, насквозь пропитанными фальшью. Единственным минусом в нашей многолетней дружбе было то, что она стремительно старела, по моим меркам, конечно, и скоро ни один плетун будет не в состоянии отсрочить возрастные изменения ее тела. У людей, имеющих достаточно средств на поддержание своей физической формы, именно так все происходило: жил себе человек, потом всего лишь за один день старился и умирал. Предсказать начало такого конца никто не брался. Насколько мне было известно, львиную долю от дохода, приносимого ей Домом развлечений, Нидия тратила на подобные услуги.
