Пони знала, что эти слова больно ранили Элбрайна. Поэтому она добавила:
— Я тоже доверяю и Белстеру, и Томасу, и всем остальным. Но хвастун Роджер мог бы все переиначить и, боюсь, выставил бы нас в нежелательном свете. Кто знает, какая молва могла бы разнестись о нас, когда беженцы оказались бы в Палмарисе.
Элбрайн, которому тоже стал теперь понятен характер Роджера, не мог не согласиться с нею.
— Ты правильно поступила, — признал Джуравиль. — Время слишком тревожное, чтобы рисковать. Возможно, Роджеру будет нелегко усвоить этот урок, но, думаю, ты великолепно ему помогла, нарисовав на лбу ориентир.
Элбрайн усмехнулся.
— Мне всегда казалось, что порядочность каким-то образом связана с совестью.
— Мне тоже, — сказала Пони.
— В идеальном случае — да, — добавил Джуравиль. — Однако не стоит недооценивать силу страха. Ваша церковь более тысячи лет удерживала в повиновении своих прихожан, угрожая им посмертными мучениями в пламени ада.
— Это не моя церковь, — ответил Элбрайн. — И не та церковь, которой служил Эвелин.
— Разумеется, не эта церковь преследовала монаха-отступника, чтобы задушить его свободолюбивые идеалы и вернуть похищенные камни, — искренне ответил Джуравиль.
Пони кивала в такт словам эльфа. Элбрайн усмехнулся и добавил:
— И не та церковь, которая преследует нас с Пони.
— Монахи ехали на юг, причем, если верить Роджеру, они буквально летели, — сказала Пони. — Я проверила окрестности с помощью граната, но не обнаружила никакого магического присутствия. Поэтому, думаю, Роджер был прав насчет их скорости.
— Надеюсь, что их путь лежит дальше Палмариса, — сказал Элбрайн. — Но в любом случае нам здесь нельзя долго оставаться. И я рассчитываю с пользой потратить оставшееся время.
— На Кертинеллу и Ландсдаун, — предположил Джуравиль.
Лицо Элбрайна было серьезным и даже мрачным. Он кивнул, затем сказал:
— Мы встретимся с тобой в сумерках, на этом же месте. Возможно, мы выступим еще до рассвета.
— Как желаешь, друг мой, — сказал эльф. — Я отправляюсь в города на разведку. Готовь нападение и хотя бы немного помирись в Роджером He-Запрешь. Если верить Белстеру О'Комели, парень действительно совершил немало героических поступков и сможет совершить немало других, если не позволит гордости помыкать собой.
— Мы присмотрим за Роджером, — пообещала Пони.
— Смотри, чтобы его ориентир не потускнел, — со смехом произнес Джуравиль.
Он прищелкнул пальцами и исчез, скрывшись в кустах.
Пони недоверчиво озиралась вокруг — неужели можно так быстро скрыться? Элбрайна, лучше знавшего и тол'алфар, это не удивляло.
— Это он, — настаивал Коз-козио Бегулне. — Я же знаю повадки этого мерзавца!
Мейер Дек долго подбирал слова. Он всегда так делал, даже если говорил о совсем незначительных вещах. Этот массивный фомориец сильно отличался от своих сородичей и физически, и умственно. Конечно, он не был таким сообразительным, как предводитель поври. По уму он уступал даже Готре, правившему гоблинами в прошлом. Мейер Дек понимал свои недостатки, поэтому не спешил, медленно и внимательно обдумывая сказанное.
Молчание великана еще больше злило беспокойного Коз-козио Бегулне, который и так находился в дурном настроении. Главарь поври вышагивал по полу просторного амбара, одной рукой ковыряя в носу, а другой ударяя себя по бедру.
— Может, есть и другие люди, как Полуночник, — предположил великан.
Коз-козио Бегулне презрительно фыркнул:
— Если бы они были, нас бы сейчас безостановочно гнали к Аиде!
— Ну, тогда всего один такой, как он.
— Надеюсь, что нет, — ответил поври. — И думаю, что нет. Это он. По запаху чую этого мерзавца. Можешь не сомневаться, это штучки Полуночника. Так отдаешь мне пленников или нет?
Мейер Дек вновь погрузился в долгие и тщательные размышления. Вместе с тремя сородичами он только что вернулся с юга, где они вели тяжелую битву против королевской армии. Сражение происходило к западу от Палмариса. Там полегло немало великанов и еще больше людей. Мейер Дек вместе с уцелевшими великанами захватили в плен несколько десятков человек. «Ходячая еда» — так называл их главарь великанов. И действительно, на пути к Кертинелле из сорока человек десять было съедено жестокими и прожорливыми фоморийцами. Теперь Коз-козио Бегулне хотел использовать остальных в качестве приманки для Полуночника. Говоря по правде, Мейер Дек был не ахти какой любитель человеческого мяса. Зато великан живо помнил ужасное сражение в сосновой долине, куда главарь поври и его военачальники заманили человека по имени Полуночник. Неужели Коз-козио и впрямь хотел привести его сюда?
— Ты должен отдать их мне, — вдруг заявил Коз-козио. — Тогда мы разделаемся с Полуночником раньше, чем разбежится половина нашей армии. Гоблины уже вовсю скулят о возвращении домой, да и мои молодцы затосковали по Островам Непогоды.
— Так и пойдем все по домам, — ответил великан.
Война не была его страстью, и на юг, в Хонсе-Бир, он тогда пошел без всякого желания. До того как дракон пробудился, Мейер Дек жил себе поживал в горах к северу от Барбакана. Восемь десятков соплеменников, двадцать самок для удовлетворения всех его желаний и прихотей и полным-полно гоблинов, чтобы вволю поохотиться и сытно поесть.
— Рано еще по домам, — резко возразил поври. — Пусть прежде этот проклятый человек заплатит за все наши беды.
— А ты никогда не любил Улга Тик'нарна, — выпалил великан, вопреки обыкновению не потрудившись обдумать свои слова.
— Неправда! — закричал Коз-козио Бегулне. — Улг Тик'нарн был нашим вождем, и хорошим вождем! Но Полуночник убил его, и теперь я намерен убить Полуночника.
— И потом по домам?
— И потом по домам, — согласился поври. — И когда мы оставим позади земли людей, никто из поври не станет защищать этих вонючих гоблинов от твоего брюха.
Это было главное, что хотел услышать Мейер Дек.
К тому времени, когда Джуравиль возвратился из разведки, Элбрайну и Пони удалось полностью убедить беженцев отложить нападение. Это было делом нелегким, поскольку люди до сих пор находились под впечатлением ночной битвы в лесу, возвращения Роджера и освобождения пленных. Беженцы горели желанием поскорее провести новое сражение, чтобы впоследствии было что вспомнить и что приукрасить в рассказах, уютно расположившись у огня. А если штурм Кертинеллы и Ландсдауна сулил их скорое поселение в спокойном и безопасном Палмарисе, люди вдвойне были готовы идти в бой.
Пони осталась с беженцами обсуждать подробности предстоящей атаки на оба города, а Элбрайн возвратился в сосновую рощу.
